История одной (не)любви
Шрифт:
В голову настойчиво лезли видения: обнаженный мужской торс, капельки пота на бледной коже, покрытой тонкими шрамами, жадные, жаркие поцелуи, тяжелое дыхание, стоны…
Дея кусала губы.
Что он с ней сделал? Околдовал? Опоил? Или это и есть та таинственная магия демонов, что пленяет тела и души?
— Дея! — чей-то мягкий шепот прошелестел по углам венчального зала. — Де-е-ея-я-я!..
Она замерла. Рядом был только Йеванн, но он не смотрел на нее. Маг уверенно и твердо повторял
Девушка решила, что ей показалось.
И снова тихое, протяжное:
— Де-е-ея-я-я…
Вскинула голову, посмотрела на Йеванна.
— Слышишь? — выдохнула одними губами.
— Что именно? — тот сузил глаза.
— Голос. Меня кто-то зовет.
— Я ничего не слышу.
— Не отвлекайтесь, брачующиеся! — прогремел над ними жрец. — Все вопросы нужно было решить до того, как пришли к алтарю! Повторяем: «Освяти наш союз!»
— Освяти наш союз… — послушно пробормотала Дея.
Йеванн рядом с ней повторил то же самое.
И, словно в ответ на эти слова, раздался нежный звон колокольчиков. Слабый, едва слышный, но постепенно набирающий громкость.
Дея изумленно гляделась.
Откуда здесь колокольчики?
— Освящаю! — почудилось ей в тихом перезвоне. — Освящаю ваш союз!
Не придумав ничего лучше, Дея качнулась к Йеванну, вцепилась в его рукав:
— Слышишь?! Ну, теперь-то ты слышишь?
Он, все так же глядя на алтарь, процедил сквозь зубы:
— Не превращай наше венчание в фарс! — и продолжил другим тоном, повторяя за жрецом: — Скрепи его на небесах, как здесь, на земле мы скрепляем его перед ликом твоим…
— Скрепляю! — звон колокольчиков стал громче и выше, голос — четче.
Теперь Дея точно могла сказать, что принадлежит он женщине. Но кроме нее в храме не было женщин!
О, Праматерь Эола, неужели она сходит с ума?!
— И пошли нам здоровых детей! — подсказал жрец.
— И пошли нам здоровых детей, — повторил Йеванн, с трудом удерживая на лице бесстрастную маску.
Стоило ему только глянуть на невесту, скрытую траурной вуалью, как ярость рвалась из него, готовясь снести всех вокруг. Но он сохранял хладнокровие.
Дея смолчала.
Колокольчики взорвались оглушительным крещендо, и в этот момент с куполообразного свода храма хлынул ослепительный солнечный свет. Крыша и потолок словно исчезли, открыв полуденному солнцу доступ в венчальный зал.
Золотые лучи осветили алтарь, позолотили мраморную статую Праматери и лежащие у ее ног дары — блюда с фруктами и золотыми монетами. Тут же вспыхнули свечи в нишах на стенах.
Жрец изумленно ахнул. Йеванн застыл. Император поднял голову вверх, пытаясь определить источник света. Он не слишком верил в его сверхъестественное происхождение,
Дея же пожирала взглядом алтарь. Тот начал светиться. Огромный кусок горного хрусталя, обтесанный в виде шестиугольника, начал светиться. И этот свет шел у него изнутри!
— Не может быть…. — пролепетала она немеющими губами.
И, поддаваясь внезапному порыву, прикоснулась к нему.
Пальцы кольнула вибрация.
Дея рефлекторно одернула руку, но легкий ток продолжил бежать по руке, к самому сердцу.
— Это мой свадебный подарок тебе, маленькая ворожея, — прошелестел над ухом смеющийся голос, — воспользуйся им с умом!
И растаял в перезвоне колокольчиков.
Дея почувствовала, как в груди, в области сердца, разливается щекочущее тепло. Захотелось немедленно потереть это место.
А свет вдруг померк, так же внезапно, как и вспыхнул. Свечи погасли, словно их задул порыв ветра. Алтарь перестал светиться и снова стал глыбой прозрачного кварца.
Первым отмер Йеванн. Глянул, хмурясь, на императора:
— Что это значит? К чему эти фокусы, Ваше Величество?
— Никаких фокусов, мальчик, — Венарий, не скрывая удивления, покачал головой. — Я здесь ни при чем.
— Вы это видели? — воскликнул жрец, привлекая к себе внимание. Его лицо горело от возбуждения. В глазах полыхал фанатичный огонь. — Праматерь явилась! Праматерь Эола!
Он бухнулся на колени и что-то забормотал, не забывая через каждое слово прикладываться губами к подножию алтаря. По его красным круглым щекам заструились благоговейные слезы.
— С чего бы ей вдруг явиться именно нам? — Йеванн перевел взгляд на Дею.
Та продолжала смотреть на алтарь. Бледная, немного напуганная, чувствуя, как горло сдавливает невидимый обруч.
Разум отказывался принимать очевидное.
Праматерь явилась, чтобы благословить ее союз с полудемоном? Но это невозможно! Этого не может быть!
В глазах потемнело.
— Дея? — голос мага пробился к ней будто сквозь толстый слой ваты. — Ты меня слышишь? Что с тобой?
— Это… какая-то ошибка…
Да, пусть это будет ошибка. Праматерь ошиблась.
— Боги не ошибаются! Запомните это, миледи, — раздался возмущенный голос жреца. — Ваша Светлость, целуйте новобрачную и уже окольцуйте ее.
Дея вздрогнула, когда руки мага откинули черную вуаль с ее лица. Глаза Йеванна оказались так близко, что заслонили весь мир. Бездонные, пугающие, с алыми искорками, вспыхивающими на дне зрачков.
— Тебе плохо? — он обеспокоенно вгляделся в ее лицо. — Ты очень бледная.
Она с трудом вымучила улыбку: