История одной практики

Лисочка С.

— Я подожду тебя в ординаторской, — сказала Бланка и вышла.

— Можете вылезать, — сказала эльфочка. — Она ушла. Под кроватью не лучшее место для стражей, пришедших навестить больного товарища.

Мы вылезли из-под кровати и встали на ноги. Так с эльфочкой удобнее разговаривать и на Эрика смотреть.

— Я же говорила, что мы еще встретимся, — сказала эльфочка.

— Как ты поняла, что мы здесь? — спросила Селена.

— По аурам, конечно, — ответила эльфочка. — Ауры под кроватью не спрячешь, а ауры оборотня и вампира — тем

более.

— А что значит безвкусная кровь? — спросил я.

Селена как-то странно смотрела на Эрика.

— Это не так просто объяснить, — сказала она. — Наша потребность в крови не физиологическая. Она иная. То есть, мы из крови не какие-то там витамины и другие питательные вещества получаем, а силу. Ну, или не силу. Не знаю, как правильнее сказать. Если взять, открыть человеку вену и слить кровь в какой-нибудь сосуд, пусть даже держать ее в холодном месте, то для нас она начинает очень быстро меняться. Врачи могут влить ее больному человеку, она остается для этого пригодной, но мы перестаем ощущать ее вкус, и она перестает нас насыщать. Она сначала становится похожей на кровь животных, а потом — на воду. Буквально за полчаса так происходит. Если у Эрика кровь безвкусная — то это очень странно. Он маг, а у магов кровь вкуснее, чем у простых людей.

— Аура у него тоже очень странная, — сказала эльфочка. — На третьем уровне вообще Малин пойми что. Вместо кармической сетки кольца какие-то, краевой рисунок рваный, а пелена духа вообще отсутствует, как у зомби-голема. Было бы понятно, если бы он умер, после смерти какое-то время третий слой может примерно так же выглядеть, пока ауральные оболочки не освободятся. Но у него второй слой — как у нормального здорового мага его возраста. Да и первый, если не обращать внимания на остаточный след от магического воздействие ректора, самый обычный. Ничего не понимаю, никогда такого не видела.

Как слов много. Знакомые слова, почти все понимаю. А вот предложения — не понимаю. Хорошо, что она тоже не понимает, не люблю, когда я один. Вот Селена стоит, на эльфочку смотрит, лоб морщит. Понимает? Селена умная. Она поймет.

— Тело живо, а разум мертв? — спросила Селена.

Голос дрожит. Немного. Почти незаметно. Но я услышал. А еще я понял, что она сказала. Селена умеет понятно говорить, не то, что эльфочка, хотя та и пахнет приятно. Персиками и ромашками.

— Ну, не совсем мертв, но очень похоже, — ответила эльфочка. — Я смотрю на него и понятия не имею, что с этим делать. Тут специалист какого-то другого профиля нужен.

Селена посмотрела в потолок, потом на Эрика и глубоко вздохнула.

— Кажется, я знаю, где взять специалиста другого профиля, — сказала она. — Вот только не так-то просто это будет.

Торвальд Сырюк, шаман, заключенный № КР-815

— Заключенный ка-эр восемьсот пятнадцать, покинуть камеру! Встать у стены, ноги на ширине плеч, руки на стену. Не дергаться.

Стражей трое, а еще

с ними тюремный маг. Я спиной чувствовал направленные на меня арбалеты. Обыскали быстро, и, конечно, ничего не нашли.

— На допрос. Топай, Сырюк.

Повели по длинному широкому коридору. Справа — массивные двери камер. Слева — узкие щели окон. Настолько узкие, что руку не просунуть, даже мою тонкую руку. Потолки высокие, метра четыре. У каждой двери в камеру — лампа. Довольно светло, но и теней множество. По лестнице вниз. Ступени низкие и широкие, идти неудобно, тем более с моим шагом. Снова коридор. Лампы, двери, повороты, забранные решетками окна. Знакомая дорога. Дорога в тот самый кабинет, в котором меня позавчера допрашивали.

— Проходите, присаживайтесь, Торвальд, — сказала вампирка, с которой я познакомился во время ареста.

С ней рыжий парень, его я тоже помню.

— Здравствуйте, — сказал я, аккуратно присаживаясь на край стула.

— Как вы тут?

Я пожал плечами.

— Неплохо. То есть, я хочу сказать, что тут кормят, водят на прогулку, в постели нет клопов, и не бьют, — сказал я.

— Совесть не мучает? — спросила она.

— Мучает, — признался я. — Только не совсем так, как вы, наверное, думаете.

— Ну-ка, ну-ка, объясните, — сказала она.

— Если вы думаете, что я раскаиваюсь в том, что убил этого самого Александра, то такого нет, извините, — сказал я. — Но я жалею, что пришлось так его убить. С использованием моего Таланта, понимаете? Талант — он не для того. Он чтобы людям помогать. Живым и мертвым. А я его использовал, чтобы убить. Перед учителями стыдно, понимаете? Они бы не одобрили. Наверное, был какой-то другой путь, а я его не нашел. А еще перед тем торговцем стыдно, чье тело мне пришлось взять, хотя он и ушел навсегда. Понимаете?

Рыжий и вампирка переглянулись.

— Откровенно говоря, — сказала вампирка, — мы пришли к вам не по вашему делу. Нам нужна помощь. Вы помните Эрика? Мальчик такой чернявый, он позавчера здесь с нами был, протокол вел. Он попал в беду, и мы не знаем, что делать.

— А что с ним случилось? — спросил я.

— У нас сегодня была операция. Он там серьезно пострадал. Переломы, кровоизлияния. Сейчас он в коме, а его кровь потеряла вкус, — ответила вампирка. — Ауристик не знает, что с ним, и даже больше того: ректор МКИ не понимает, что случилось. Мы подозреваем, что что-то не так с его духом.

— Маги в этом не разбираются, — покачал головой я. — Я бы не стал в этом вопросе доверять их суждениям. Извините, никого не хочу обидеть, но они действительно в этом мало понимают. Разве что некроманты, но у них тоже немного иная специфика. А вот вкус крови — это нехороший признак. Может оказаться, что вы правы, но, конечно, я утверждать это сходу не возьмусь. Может быть, это и по моему профилю, а может быть, и нет. А почему вы решили, что я смогу вам помочь?

Они снова переглянулись. Вампирка чуть дернула плечами.