ИСТОРИЯ РЕЛИГИИ в 2 томах В поисках пути, истины, и жизни
Шрифт:
Чтобы достигнуть западного порта, путешественникам пришлось пешком пересечь весь остров, пройдя почти сто километров. К морю они вышли у Ново–Пафоса, где находилась резиденция римского проконсула.
Пока миссионеры ждали попутного корабля, идущего на Запад, их неожиданно пригласили в дом самого правителя, Сергия Павла, который оказался человеком ученым, любознательным, интересовавшимся восточными религиями. В его окружении находились еврейские заклинатели, и он искренне верил их прославленному искусству. Особым покровительством Сергия Павла пользовался некто Бар–Иешуа, по прозвищу Элима.
Видимо, проконсул и к проповедникам христианства отнесся как к посвященным в новый вид магии. Он захотел встретиться с Варнавой и Савлом, чтобы узнать об их учении. Однако Бар–Иешуа испугался, что его авторитет
— Вот рука Господня на тебя, ты будешь слеп и не увидишь солнца до времени! (Деян 13: 11).
Тут же все присутствующие увидели, как Бар–Иешуа стал в ужасе шарить вокруг себя руками.
В Деяниях вскользь сказано, что проконсул «уверовал», но скорее всего он лишь проявил благосклонность к проповедникам. Лука не говорит, что он принял крещение, а миссионеры не стали задерживаться на острове, что было бы естественно, окажись обращение Сергия Павла серьезным.
Ближайшей к Кипру страной была Малая Азия, ее южное побережье. Именно туда отплыли апостолы и вскоре высадились недалеко от города Пергии. Кипр еще мог казаться продолжением знакомых библейских земель Сирии–Палестины, но теперь, сходя с корабля, путники попали в совершенно иной мир. По пристани сновали люди в странных, непривычных одеждах и говорили на непонятных языках. Вокруг простиралась болотистая равнина, пропитанная малярийными испарениями, а вдали призрачными силуэтами высились горы. Апостолов ждали нелегкие переходы по пустынным дорогам, где каждый встречный мог оказаться грабителем: в здешних лесах бродили грозные исаврийские разбойники. Римская цивилизация лишь слегка коснулась этих глухих краев, населенных полудикими воинственными племенами. Однако Савл и Варнава знали, что в некоторых городах есть еврейские общины и можно двигаться по стране, переходя от одной общины к другой.
Римляне называли эту провинцию Галатией, хотя настоящие галаты, или галлы, обитали севернее, в самом сердце полуострова.
Миссионеры двинулись берегом вверх по течению реки и через несколько километров достигли Пергии, большого благоустроенного города с форумом, дворцами, театрами и акведуками. Сюда кроме торговцев и римских колонистов часто приходили паломники, которых привлекал храм Артемиды. Эту богиню чтили в Малой Азии с незапамятных времен.
Иоанн Марк пришел в ужас, узнав, что они собираются дальше углубляться в это царство лесов, гор, неведомых народов и языческих богов. Его охватила тоска по родине: захотелось вновь очутиться в Иерусалиме, в доме матери, среди своих. Он наотрез отказался идти дальше. Тщетно Савл и брат пытались его уговорить; Марк вернулся назад и сел на корабль, отходящий в Иудею (см. Деян 13: 13).
Варнава остался верен Тарсянину и теперь, уже вдвоем они вышли на тракт, ведущий из Пергии прямо на север. Вероятно, они узнали, что в Антиохии Писидийской живет много евреев. Но если диаспора служила путеводной нитью для апостолов, то невольную услугу оказал и Рим.
Малая Азия, населенная многими арийскими племенами [89] , до ее захвата турками всегда отличалась смешанным населением. Хетты, киммерийцы, галлы, греки вели здесь войны, создавая и разрушая государства. Копыта боевых коней топтали эти плоскогорья и долины задолго до того, как сюда вторглись персы и фаланги Александра. Невозможно представить миссию Варнавы и Павла вне Римской империи. Почти в те самые годы, когда они начали свое странствие, Филон с восторгом писал: «Рим положил предел бесконечной путанице и изменениям, происходившим от бесконечной борьбы государств и держав, объединяя племена народов и силы князей». Конечно, не все было так прекрасно, как казалось философу, но нельзя не признать, что единый римский закон и порядок были фактором, неоценимым для миссии, а международный греческий язык позволял изъясняться людям в любой точке империи.
89
Арийские
Впрочем, напомним, что благовестники шли по ее варварской окраине, а влияние центра доходило лишь до городов. Главными каналами связи между ними были римские военные трассы. Именно по ним, никуда не отклоняясь, шли Савл и Варнава.
Они шагают по широкой мощеной дороге: два человека в походных плащах, с посохами в руках; один — высокий, статный, другой — приземистый, сутулый. Шагают день, второй, третий. Их изредка обгоняют всадники и почтовые повозки, встречаются торговые караваны и отряды солдат. Дорогу по плоскогорью обступают пологие, поросшие лесом холмы, пересекают реки, через которые приходится перебираться на лодках. Луга сменяются скалами, рощами и кустарниками. На третий день слева открылся простор большого озера, за которым синела далекая горная гряда.
Около недели продолжали апостолы свой путь, пока не спустились в долину, утопающую в зелени рощ. У склонов горы, вокруг языческого храма лепились дома. Кое–где были видны следы присутствия римлян: мощный водопровод, портики тяжелых административных зданий.
Это была Антиохия Писидийская, еще при Августе получившая статус колонии. Отдохнув в гостинице и осмотревшись, миссионеры узнали, где находится синагога, и в первую же субботу направились туда.
Община, затерянная в языческой стране, встретила их как желанных и почетных гостей. В то время между очагами диаспоры поддерживалась постоянная связь; курьеры купцы, учители Закона приносили книги, новости, распоряжения Синедриона, собирали церковные пожертвования. Любой из таких новоприбывших имел право обратиться к собравшимся в синагоге со словом назидания, что и было предложено апостолам, тем более, что Павел отрекомендовал себя раввином, учеником знаменитого Гамалиила.
Лучшей возможности нельзя было и представить. Поднявшись на амвон, Павел заговорил. Проповедь была столь новой, столь неожиданной и непривычной, что апостолов пригласили в следующую субботу вновь говорить в синагоге. Они вышли на улицу, окруженные толпой, которая проводила их до гостиницы. Люди были явно взволнованы и задавали вопросы; приход гостей из Иудеи стал событием в их тихой провинциальной жизни.
Первый век по Р. Х. принято изображать как время религиозного упадка и равнодушия, но на самом деле его отличал дух богоискания и жажды истины. Бушевавшие столетиями войны утихли, жизнь входила в мирное русло. Имперские поборы уравновешивались тем благополучием, которое принесло быстрое развитие земледелия, путей сообщения, торговли и ремесел. Но человек жив не единым хлебом. Культ цезаря и старинные верования не способны были утолить духовный голод. Поэтому слова новой проповеди нашли в Галатии благоприятную почву.
Молва о Павле и Варнаве разнеслась по всему городку. Уже не только прозелиты, завсегдатаи синагоги, но и массы людей, никогда там не бывавших, заполнили в очередную субботу скамьи и двор молитвенного дома.
Начальники общины с возрастающей досадой смотрели на это скопление иноверцев. Они считали проповедь гостей своим внутренним делом. В течение многих поколений они привыкли ревниво охранять свою веру от посторонних. Сознание причастности к древней культуре, заключенной в стенах добровольного гетто, делало их похожими на тех христиан–традиционалистов, которые во все времена с недоверием относятся к неофитам. Лука прямо говорит, что эти люди «исполнились зависти» (Деян 13: 45).
Павел и Варнава ощутили, как вокруг них выросла стена враждебности. Уходя из синагоги, они высказались прямо: их не желают слушать здесь, они пойдут к тем, кто их примет.
С этого дня проповедники стали собирать народ в домах прозелитов и язычников и вести с ними беседы. Тех, кто уверовал, они крестили. Однако враги не собирались терпеть это. С помощью влиятельных матрон, близких к иудейской общине, они добились, чтобы власти выдворили пришельцев из города. Формальный повод найти было нетрудно: римские законы запрещали вводить новые культы.