ИСТОРИЯ РЕЛИГИИ в 2 томах В поисках пути, истины, и жизни
Шрифт:
Но внезапно возникло новое препятствие. С апостолом случился припадок тяжелой болезни, которая время от времени к нему возвращалась. Сам он считал, что этот недуг послан ему для смирения. «Дано мне, — пишет он, — жало в плоть, ангел сатаны, удручать меня, чтоб я не превозносился. Трижды молил я Господа о том, чтобы удалил его, но Господь сказал мне: «довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершается в немощи» (2 Кор 12: 7 — 9).
Что это была за болезнь — узнать невозможно. Ясно только, что она периодически повторялась. Некоторые биографы считают, что, подобно другим великим людям истории, например Цезарю и Наполеону, Павел страдал приступами падучей болезни. Другие склоняются к мысли, что «жало в плоть» — это малярия,
Как бы то ни было, от возвращения восточным путем миссионеры отказались. Вероятно, в этом решении сыграла роль не только болезнь Павла. Апостол чутко прислушивался к внутреннему голосу: он постоянно ощущал Христа как таинственного Спутника его апостольских трудов. Вот и теперь что–то, о чем умалчивает Лука, заставило его решиться на рискованный шаг: невзирая на опасность, возвращаться прежней дорогой, чтобы утвердить молодые общины.
Пока он был еще слаб после болезни, миссионеры оставались в Дервии, где братья окружили Павла трогательной заботой. Когда апостол окреп, миссионеры тронулись в обратный путь: опять через Листру, Иконию и Антиохию Писидийскую. Надолго задерживаться в городах они не могли: приходили и уходили, избегая посторонних глаз. И все же в главном они преуспели: не только поддержали дух христиан, но поставили им старейшин, пресвитеров.
Этот акт означал новый этап в их апостольстве. С него начинается история дальнейшего укоренения Церкви на языческой почве.
Пресвитер не был руководителем Церкви, такое руководство появилось позднее; его главное служение заключалось в возглавлении священной Трапезы. Пресвитеры с самого начала не были выборными лицами — их поставляли апостолы, подобно тому как Сам Христос выделил для Себя Двенадцать.
Таким образом считалось, что апостолы передали пресвитерам, возглавляющим священную Трапезу, тот дар, который они в свою очередь получили от Самого Христа. Другие служения внутри братства определялись способностями — харизмами: одни становились пророками, другие — учителями, третьи — благовестниками; но в сущности все были равноправны. Такое сочетание духа братства и апостольского авторитета обеспечивало церквам жизненность и прочность.
Из Писидии апостолы, пройдя к морю, достигли порта Атталии и оттуда отплыли на корабле прямо в Сирию. Так кончилось их первое, пробное путешествие.
Вернулись они с триумфом победителей. Все благодарили Бога за то, что Он открыл сердца язычников для Евангелия. Это был великий праздник антиохийской церкви, и вместе с тем торжество молодого христианства.
Спор о Законе. «Апостол народов» (Сирия — Иудея — Малая Азия, 49 г.)
Радость, воцарившаяся в Антиохийской церкви, была вскоре омрачена. На одном из молитвенных собраний появились братья из Иудеи и своими речами привели всех в замешательство. Выступая как блюстители чистоты правоверия, они заявили крещеным из язычников: если вы не обрежетесь по обычаю Моисея, вы не можете спастись. Другими словами, каждый, кто хочет стать полноценным христианином, должен прежде войти в лоно иудейства.
Их мнение не было голословным утверждением или просто предрассудком: из Писания ясно вытекало, что обряды ветхозаветной Церкви заповеданы свыше и притом — «на вечные времена». Сам Господь Иисус выполнял их и учил, что каждая буква Закона имеет смысл и Его приход не упраздняет Торы.
Возражать против таких веских аргументов было трудно. Но поколебать св. Павла они не могли. Миссионеру было ведомо нечто большее, чем буква Закона. Формальной правоте ортодоксов он смело противопоставил откровение, внутренняя достоверность которого была для апостола бесспорной. Оно говорило, что единение с Богом во Христе уже не требует как обязательного условия старых знаков причастности к народу Божию, тем более для неевреев.
Павлу было
Всем, конечно, хотелось включить в делегацию Варнаву и Павла, но Тарсянин не знал, стоит ли ему принимать участие в этом щекотливом деле. Впоследствии он сам подчеркивал, что дал согласие только «по откровению» (Гал 2: 2). В качестве представителя от крещеных «эллинов» взяли некоего Тита, ставшего потом помощником апостола.
По дороге на юг они посетили общины в Финикии и Самарии, основанные эллинистами четырнадцать лет назад; повсюду их встречали с почетом.
Но что ждало посланцев в Иерусалиме? Едва ли они надеялись найти там такой же прием. А Павлу и Варнаве нетрудно было догадаться, какой отпор они получат в столице Иудеи.
За годы, истекшие со дня памятной Пятидесятницы, у общины Иерусалима сложились собственные прочные традиции. Две волны преследований не сломили ее; к тому же после смерти царя Агриппы I положение назарян намного улучшилось. Во главе фарисеев находился тогда либеральный учитель Иоханан бен Заккай. Он славился терпимостью и считал, что даже язычники могут быть спасены добрыми делами. Иоханан сторонился экстремистов, призывавших к войне с Римом; своей главной задачей он считал укрепление веры и благочестия. Девизом его были слова: «Служи Всевышнему не из страха, а из любви». Влияние Иоханана отчасти объясняет, почему многие фарисеи сблизились с назарянами, а некоторые — приняли крещение. Этому также немало способствовал Иаков, Брат Господень.
С тех пор как в начале сороковых годов Петр и другие апостолы покинули город, престиж назаретской семьи сильно возрос. Члены ее, особенно Иаков, были настоящими образцами древнего отеческого благочестия. Его считали чуть ли не тринадцатым апостолом, которому Христос открыл некие тайны наравне с Кифой и сыновьями Зеведеевыми. Брата Господня называли Цадиком, Праведным, и Облиамом, оплотом народа. Уже при жизни он стал легендарным. Говорили, что этот почтенный старец — живое олицетворение Закона, ради которого созданы небо и земля. Он был назиритом, посвященным Богу от рождения: не пил вина, не стриг волос, воздерживался от мяса. Когда Иаков проходил по улицам, его приветствовали, как первосвященника; он якобы и одевался как архиерей, в льняной эфод и имел право входить в Святое Святых. Такого человека фарисеи не могли ни в чем упрекнуть. Он поистине «превзошел их в праведности» (Мф 5: 20). Его строгое соблюдение Торы было в глазах ревнителей серьезным аргументом в пользу учения назарян.
Следуя примеру Иакова Праведного, верные, сплотившиеся вокруг него, по–прежнему называли дома своих молитвенных собраний синагогами, как и раньше, они пунктуально выполняли все обряды, хранили субботу и ограничивались лишь дозволенной Законом пищей. Как и в первые дни, они рассчитывали на скорое обращение всего народа, который из грешного Израиля должен будет превратиться в «Израиль Божий».
Огромным преимуществом церкви св. Иакова было то, что она хранила подлинные предания о евангельских событиях. В этой среде хорошо помнили притчи и изречения Иисуса; именно отсюда выйдут в мир первые рассказы и записи, которые составят основу Евангелий.