История Пенденниса, его удач и злоключений, его друзей и его злейшего врага (книга 2)
Шрифт:
Нам осталось только изложить события еще одного дня — того дня, когда Артур, обряженный в новую шляпу, новый синий сюртук с синим же шейным платком, новый изящный жилет, новые башмаки и новые запонки (подарок вдовствующей графини Рокминстер), в одиночестве уселся за накрытый к утреннему завтраку стол в Клеверинг-Парке и не мог проглотить ни куска. Два письма лежали у его прибора; отложив до времени одно, с хорошо знакомой надписью, он сперва вскрыл толстое письмо, надписанное круглым канцелярским почерком.
Письмо это гласило:
"Виноторговля Гарбансос.
Подворье Шепхерда. Понедельник.
Дорогой Пенденнис!
Сердечно поздравляю Вас с событием, которое сделает Вас счастливым на всю жизнь, и шлю низкий поклон миссис Пенденнис, — я с ней знаком много лет, а надеюсь быть знакомым еще больше. Осмеливаюсь напомнить ей, что один из необходимейших предметов для ублаготворения ее мужа — это чистый херес, и не сомневаюсь, что ради
Однако я должен сообщить Вам кое-что помимо моих собственных забот. Вчера к вечеру некий Дж. А. явился ко мне из Клеверинга, откуда он выехал при обстоятельствах Вам, несомненно, известных. Несмотря на нашу размолвку, я не мог не предоставить ему кров и пищу (он отдал щедрую дань и хересу Гарбансос и Тобосскому окороку), и он рассказал мне, что с ним случилось, и еще много удивительных вещей. Этот мошенник женился в шестнадцать лет, после чего неоднократно проделывал то же самое — в Сиднее, в Новой Зеландии, в Южной Америке, в Ньюкасле, и все это, по его словам, еще до того, как он познакомился с нашей бедной приятельницей — модисткой. Это заправский Дон-Жуан.
Но на сей раз командор, казалось, настиг-таки его: пока мы обедали, в дверь три раза постучали, он вздрогнул. Я тут в свое время не раз выдерживал осаду и теперь отправился на разведку, на обычное место. Благодарение богу, я никому не должен ни шиллинга, да, кроме того, у тех молодчиков другая тактика. На площадке оказался Морган, бывший лакей Вашего дядюшки, и с ним полицейский (по-моему — подставной), и они заявили, что имеют ордер на арест Джона Армстронга (он же Амори, он же Алтамонт) беглого каторжника, и грозили взломать дверь.
Надо вам сказать, сэр, что в дни своего пленения я обнаружил некую дорогу по желобу к окну квартиры Бауза и Костигана. Туда я и направил Джека Алиаса, немного опасаясь за его жизнь, ибо наш прикрытый путь сильно обветшал, — а потом, после некоторых переговоров, впустил Моргана и его дружка в квартиру.
Негодяй знал про наш прикрытый путь, он сразу двинулся в комнаты, полицейского послал вниз, сторожить ворота, а сам побежал по лестнице наверх, как будто бывал здесь раньше. Когда он вылезал из окна, с чердака Бауза послышался знакомый Вам голос: "Кто такой? Какого черта вам здесь нужно? Не ступайте на желоб, один человек тут уже разбился насмерть".
И когда Морган заглянул вниз, в темноту, чтобы проверить это жуткое известие, Костиган схватил метлу и одним толчком обрушил ход сообщения, — а нынче утром, захлебываясь от восторга, рассказал мне, что эта военная хитрость пришла ему в голову, когда он вспомнил свою дорогую Эмили в роли Коры, и как рушится мост в пьесе "Пизарро". Жаль, что этот мерзавец Морган не стоял на мосту, когда генерал применил свою военную хитрость.
Если услышу что еще про Джека Алиаса, дам Вам знать. Денег у него еще много, я уговаривал его послать малую толику нашей бедной модистке, но он, негодяй, расхохотался и заявил, что лишних у него нет, а вот прядь своих волос он может подарить кому угодно. Прощайте, желаю счастья, остаюсь преданный Вам
Э. Стронг".
— А теперь прочтем второе, — сказал Пен. — Милый старый друг! — И прежде чем сломать печать, поднес ее к губам.
"Уорингтон, вторник.
В такой день не могу не послать вам обоим привет. Дай вам бог счастья, дорогой Артур и дорогая Лора. Пен, такой жены, как твоя, не найти во всем мире, береги и лелей ее, как зеницу ока. Скучно будет без тебя в нашей квартирке, милый Пен; но когда мне взгрустнется, я смогу отдохнуть душой в доме моего брата и сестры. Я здесь практикуюсь в детской, готовлюсь к роли дяди Джорджа. Всего вам лучшего! Поезжайте в свадебное путешествие а потом возвращайтесь к любящему вас
Дж. У."
Пенденнис и его жена вместе прочитали это письмо после завтрака у пастора Портмена, когда гости разошлись и коляска, окруженная толпой, уже ждала у ворот пасторского дома. Но задняя калитка вела на кладбище, над которым во всю мочь звонили колокола, и здесь-то, у зеленой могилы Элен, Артур показал жене письмо Джорджа. Лора заплакала над этим письмом — от горя или от счастья? — и снова, подле священного праха, поцеловала и благословила своего Артура.
В тот день в клеверингской церкви состоялось всего одно венчание: несмотря на все жертвы, которые Бланш принесла ради нежно любимой матери, честный Гарри Фокер не простил женщину, обманувшую своего жениха, справедливо решив, что она и впредь стала бы его обманывать. Он уехал в Египет и в Сирию, где и оставил свой недуг, и возвратился с роскошной бородой и с целым набором фесок и кальянов, которыми щедро одаривает своих друзей. Живет он на широкую ногу и, по рекомендации Пена, покупает вино знаменитых марок герцога Гарбансос.
О том, чем кончил бедный Кос, мы уже упоминали. Бесславный конец, но чего же было и ждать, после такой жизни? Морган — весьма уважаемая фигура в приходе Сент-Джеймс и по поводу нынешней политической обстановки высказывается как истый британец. А Бауз… Когда скончался мистер Пайлер, клеверингский органист, маленькая
Майор Пенденнис к концу жизни сделался очень степенен и больше всего любит те часы, когда Лора читает ему вслух или слушает его рассказы. А эта милая женщина всем друг — и старым и малым, и вся ее жизнь состоит в том, чтобы приносить людям радость.
— И какой же муж получился из этого Пенденниса? — спросит иной читатель, усомнившись в том, может ли быть удачным такой брак, и действительно ли Лора нашла свое счастье. Этих любопытных — буде они знакомы с миссис Пенденнис — мы отсылаем к ней самой: видя недостатки и причуды своего мужа, видя и признавая, что он не лучший из мужчин, она любит его с неизменным постоянством. Ни она, ни их дети никогда не слышали от него резкого слова; и, не мешая ему замыкаться в себе во время приступов ипохондрии, они потом всегда готовы вновь окружить его лаской и доверием. Друг тоже верен ему по-прежнему, и сердце его излечилось, — для здорового органа эта болезнь не бывает смертельной. Джордж отлично справляется с обязанностями крестного отца и живет один. Пусть он не достиг известности, которую его менее одаренный друг Пен приобрел своими сочинениями, — Джордж прекрасно обходится и без славы. Пусть призы и награды достаются не лучшим — мы знаем, что так заведено Устроителем лотереи. Изо дня в день мы видим, как лживые и недостойные благоденствуют, в то время как добрые уходят от нас, молодые и милые нам безвременно погибают, — в жизни каждого человека мы прозреваем надломленное счастье, частые падения, тщетные усилия, борьбу добра и зла, в которой храбрые нередко изнемогают, и проворные остаются ни с чем; мы видим, как в гнусных местах распускаются прекрасные цветы, а в жизни самой возвышенной и великолепной замечаем трещины порока и низости и пятна греха. И, зная, как несовершенны даже лучшие из нас, будем милосердны к Артуру Пенденнису со всеми его недостатками и слабостями: ведь он и сам не мнит себя героем, он просто человек, как вы и я.
Комментарии
…во времена мистера Фокса… — Фокс Чарльз Джеймс (1749–1806) — видный государственный деятель, прославленный оратор.
…подобно Иезавели… — Иезавель (библ.) — см. комм, к стр. 382, т. V. Здесь — намек на текст: "И прибыл Ииуй в Изреель. Иезавель же, получив весть, нарумянила лицо свое и украсила голову свою и глядела в окно (IV книга Царств, IX, 30).
Клуб Артура — один из фешенебельных клубов на Сент-Джеймс-стрит.
…по словам Горация… — Гораций в своем "Поэтическом искусстве" рекомендует писателям не обнародовать написанного в течение девяти лет.
…мы сведем его на рынок и продадим. — Намек на библейское сказание об Иосифе и его братьях. Обсуждая, как отделаться от Иосифа, братья говорят: "не убьем его… не проливайте крови… пойдем, продадим его измаильтянам… и продали за двадцать сребреников; а они отвели Иосифа в Египет" (Бытие,XXXVII, 20–36).
"Сердцу вдовы доставлял радость" (библ.). — Слова Иова: "в те дни, когда бог хранил меня… благословение погибавшего приходило на меня, и сердцу вдовы доставлял я радость" (Книга Иова, XXIX, 13).
Эльзасия — старое название района Лондона вокруг бывшего монастыря Белых монахов (Уайтфрайерс), где, пользуясь экстерриториальностью монастырских владений, издавна селились должники, преступники и прочие темные элементы. Позднее этот район, главным образом пересекающая его Флит-стрит, стал средоточием прессы. Многие улицы, упоминаемые в начале этой главы, теперь исчезли в результате неоднократных перестроек.
Линкольнс-Инн-Филдс — большая площадь с садом, к северу от Темпла, с одной стороны которой расположена одна из четырех крупных юридических корпораций (Линкольнс-Инн), а с других — дома, занятые по большей части юридическими конторами.
…немецких родственников некоей царствующей фамилии… — Намек на династию Ганноверов, выходцев из Германии, царствовавшую в Англии с 1714 по 1901 год.
Ламбет — район Лондона на южном берегу Темзы.
Дублинский замок — резиденция английского лорда-наместника Ирландии.
На Леденхолл-стрит помещалось правление Ост-Индской компании.
На Кэнон-роу помещалось полицейское управление.
Серпентайн — цепь прудов в Хайд-парке.
Гудвудские скачки, на которые допускается лишь избранная публика, длятся четыре дня, начиная с последнего вторника в июле.