История одной (не)любви

Углицкая Алина

Они идеально подходили друг другу — его непокорная ворожея и варварское украшение.

И все же, его не оставляло ощущение неправильности. Ощущение, что он упустил что-то важное…

Из полумрака между колоннами шагнул слуга:

— Ваше Величество, прибыл экипаж с невестой.

— Замечательно. Пусть заходят, а ты позови жреца.

Йеванн до боли сжал зубы.

Невеста.

Утром он сбежал самым позорным образом. Понял, что не сможет посмотреть ей в глаза, потому что не сможет сделать вид, будто между ними ничего не было.

Будто это не она стонала и извивалась под ним, выкрикивая его имя, прося еще и еще.

«Будь ты проклят, Йеванн Райс!» — слова, сказанные в сердцах, до сих пор звучали в его голове горным эхом.

Зачем он подслушивал? Чтобы ранить себя? Или чтобы напомнить себе, кто он есть?

— О чем задумался? — император окинул его проницательным взглядом.

— Нервничаю слегка, — усмехнулся Йеванн как можно беззаботнее.

Венарий приподнял брови, но потом улыбнулся и качну головой:

— А я-то думал, что твое хладнокровие ничем не пробить. Что, задела тебя ворожея? Занозой в сердце вошла?

Йеванн старательно улыбался. Не стоит Венарию знать, насколько он близок к истине. Никому не стоит этого знать.

Из комнатки за алтарем показался жрец в праздничном облачении.

— Начинаем, Ваше Величество? — подобострастно глянул на императора.

Венарий благодушно кивнул.

Жрец подал знак, и где-то под куполом храма затянул песню невидимый хор.

Загремели литавры. Распахнулись огромные створки парадной двери.

На пороге из темноты возникла тоненькая фигурка. Невеста. По традиции, укрытая длинным, до пят, покрывалом. С букетом в руках.

Йеванн напрягся. Почти не дыша, уставился на нее. И понял, что падает в бездну.

Свадебный хор превратился в траурный реквием.

Кулаки дознавателя сжались сами собой, сминая коробочку. Золотые кольца впились в ладонь, но он не заметил. Все затмевал багровый туман и адская боль, что разрывала его изнутри.

Дея…

Его хрупкая, непокорная и отчаянная невеста.

Женщина, что вросла в его сердце, исковеркала душу, растоптала все чувства.

Та, кого он ненавидел и желал с одинаковой силой.

Та, кого мечтал убить собственными руками и в то же время ласкать до беспамятства.

Женщина, что вернула его с того света, но заставила пройти через ад. Та, что стала его наказанием. Та, кого он безумно любил…

Она шла к алтарю в черном платье. Вопреки всем обычаям. А в ее руках поникли веточки тиса — символ скорби и вдовьей участи…

Не чувствуя ног, деревянной походкой направился к ней.

Встретить невесту, взять ее за руку, подвести к алтарю — ритуал был знаком.

— Что ты себе позволяешь?! — прошипел, сжимая ее локоть. — По-твоему это платье уместно?

Увидел, как она под вуалью поморщилась. Вскинула голову, холодно бросила:

— Вы делаете мне больно, милорд.

— Больно? — в его глазах вспыхнул опасный огонь. — Я делаю больно? Ты еще не знаешь, что значит боль!

— О, даже не сомневайтесь, знаю побольше вашего.

Дея

попыталась освободиться от его хватки. Но Йеванн резким движением привлек ее к себе. Так, что их губы почти соприкоснулись. Процедил, прожигая негодующим взглядом:

— Ничего ты не знаешь, глупая избалованная девчонка! Иначе так бы себя не вела! Я был к тебе слишком добр. Пора это исправить.

Демон внутри бесновался. Сцепив зубы, мысленно пытаясь его укротить, Йеванн буквально волок за собой упирающуюся ворожею. Дернув за руку, швырнул ее к алтарю.

— Святейший, благословите союз, — плюнул так, будто эти слова выжигали его внутренности кислотой.

— Дитя мое, — глаза жреца округлились, — ты собираешься выходить замуж в этом?

Дея молча положила на алтарь веточки тиса. Глянула на Йеванна, что застыл с побелевшим лицом, на императора, что смотрел на нее с интересом и прятал усмешку, на жреца, что пришел в ужас от вопиющего богохульства, и с деланной кротостью произнесла:

— Да, Святейший, это мой второй брак. Я готова вступить в него по воле Его Величества, но хочу сохранить за собой право почитать усопшего супруга.

В воцарившейся тишине Йеванн скрипнул зубами.

Глава 19

Йеванн молча бушевал. Император посмеивался. Дея стояла, чинно опустив глаза.

Жрец нараспев читал молитву благословения, пока император ворчливо не поторопил:

— Давай-ка, любезный, немного быстрее. Не до утра же нам здесь торчать.

— Простите, Ваше Величество, — Святейший, судя по тону, почувствовал себя оскорбленным, — но все нужно сделать, как положено. Иначе брак не будет засчитан Праматерью.

— Он и так не будет засчитан! — процедил Йеванн, бросая на невесту бешеный взгляд.

— Не богохульствуйте в храме, — прикрикнул жрец. — Праматерь все слышит и видит!

— Даже не сомневаюсь…

Жрец огрел его негодующим взглядом и взмахнул кадилом в сторону алтаря:

— Возьмитесь за руки, опуститесь на колени и повторяйте за мной: «Праматерь Эола, благослови детей своих. Даруй жене смирение и почтение к мужу, мужу — терпение и мудрость руководить женой. Освяти наш союз! Скрепи его на небесах, как здесь, на земле, мы скрепляем его перед ликом твоим, и пошли нам здоровых детей!» После этого жених может поцеловать невесту и надеть ей кольцо.

Дея почувствовала, как пальцы Йеванна усилили хватку у нее на локте. Она не собиралась испытывать его терпение и дальше, а потому беспрекословно опустилась на колени и забормотала слова брачного ритуала.

Голос сбился. Дея опустила голову еще ниже, чтобы никто не увидел ее глаз, заблестевших от слез.

Сильной быть очень сложно. Еще сложнее делать вид, что ты сильная, когда внутри все разрывается от совершенно противоположных эмоций.

Рука Йеванна на локте опаляла огнем. Близость темного бередила душу, будила воспоминания о прошедшей ночи. Делала колени слабыми.