История одной практики
Шрифт:
Банни уже жалела, что задала свой вопрос, но ведь кто же знал, что дело вот так обстояло? Сейчас же у нее проснулось какое-то совсем неожиданное и не очень приличное любопытство.
— Почему? — спросила она, снова жалея, что спрашивает.
— Потому что человек — он отвечает за свои поступки. Он думает, он чувствует. В человеке может проснуться жалость и вообще… все такое, — ответил Эрик, задумчиво зажигая на пальце маленький язычок пламени и тут же гася его. — А если ты становишься настоящим элементалем, то какая уж
Банни потянулась и осторожно погладила Эрика по руке, тот не стал возражать. Может быть, просто в задумчивости не обратил внимания, может быть, просто не успел, потому что в кузнице появилось то, что они ждали.
— Тссс! — прошипел Эрик.
За окном успело совсем стемнеть, кузница слабо освещалась неровными отблесками пламени из приоткрытой топки горна, где огненная саламандра весело разыгралась, скача с уголька на уголек. В этом неровном полумраке, над бочкой с водой, в которую отец Банни окунал раскаленные заготовки, чтобы закалить и охладить их, стал формироваться маленький смерч. Быстро вращаясь, он высасывал из бочонка воду, колыхаясь, извиваясь и вытягиваясь в сторону горна.
Саламандра заметалась по топке и забилась в угол. Эрик поморщился. Человеческое ухо не могло различить писк огненной ящерицы, но молодой маг был в этом смысле исключением, и прекрасно его слышал. Ящерка буквально вопила от ужаса и звала на помощь.
— Эрик, что это? — прошептала Банни.
— Кто-то магией балуется, — ответил Эрик, вскакивая на ноги и заступая путь смерчу. Ладонь мага вспыхнула жарким пламенем, он выставил этот факел навстречу мокрой плети, и та ударила по нему, змеей бросилась на это пламя, стараясь затушить его.
В кузнице разом стало светло и душно. Там, где встретились огонь и вода, воздух кипел и парил. Банни тоже выбралась из защитного круга и широко распахнутыми глазами смотрела на борьбу двух стихий.
— Вот так ее и тушили, — сказал Эрик. Эта борьба не требовала от него какого-то напряжения сил, голос его был спокоен и ровен. А еще, кажется, к нему вернулось хорошее настроение. — А заклинание очень примитивное: этот смерч бросается на любой огонь.
— А долго оно вот так будет? — поинтересовалась Банни.
— Пока магическая сила, вложенная в заклинание, не иссякнет, или пока оно весь огонь не затушит, — ответил Эрик. — Но я бы не советовал ставить на второй вариант.
Банни посмотрела по сторонам, взяла с одного из верстаков железный лист, подошла к бочке с водой и накрыла ее. Смерч тут же распался, осыпавшись множеством водных капель на пол.
— Ну, или так, — одобрительно кивнул Эрик, с каким-то новым интересом посмотрев на девушку.
Он раскурил сигарету от своей все еще горящей руки и направился к двери.
— Пойдем!
— Куда? — не поняла Банни.
— Как куда? Поймаем того, кто
Дождь был редкий и моросящий, Эрик, потушив свою руку и, накинув на голову капюшон куртки, быстро пошел по улице. Банни поспешила вслед за ним, пытаясь на ходу попасть рукой в рукав дождевика. Впрочем, путь их оказался недолог — Эрик едва успел прикурить вторую сигарету. След привел их к небольшому двухэтажному дому с покатой крышей в двух кварталах от дома Стоклонгов.
— Нам сюда, — сказал маг, разглядывая вывеску над дверью. Вывеска говорила о том, что здесь тоже живет кузнец. Судя по всему, тут так же, как и у Стоклонгов, кузница находилась на первом этаже, а жилые комнаты — на втором.
— Это же дом мастера Легеса, — удивленно сказала Банни.
— Кто это? — поинтересовался Эрик. — Тоже кузнец, как твой отец?
— Мой папа — лучше, — слегка обиделась девушка. — Но вообще да, он тоже кузнец.
— И часто он магией балуется?
— Никогда не слышала, чтобы Легес магию творил, — сказала Банни.
— А он один тут живет?
— У него жена и трое детей, — ответила Банни. — Старшей, Каролине, девять. Младшим — полтора года, они близнецы, мальчик и девочка, я не помню, как их зовут.
— Девять лет? — задумчиво переспросил Эрик. — Хм. Очень даже может быть. Думаю, нам стоит постучать в дверь. Хотя бы потому, что этот проклятый дождь опять усиливается.
Он решительно шагнул к двери и заколотил в нее кулаком. Спустя минуту, за дверью раздались шаги, и мужской голос спросил:
— Кого там там Малин принес?
— Открывайте, — требовательно произнес Эрик. — Стража Ицкарона, Эрик Рок, отдел по борьбе со сверхъестественными преступлениями.
— Думаешь, она больше не будет? — спросила Банни у Эрика, когда они вышли от Легесов.
— Тушить саламандру? Думаю, нет, — ответил Эрик. — После того, как отец проведет с ней беседу, она вряд ли будет так озорничать. Надеюсь только, что он не перестарается, она же ради него это делала.
— А меня папа никогда не наказывал, — сказала Банни.
— А было за что? — полюбопытствовал Эрик.
— Один раз я дверь у соседей сломала, — призналась Банни. — Соседский мальчишка, Петер, он меня дразнил. Я погналась за ним, а он дома спрятался. Дверь прямо у меня перед носом захлопнул. Ну, я и сорвала ее с петель. Мне тогда тоже девять было. Папа меня очень ругал, но даже тогда пальцем не тронул. Только попросил, чтобы я так больше не делала. А Петер меня после этого дразнить перестал.
— Хм. Я б тоже не стал дразнить того, кто может в девять лет дверь с петель сорвать, — пробормотал Эрик. — Впрочем, ты знаешь, думаю, у Каролины все будет хорошо. Теперь ее ждет ИБМ и все такое. Кстати, я бы не отказался от чашки чая, знаешь?