История первая. Гарри и Теория струн
Шрифт:
– Сперва я посмотрю в справочнике, что это такое, сэр!
– жизнерадостно ответил я.
– А потом или возьму в школьной лаборатории, или куплю в лавке ингредиентов, или… по каталогу можно выписать? Или заказать? А если это что-то редкое, то поищу у знатоков и в специальных магазинах, сэр!
– Сядьте, Эванс, - мрачно сказал мне Снейп.
– Сразу видно, вы выросли с магглами.
Я закивал, подтверждая, что да, именно там я и вырос, а он принялся пытать Финнигана.
– Ты же прочитал учебник, - прошептала
– Мог, - честно ответил я, - но тогда он спросил бы меня еще о чем-нибудь, а всего я наизусть не помню.
Гермиона вздохнула и смирилась.
Наше первое зелье мы сварили на отлично, и это было ее заслугой, поскольку я был занят тем, что разбирался со струнами. Снейп не преувеличивал: зельеварение оказалось невероятно тонкой и точной наукой, соваться сюда с палочкой было попросту нельзя. Ну… это как если бы попытаться обычным грубым вязальным крючком связать паутину из отдельных ниточек! Тут и тонюсенькой иголочкой-то не враз подденешь нужную, куда уж с палочкой соваться…
Струн здесь было хоть отбавляй: крапива звучала так, порошок из змеиных зубов - этак, и все эти струны были настолько тонки, так… безупречны, попробовал я подобрать слово, что соединить их звучание в правильном аккорде уже было сложно, а добавить какой-нибудь бемоль или диез наверняка мог только мастер!
Правда, в случае с зельями выручало еще и то, что каждый ингредиент отвечал не только за звук, но и за цвет. Ей-ей, я себя художником почувствовал, пока подбирал нужный оттенок, подсыпая в наше варево то одно, то другое!
– Это потрясающе… - прошептала Гермиона, неотрывно глядя на кипящий котел.
– Посмотри, какая красота!
– Вижу, только крапивы добавь, - сказал я. Звук все еще диссонировал с цветом, как ни бредово это звучит.
– Хватит! Вот так хорошо.
…-Эванс и Грейнджер - «превосходно», - мрачно сказал профессор, оглашая результаты.
– Лонгботтом и Уизли - «тролль». Малфой и Паркинсон - «превосходно»…
– Надо научить Невилла видеть струны, - шепнула мне Грейнджер.
– Иначе он никогда из двоек не вылезет. Жалко же, сила-то у него ого-го какая!
Я кивнул, сам об этом думал. Дело было за малым: найти место для занятий.
И мы его нашли, правда, чуть позже…
В тот же день мы отправились на чаепитие, и все прошло очень мило: Хагрид искренне рад был нас видеть, его пес нас обслюнявил (на редкость дружелюбный оказался зверь, хоть с виду и страшный), а я, пока Гермиона рассказывала хозяину о вреде твердокаменных кексов для зубов, кое-что нашел. Это была вырезка из газеты, на которую Хагрид поставил чайник… Я подвинул его и прочел, что из «Гринготтса» пытались что-то стащить, но гоблины сказали, мол, владелец успел забрать это что-то в тот же день.
Тот самый день, когда Хагрид водил меня за покупками. И, помнится, должен
– Я думаю, это не твое дело, - сказала Гермиона, когда я изложил ей все это.
– Я тоже так думаю, - согласился я.
– Только, знаешь, как-то это подозрительно!
– Что именно?
– Ты у Хагрида хоть одну газету в доме видела?
– спросил я.
– Ну, обычно их вместе с рекламными листовками где-нибудь на столик или тумбочку у двери бросают, чтобы потом разобрать. В одно место, в общем.
– Может, он эти газеты давно сжег, - пожала плечами Гермиона.
– Использовал на растопку!
– А эту заметку зачем-то сохранил, - кивнул я.
– И еще положил так, чтобы я мог ее увидеть. Знаешь, если она была ему чем-то дорога, то вряд ли он поставил бы на нее чайник! Мог и на полку убрать, у него там целых две книжки, я видел, большая и синяя.
– Это фотоальбомы, - уточнила она.
– Но ты прав… Если бы это был просто случайно оторванный лист, тогда ладно, понятно, что под руку попалось, то и подстелил. А ты говоришь, вырезана именно та статья…
– Ага. Грубо так, но видно, что не случайно выдран клок.
– То есть он предполагал, что ты вспомнишь поход в банк и все прочее?
– Именно, - кивнул я, почесал в затылке и добавил: - А еще я вспомнил, что Хагрид тогда несколько раз упомянул, что ему надо что-то взять по поручению Дамблдора именно в хранилище 713! И при тете он это говорил, и в банке, и кто знает, где еще?
– Так может, это была западня?
– у Гермионы заблестели глаза.
– Ну, ловля на живца, как в кино!
– Только никого не поймали, - напомнил я.
– Но спровоцировали! Воры же полезли туда, правильно? Может, их и опознали, только не говорят никому, чтобы не спугнуть…
– А я тогда с какого боку в этой истории?
– резонно спросил я, и Гермиона надолго задумалась, а потом сказала:
– Может, как приманка? На одного Хагрида внимания не обратят, мало ли, куда и зачем он ходит? А когда он был с тобой, то все время болтал о мальчике-который-выжил, и пусть даже тебя не узнавали, как ты говорил, все равно что-то услышали…
– Ну, это похоже на правду, - согласился я, хотя быть подсадной уткой мне вовсе не улыбалось.
– О! А еще ведь он в баре нализался с каким-то подозрительным типом!
– Вот! Может, его специально подпоили, чтобы узнать побольше?
– предположила Гермиона.
– Может, и так… А зачем тогда подсовывать мне эту заметку? Ну, забрались воры в банк, ничего не украли, и что?
– Я думаю, расчет был на то, что ты действительно сопоставишь даты, - авторитетно заявила Гермиона, - и заинтересуешься, что такое взял из банка Хагрид.