История Оливера
Шрифт:
Доктор Джоанна Стайн наклонилась над стойкой и взяла ломтик пирога. Пирог и два черешка сельдерея. Таким был завтрак несчастной Джо, которая уже успела признаться, что сидит на диете.
– Смотри – не объешься, – прокомментировал я.
– Ничего не могу с собой поделать. Обожаю хорошо поесть. Сельдерей – просто способ обмануть себя.
Этот разговор состоялся через две недели после моего возвращения из Гонконга. Поначалу я чувствовал только усталость, которая потом уступила место злости. А затем я вернулся к тому, с чего все началось, –
Но одиночеству другого рода.
Два года назад все мои чувства заглушало горе. Сейчас же я знал: все, что мне нужно, – это чья-нибудь компания. Просто кто-нибудь понимающий рядом. И это мне было нужно прямо сейчас.
Единственное, что мешало мне позвонить Джоанне Стайн, – необходимость сочинить какую-нибудь чушь, чтобы объяснить свое исчезновение.
Но она не задавала вопросов.
Когда я позвонил, она просто была рада слышать меня. И я пригласил ее поужинать. Она предложила встретиться за завтраком прямо в больнице.
Она поцеловала меня в щеку. Я поцеловал ее в ответ. Мы поинтересовались друг у друга, как дела, в подробности не вдаваясь: у обоих была куча дел, мы оба были страшно заняты и все такое. Она спросила о моей практике, я рассказал анекдот о Спиро Агню [78] . Она рассмеялась. Нам было легко друг с другом.
Потом я спросил, как поживает ее врачебная практика. Джоанна улыбнулась:
– Хвала небесам, в июне истекает мой срок стажировки здесь, в больнице.
78
Спиро Теодор Агню (англ. Spiro Agnew, урожденный Спирос Анагностопулос, англ. Spiros Anagnostopoulos, 1918–1996 гг.) – вице-президент США (1969–1973 гг.) в администрации Ричарда Никсона.
– А дальше?
– На два года поеду в Сан-Франциско – медсестрой при клиническом госпитале. У меня, наконец, будет нормальная зарплата.
Я сразу прикинул: Сан-Франциско находится в нескольких тысячах миль отсюда. Не стоит упускать такой шанс!
– Калифорния – это здорово, – сказал я, чтобы выиграть время.
Эти выходные я планировал провести в Крэнстоне. Что, если предложить ей составить мне компанию? Просто так, по-дружески? Познакомить их с Филом. Может быть, что-то и получится.
И тут я наконец осознал, что Джоанна ответила на мою последнюю реплику:
– Тут не в Калифорнии дело, я еду туда с бойфрендом.
Ах ты! Бойфренд – это серьезный довод. Ну что ж, жизнь Джо продолжается без тебя, Оливер. Или ты думал, она будет тебя дожидаться вечно?
Интересно, на моем лице было написано все, что я думал в тот момент?
– Рад за тебя. Он тоже врач? – произнес я.
– Естественно, – улыбнулась она. – Кого еще я могла встретить на этой работе?
– И тоже занимается музыкой? – не отставал я.
– Еле-еле справляется с гобоем.
Зато прекрасно справляется
Все, Оливер, хватит ревнивых расспросов. Покажи ей уже наконец, что жизнь прекрасна, и смени тему.
– Как поживает Его Величество Луис? – улыбнулся я через силу.
– Все так же помешан на всем, что связано с музыкой, – ответила Джоанна. – Кстати, все передают тебе привет. Ты бы зашел как-нибудь в воскресенье…
Вот уж нет – зачем мне сталкиваться с ее парнем.
– Здорово. Загляну как-нибудь, – соврал я.
Мы снова замолчали, и я допил кофе за это время.
– Оливер… я могу сказать тебе кое-что… личное? – таинственно прошептала Джоанна.
– Конечно, Джо, – ответил я.
– Мне очень стыдно, но… ты не мог бы взять еще кусочек пирога?.. – потупила она взгляд.
Я, как галантный кавалер, добыл ей еще порцию пирога – сказал, что беру себе. В глазах доктора Джоанны Стайн отразилась бесконечная благодарность.
Настало время расходиться.
– Удачи в Сан-Франциско, Джо, – пожелал я на прощание.
– Не пропадай, пожалуйста.
– Не пропаду, – подмигнул я.
И медленно побрел к своему офису.
Через три недели в моей жизни наступил переломный момент.
Отец давно грозился, и вот, наконец, это произошло: ему стукнуло шестьдесят пять. Празднование прошло в офисе «Барретт, Уорд и Сеймур».
Из-за сильного снегопада мой автобус угодил в жуткую пробку, и в результате я опоздал на целый час. К тому времени, когда я добрался, большинство гостей уже успело основательно приложиться к спиртному. Вокруг меня колыхалось море серого твида. Каждый рассказывал, какой мой отец замечательный человек. Видимо, скоро они дойдут до такой кондиции, что начнут об этом петь.
Я вел себя прилично: беседовал с партнерами отца и с их родственниками. Сначала мы поговорили со стариком Уордом. Это было дружелюбное ископаемое, приехавшее со своими будущими ископаемыми – детьми. Потом мы перекинулись парой словечек с четой Сеймур. Еще недавно они были вполне жизнерадостной парой, но теперь говорили лишь об одном – Эверетт, их единственный сын, служил пилотом во Вьетнаме. Тема, согласитесь, не самая веселая.
Мама стояла рядом с отцом, принимая гонцов с дальних флангов предприятия Барреттов. Я даже познакомился с представителем профсоюза текстильщиков.
Выделить его в толпе старичков-миллионеров оказалось проще простого: этот мужчина по имени Джейми Фрэнсис был единственным, чей костюм явно не претендовал на лавры вещи от «Brooks» или «J. Press».
– Жаль, что ты так задержался, – сказал Джейми, – я так хотел, чтобы ты послушал мою речь. Смотри – все члены правления уже собрались.
Он показал на стол. Стоящие на нем золотые часы фирмы «Eternamatic» показывали 6.15.
– Твой отец – прекрасный человек. Ты должен гордиться им, – продолжал он. – Я сижу с ним за одним столом уже почти тридцать лет и могу сказать тебе, что он лучший в своем деле.