История одной истерии
Шрифт:
В общем, проснувшись, я обнаружила полное отсутствие в доме людей и кофе. На столе красовалась записка от Жорика:
«Не хотел будить. Есть новости. Ничего не предпринимай до моего прихода. Храни все в секрете. Так нужно для дела.»
Ну что же это такое! Мне что теперь, до конца жизни суждено чьи-то шифрованные тексты разбирать? Не мог как-то понятно все объяснить? Какие еще новости? Откуда? Что за мир такой: на миг глаз прикрыть нельзя, сразу что-то приключается…
Попутно я взглянула на часы и поняла, что про «миг» я погорячилась.
– Аллё, детективное агентство «Order», – так как Настасья куда-то испарилась, я снова разыгрывала из себя секретаршу.
– Занятия в театре пошли вам на пользу. Вы уже похоже изображаете. Счастлива приветствовать вас, – все это режиссерша проговаривала настолько печально, что я взволновалась.
– Отчего-то не слышу в вашем голосе счастья. Что случилось?
– Маразм продолжается. Видимо, мне пора уже привыкнуть. Мир – несовершенная структура. В нем всегда чего-то не хватает. Находишь одно – неминуемо теряешь другое…
Интонациями её монолог очень походил на меланхоличные речи ослика ИА из мультфильма про Винни-Пуха.
– Простите, но ведь, кажется, мы пришили ваш хвост на место. В смысле, обе Героини нашлись и оказались целыми и невредимыми, – недоуменно пожала плечами я, и тут же спохватилась. А вдруг именно факт возвращения актрис имел в виду Жорик, повелевая мне «хранить все в тайне».
– Да. Но в отличие от ИА, у меня много хвостов, – режиссерша правильно разгадала мои ассоциации с мультфильмом, – Я – осел-многохвост. И при счастливом возвращении одного, тут же пропадает какой-то другой хвост. Героини появились – герой пропал. Кирилл без предупреждения не явился сегодня на репетицию. За много лет занятий в театре с ним такого еще ни разу не происходило.
«Ну вот…Как я могла?! Кто позволил мне отдыхать, в тот момент, как преступник разгуливает на свободе. Уехал, сбежал, скрылся. Избежал возмездия и даже элементарных укоризненных взглядов умудрился избежать. Не говоря уже о публичном разоблачении и разбирательстве. Как я могла упустить его?»
– Боюсь, что с ним случилось что-то нехорошее, – продолжила режиссерша, – Он очень ответственный в плане репетиций человек.
«Ага. Похоже, актрисы не сообщили Зинаиде, что её «ответственный человек» по совместительству еще и коварный злодей. И что у него, уже разоблаченного, имеется масса причин для немедленного бегства.»
– Может, приболел? Или срочные дела какие? – я решила тоже не раскрывать пока режиссерше истинного лица Кира.
– Не похоже, – тяжелым паровозом вздохнула режиссерша, – Его все видели. Он шел на репетицию. Разговаривал с ребятами. Радовался вместе с ними возвращению девочек. А потом вдруг бац, и исчез. И дома его нет. Знаете, я так теперь волнуюсь… Может, он тоже в какую ловушку попал? Вот, решила вам позвонить, посоветоваться, стоит ли бить тревогу.
– Ничего не предпринимайте. Я вам перезвоню. Сейчас разберемся.
Не понимая, что именно наговорили девочки
Номер сотового Георгия отказывался сотрудничать. «В настоящий момент нет связи с вашим абонентом». Телефон, выданный мною Тигре, говорил абсолютно тоже самое. Что за невезение? От нечего делать я набрала домашний номер Кира. Представилась актрисой из театра.
– Знаете, к нам заходила Ксения. Кирилл звонил ей и просил предупредить нас, и всех в театре, что ему внезапно подвернулась путевка на отдых. Он решил уехать, – спокойный женский голос, принадлежащий, вероятно, матери Кира, не подавал ни малейших признаков волнения.
– А почему же Кирилл сам вам не позвонил? – насторожилась я.
– А у нас телефон поломался, – невозмутимо ответила мама Кирилла.
Я удовлетворилась таким ответом, повесила трубку, потом осознала странность происходящего и перезвонила снова.
– Если у вас поломался телефон, то, как же я тогда до вас дозвонилась?
– А он уже починился. Мастер сказал, что кто-то провода нам обрезал. Видать, нашли и заставили склеить.
– Понятно…
На самом деле мне было ничегошеньки непонятно, но я перезвонила режиссерше и сообщила услышанное.
– Как вам это нравится?! Как с такими людьми можно работать? – громыхала на меня трубка, – Тут ночами не спишь, изводишься… А они… То пропадают, то от роли отказываются, то отдыхать уезжают! Я сама уже тоже подумываю отказаться от всей этой труппы! Какая-то массовая истерия у нас всех…
«Вот уж действительно, массовая истерия», – мысленно согласилась я, – «Только все разгадали и распутали, как мои доблестные бойцы сгоряча новых загадок наплодили… Куда они дели Кира?»
Я уже собиралась звонить Шумилову и разыскивать Ксению, как в двери закопошились.
– Немедленно объясни мне происходящее, или я закачу грандиозную истерику! – бросившись к Георгию, затараторила я.
– Боюсь, ты сделаешь это, как раз, если я расскажу тебе всё… Только поверь, я здесь ни при чем. Это всё твои актрисы. Вот странный народ. С другой стороны, я не мог отказать им. Жажда мести – навязчивое чувство, никого еще до добра не доводившее. Её лучше сразу утолять в безобидных формах.
– Вы что, – выпучила глаза я, – убили Кирилла?
– Это, по-твоему, безобидная форма? – усмехнулся Георгий.
– Наиболее безобидный из всех вариантов, что я придумывала для наказания негодяя. Но я придумывала их, сидя в ловушке. Здесь, на свободе, я уже не слишком хочу мстить.
– Ты удивишься, но способ мести придумал не кто иной, как твоя Сестрица. Ей надоело быть просто фоном. Поступков ребенку захотелось.
Чтобы немедленно не свалиться в обморок, я схватилась за Жорика обеими руками.