История похищения

Маркес Габриэль Гарсиа

– Закон! Пришел закон!

Диана и Ричард нарочно тянули время, чтобы полиция успела нагрянуть в дом: четверо охранников были не особо «крутыми парнями» и перепугались так, что уже не могли защищаться. Диана почистила зубы, обула кроссовки и надела выстиранную накануне белую рубашку и джинсы, в которых была в день похищения. Джинсы на ней болтались – так она похудела. Ричард тоже сменил рубашку и собрал операторское оборудование, которое ему недавно вернули. Охранники, казалось, ополоумели от нарастающего грохота вертолетов, которые покружили над домом, потом улетели в долину и снова вернулись, почти задевая за деревья. Парни кричали, подгоняя

пленников, и подталкивали их к входной двери. Заложникам дали белые сомбреро, чтобы с воздуха их можно было принять за местных крестьян, на плечи Диане накинули черную шаль, а Ричард надел свою кожаную куртку. Охранники приказали им бежать в гору и сами побежали поодиночке, держа оружие наготове, чтобы открыть огонь по вертолетам, когда они подлетят поближе. Диана и Ричард карабкались по каменистой тропе. Склон был очень крутой, а солнце уже стояло в зените и палило нещадно. Диана уже через несколько минут выбилась из сил, и тут показались вертолеты. При первой же пулеметной очереди Ричард бросился на землю.

– Не двигайся! – крикнула Диана. – Притворись мертвым.

И тут же упала сама.

– Меня убили! Я не чувствую своих ног…

При этом она не чувствовала и боли. Диана попросила Ричарда посмотреть, что у нее со спиной, ведь перед тем, как упасть, ее словно ударили в поясницу разрядом тока. Ричард задрал рубашку и увидел на уровне крестца с левой стороны крохотную, аккуратную дырочку. Крови не было.

Перестрелка раздавалась все ближе. Диана отчаянно молила Ричарда бросить ее и бежать, но он остался с ней, дожидаясь подмоги. Ричард вложил в руку Диане образок Девы Марии, который всегда носил в кармане, и они начали вместе молиться. Внезапно стрельба прекратилась, на тропе показались двое полицейских из Элитного корпуса с оружием на изготовку.

Стоя на коленях возле Дианы, Ричард поднял руки вверх и крикнул:

– Не стреляйте!

Полицейский крайне удивился и спросил:

– Где Пабло?

– Не знаю, – ответил Ричард. – Я Ричард Бесерра, журналист. А это Диана Турбай, она ранена.

– Докажите! – потребовал полицейский.

Ричард достал удостоверение личности. Полицейские и какие-то крестьяне, вдруг появившиеся из зарослей, положили Диану на простыню и, как в гамаке, перенесли к вертолету. Диане было нестерпимо больно, но она сохраняла спокойствие и ясность сознания. И понимала, что умирает.

Через полчаса экс-президенту Турбаю позвонил некий военный и сообщил, что его дочь Диана и Франсиско Сантос освобождены в Медельине во время операции, которую проводил Элитный корпус. Турбай тут же связался с Эрнандо Сантосом, который издал победный клич и велел секретаршам обзвонить всю его многочисленную родню. А сам позвонил домой Альберто Вильямисару и рассказал ему то, что сообщили ему.

– Потрясающе! – воскликнул Вильямисар.

Радость его была искренней, но ее тут же омрачила мысль, что после освобождения Пачо и Дианы единственными, кто оставался в лапах Эскобара и кого тот мог казнить, были Маруха и Беатрис.

Сделав еще несколько срочных звонков, Вильямисар включил радио и понял, что новость еще не пошла в эфир. Он хотел набрать номер Рафаэля Пардо, но телефон опять зазвонил. Эрнандо Сантос убитым голосом сказал, что Турбай ошибся. На самом деле освободили не Франсиско Сантоса, а оператора Ричарда Бесерру, а Диана тяжело ранена. Но Эрнандо в тот момент сразила не столько сама ошибка, сколько то, как огорчился Турбай, поняв, что

преждевременно обрадовал его известием об освобождении сына.

Марты Лупе Рохас не было дома, когда ей позвонили с телевидения, чтобы сообщить об освобождении сына. Она поехала к своим братьям и, как всегда, захватила с собой транзистор, потому что постоянно слушала новости. Но в тот день, впервые с момента похищения, транзистор не работал.

Когда кто-то сказал ей, что сын жив, Марта Лупе вызвала такси и поехала на телевидение. Шофер включил радио, и она услышала знакомый голос журналиста Хуана Госсаина, который вернул ее с облаков на землю: пока не совсем ясно, что произошло в Медельине. Гибель Дианы Турбай вроде бы подтвердилась, а вот про Ричарда Бесерру известий нет. Марта Лупе начала шепотом молиться: «Господи, сделай так, чтобы пули в него не попали, чтобы они пролетели мимо!» В этот момент Ричард позвонил ей домой из Медельина сообщить, что он жив и здоров, но не застал мать дома. Однако взволнованный крик Госсаина вырвал ее душу из бездны отчаяния:

– Экстренное сообщение! Оператор Ричард Бесерра жив!

Марта Лупе разрыдалась и не могла успокоиться до позднего вечера, пока не встретилась с сыном в редакции «Криптона». Сегодня она вспоминает:

– Он был тощий, кожа да кости, бледный, обросший, но живой!

Рафаэль Пардо узнал о случившемся чуть раньше: ему позвонил знакомый журналист, который хотел узнать, действительно ли имела место полицейская операция. Пардо связался с генералом Масой Маркесом, а затем с шефом полиции генералом Гомесом Падильей, но они даже не слышали про силовую операцию по освобождению заложников. Гомес Падилья вскоре сам перезвонил Рафаэлю Пардо и сказал, что стычка была случайной. Элитный корпус искал Эскобара, а о том, что в этих местах похитители прячут заложников, никакой информации не было.

Получив известия из Медельина, доктор Турбай попытался связаться с Нидией, которая отдыхала в Табио, но телефон был отключен. Тогда он послал туда на машине начальника своей охраны, велев передать, что Диана спасена и сейчас проходит обычные медицинские обследования в медельинской больнице. Нидии это сообщили в два часа дня, но она не пришла в восторг, как остальные члены семьи, а потрясенно воскликнула, вне себя от боли:

– Диану убили!

По дороге в Боготу она слушала радио, и ее все больше охватывала тревога.

– Я плакала не переставая, – скажет позже она, – но уже не навзрыд, как раньше, а тихо. Просто обливалась слезами.

Нидия заехала домой переодеться и помчалась в аэропорт, где родных Дианы ждал старенький президентский «фоккер», который после тридцати лет эксплуатации летал только Божией милостью. На тот момент было известно, что Диану усиленно лечат, но Нидия уже ничему и никому не верила, а руководствовалась только своей интуицией. Прямиком направившись к телефону, она попросила соединить ее с президентом.

– Диану убили, сеньор президент, – сказала Нидия. – Убили из-за вас! Вы в этом виноваты! Ваше бездушие!

Президент обрадовался, что может ей возразить, сославшись на хорошие новости.

– Нет, сеньора, – стараясь говорить как можно спокойнее, ответил он. – Подробности силовой операции пока неизвестны, но Диана жива.

– Нет, – покачала головой Нидия. – Ее убили.

Президент, напрямую связывавшийся с Медельином, не сомневался в своей правоте.

– Откуда вы знаете?