История призрачной надежды
Шрифт:
Санса дремала, склонившись над увесистым томом, положив прекрасную головку на ладонь. Клиган, обошел стол и остановился за ее спиной, вчитываясь в содержимое открытой страницы, еще несколько листов были заложены цветными лентами, которые девушка выплела из собственной косы. Он подвинул книгу ближе и углубился в чтение.
– «Четыре ленты в цвет каждому дому: Ланнистеры, Баратеоны, Старки и Талли!» - мысленно проговорил мужчина и быстро перелистал остальные страницы, снова возвращаясь к закладкам. – «Эти листы затерты сильнее прочих, видимо предыдущих владельцев книги, тоже интересовали эти дома. Но что они хотели найти? И что искала она?». Клиган попытался подвинуть кожаный фолиант ближе, но
– Неужели ты хочешь убить меня этим? – едва сдерживая шутливый тон, проговорил Пес. Страх в глазах девушки погас столь же молниеносно, как и появился. Поддавшись, ведомому только ей, импульсу, Санса буквально влетела к нему в объятья, прижавшись всем телом к нему. Мужчина сомкнул руки у нее на талии и поцеловал выбившиеся из косы осенние пряди.
– Я думал, что тебя интересуют только баллады и сказания о прекрасных рыцарях и их леди, что интересного могла найти юная девушка на страницах столь увесистого тома? – проговорил Клиган, бросая на нее заинтересованный взгляд. Беспокойство, отразившееся в этот момент в ее глазах, лишило его всякого желания шутить, и он оборвал себя на полуслове, молчаливо выжидая.
– Эту книгу мне принес лорд Тирион, сказав о том, что на ее страницах скрыта тайна, которая погубила моего отца. – проговорила девушка, пытаясь подавить приступ слез, который грозил захлестнуть ее в любой момент.
– Пташка, причина смерти твоего отца давно перестала быть загадкой.
– Это да, но ты никогда не задумывался над тем, как он узнал об этом?
– Может, ему об этом рассказали, может где-то подслушал – не все ли равно теперь?
– И он, и Джон Аррен разыскали правду на страницах этой книги. – проговорила девушка, указывая на открытый лист. – Джоффри, не был сыном Роберта Баратеона, он самый обыкновенный бастард, рожденный от кровосмесительной связи.
– Санса, уже все королевство знает об этом, почему ты заводишь эти разговоры сейчас?
– Посмотри внимательней: каждый раз, когда Баратеоны вступали в брак с Ланнистерами, рождались темноволосые отпрыски, а Джоффри унаследовал золотые кудри. Роберт был носителем более крепкого семени и уголь всегда брал верх на золотом.
– Пташка, к чему ты клонишь сейчас?
– А теперь посмотри на меня. Все говорили, что я очень похожа на свою мать: ее волосы, ее глаза, скулы, фигура. Кровь Талли из Речных Земель оказалась сильнее крови Первых людей, что течет в жилах Старков. Все мои братья больше походили на мать, чем на отца. В нас почти не угадываются черты, свойственные жителям Севера.
– И что в этом такого? Ни у кого и никогда не возникало сомнений в чистоте твоей крови?
– Дело сейчас не во мне. Эйрин…- проговорила Санса и залилась слезами, которые была уже не в состоянии сдерживать. То, что она говорила дальше, было похоже на неконтролируемый поток слов, которые он едва различал за постоянными всхлипываниями девушки. – От моего брака с Джоффри должен был родиться ребенок с золотыми или огненными волосами, а Эйрин…ее волосы темнее угля. Твои волосы, Сандор, твои глаза.
Только сейчас мужчина бросил взгляд на колыбельку, в которой мирно посапывала его дочь. Девочка, которую он еще ни разу не видел. При виде ее головки, лицо мужчины покрылось каплями холодного пота, и страх, который раньше был ему неведом, пронзил сердце холодной стрелой.
Клиган сильнее прижал к себе Пташку, но сам не в силах был оторвать взгляд от девочки, спящей в кроватке.
– Послушай меня, - проговорил он и взял в ладони ее заплаканное личико, - Много лет прошло прежде, чем открылась правда о рождении Джоффри.
– Но эта тайна уже открыта. – всхлипнула девушка.
– Что? Как?
– Тирион все знает. Он признался мне в этом перед отъездом, но обещал сохранить мой секрет.
Второй раз за последние несколько минут лицо Клигана становилось белее шелковых простыней. Вина за свою оплошность давила на него так сильно, что он едва мог удержаться на ногах.
Раньше его жизнь была проста и понятна: полностью подчиняться хозяину, без лишних вопросов убивать тех, кто посмел вызвать на себя гнев короля, но теперь, теперь он оказался в центре сложной политической игры, правил которой не знал. Мало того, он потянул за собой в преисподнюю ту, что была для него светочем, вытащившим его из бездны мрака.
– Пташка, простишь ли ты меня? – проговорил Клиган, нервно сжав ее талию и опустившись на колени.
– Мне не за что тебя прощать, - проговорила девушка, садясь напротив него.
– Я клянусь тебе, Пташка, никто не причинит Вам вреда. Я увезу Вас отсюда до того, как карлик сюда вернется. Если Бес никому не рассказал об этом, значит, у него есть свои планы, но пока у нас есть время.
В этот момент малышка заплакала в своей колыбельке, и Санса, забывая обо всем, поспешила к ней. Мужчина как завороженный, наблюдал, стараясь не нарушить этот момент священного единения. Мать и дочь будто сформировывали нерушимый союз, в планы которого он не был посвящен. Они проводили много времени вместе, и между ними установилась такая идиллия, что по—другому, кажется, и быть не могло. Для него это был новый мир, тайну которого невозможно постичь, опираясь на доводы рассудка, мир, в который Клиган не заходил, боясь по неосторожности его разрушить. Пташка будто прочитала по его лицу эти мысли, и, прижав малышку к груди, подошла к нему.
– Хочешь подержать?
Клиган стоял в нерешительности, опустив глаза на крохотный комок, копошившийся в шелковых пеленках.
– Неужели грозный воин боится взять на руки маленького ребенка? – с легкой издёвкой проговорила девушка. Пес выпрямил руки, неуклюже принимая бесценный дар, и мысленно призвал высшие силы. Девочка была настолько мала, что могла бы спокойно поместиться у него в ладони, рискни он держать малышку одной рукой. Эйрин, видимо тоже испытавшая страх, при виде незнакомца, заметно притихла и вылупила на него огромные серые глаза.
– «Санса была права. Любой, кто вглядится в девочку достаточно внимательно - поймет, чьими глазами малышка смотрит на этот мир».
– подумал Клиган.
Впервые взяв на руки собственную дочь, сердце его наполнилось неописуемым трепетом, который он никогда не мог понять, видя на лицах других родителей. Это ощущение не было похоже на ту связь, что навечно скрепила Сансу с этим крохотным созданием. Он вообще не мог утверждать, что почувствовал какую-то взаимосвязь с ним. Но было что-то, что мужчина не мог объяснить? Он даже не знал, что ожидал в данный момент от этого существа: девочка не могла отвечать на его чувства, она вообще не имела понятия о том, кто он и что хочет. Для Клигана первые секунды объятий были едва уловимы. И эта неуловимость стала первым сигналом к тому, что он абсолютно не представляет, что необходимо делать с ребенком в данной ситуации, да и в других тоже, поэтому одарив малютку нежным взглядом, поспешил вернуть ее матери.