История падшего ангела
Шрифт:
Перед расставанием Анька еще раз одарила его своей обворожительной улыбкой, я Тимура – Шушиной фирменной, после чего мы резвенько поскакали к моей «БМВ».
– Куда теперь? – спросила Анька.
Я посмотрела на часы и решила, что на сегодня мероприятий хватит, в кои-то веки можно вовремя лечь спать.
Я отвезла Аньку и порулила к себе домой.
Когда я, поставив машину на стоянку, подходила к парадному и подняла глаза на свои окна, в душу закралось нехорошее предчувствие. В большой комнате и кухне горел свет. Это могло означать
И кого черт принес на этот раз?
Я с тяжелым сердцем открыла дверь, правда, при виде гостей слегка пришла в себя. Это были Алик, наш балетмейстер, и Юрка со Славкой, гитарист и барабанщик.
– Настя, есть будешь? – спросила мама. – Ребята такой вкусный торт привезли. Вадика насилу от него оторвали.
– Буду, – кивнула я, проходя в большую комнату, где был накрыт стол.
Вадик уже клевал носом, но спать ложиться не желал. Я извинилась перед ребятами и потратила полчаса на укладывание сокровища, которое после прочитанной мною вслух главы из «Гарри Поттера» все-таки соизволило заснуть.
Я вернулась к ребятам и поинтересовалась, были ли они в милиции. Все трое отрицательно покачали головой. Утром проспали, потом встретились, выпили, еще выпили, заснули, встали к вечеру никакие, а если учесть, что все наложилось на старые дрожжи… Вечером они приняли единогласное решение заехать ко мне, как самой трезвомыслящей (и просто трезвой) в группе, выяснить обстановку и посоветоваться.
– Менты вполне нормальные, – сообщила я.
– Настя, ты можешь завтра в отделение с нами съездить? – Юрик поглядел на меня глазами преданного щенка.
Остальные двое тоже изобразили на лицах просящее выражение.
– Настя, съезди с ребятами, – встряла мама, принявшая на грудь наливки, которую ребята привезли персонально для нее и для меня, для себя прихватив пару бутылок «Синопской». Мама алкоголь практически никогда не употребляет, но если употребит… Как бы она не запела в ближайшее время. А наши подпоют.
Мама тем временем говорила, что ребят надо поддержать, целовалась с Аликом (они всегда целовались, напившись, хотя Алик, насколько мне известно, женщин никогда не имел) и заявляла, что мы должны держаться вместе, потому что коллектив – это сила.
Я обещала составить им компанию, даже нашла в сумочке визитку, которую мне вручил майор Петров, и отправилась ему звонить. Дома Николая Ивановича еще не было, о чем мне сообщил усталый женский голос, посоветовавший звонить на работу. Я позвонила, застала Петрова на месте, представилась, объяснила, что мои друзья желают завтра его увидеть (если у него еще не пропало желание видеть их), только просят назначить время не с утра.
– Что в вашем понимании утро? – усмехнулся Петров.
Я позвала Алика. Тот сказал, что часам к двум они смогут подъехать. Петров ответил, что ждет нас в полном составе. Мы тепло распрощались.
После чего я в подробностях рассказала ребятам о знакомстве с Петровым, его коллегой Санидзе (ни имени с отчеством, ни его
При упоминании Агнессы ребята переглянулись.
– Настя, ты понимаешь… – начал Юрик.
– Мы как раз с тобой хотели посоветоваться… – добавил Славик.
– Мы весь день это сами обсуждали, – сказал Алик.
– Ну?! – крикнула я, не в силах больше ждать.
– Ты понимаешь… – мямлил Алик, перекинувшись взглядами с Юркой и Славкой.
– Мать твою! – рявкнула я.
– Максимов хотел дать Андрюхе под зад ногой, – выпалил Алик. – На полном серьезе. Не так, как раньше. То есть на самом деле.
Я уронила челюсть.
Потом поинтересовалась, каким образом об этом узнал Алик.
– Ленька сам говорил. Он давно уже собирался это сделать. Ну после каждого Агнессиного концерта. Ты ведь не все знаешь… Ребята тоже не знали… Ленька правильно считал, что чем меньше информация распространяется, тем лучше…
Я была свидетельницей криков Леонида Борисовича: «Выгоню к чертовой матери!», но не воспринимала их как реальную угрозу Андрюше. Я точно помнила, что Максимов грозился найти ему замену после того, как его мамочка стала требовать взять в штат гинеколога для проверки Андрюшиных фанаток, но, по-моему, все эти крики были только желанием приструнить Агнессу Геннадьевну. Я также знала, что Максимову несколько раз приходилось откупаться за проделки наших пьяных мальчиков, за разбитую посуду, сломанную мебель, в общем, за их подвиги… Потом, правда, эти суммы он вычитал из гонораров, что, естественно, не нравилось ни Андрюше, ни тем более его мамочке.
Ребята считали, что мы с Анькой правильно делали, уединяясь на гастролях в нашем номере и не участвуя в оргиях. Я же сейчас удивлялась, что столького не знаю… Ребята поведали детали.
Максимову несколько раз пришлось компенсировать фанаткам «моральный и физический ущерб», нанесенный Агнессой Геннадьевной, рьяно защищавшей своего птенца, в особенности после того, как ей же пришлось водить его за ручку к венерологу и самой делать своему сокровищу уколы.
Но это были еще цветочки.
Одной девчонке удалось отвести Андрюшу в загс, о чем мамочка узнала только после того, как событие свершилось и молодожены ей об этом сообщили.
– Как?! Как девчонке это удалось?! Андрюша женился?!
Я не могла в это поверить.
Девчонке удалось. Помог ей и сам Андрюша, в кои-то веки решивший пойти наперекор мамочкиной воле. Он чувствовал себя героем – и поддался девице, оказавшейся натурой сильной, возможно, лишь немного уступавшей Агнессе. В общем, они тайно от нее подали заявление, расписались без какой-либо шумихи, никого не ставя в известность. Андрюша в своих розовых мечтах представлял мамино лицо, когда она поймет, что он уже самостоятельный и может делать, что хочет.