История Рима (с иллюстрациями)

Ковалёв Сергей Иванович

В лице последнего римское красноречие достигло высшей точки, хотя утратило многое из былой непосредственности и силы чувства. Цицерон прошел прекрасную теоретическую школу риторики сначала в Риме, а за­тем в Афинах. И тут и там он мог пользоваться советами выдающихся учителей красноречия и слушать самых блестящих ораторов своего вре­мени. Бурная же эпоха, в которую жил Цицерон, открывала широчайшие возможности для практического приложения его знаний и таланта. Кроме большого количества судебных и политических речей, произнесенных Ци­цероном, он оставил несколько сочинений по теории ораторского искус­ства: «Об ораторе», «Брут», «Оратор» и др.

Стиль Цицерона можно назвать умеренным азианизмом. Для Цицеро­на характерна тщательная отделка речей, построенных по определенным правилам. Каждая речь делится на неизменные части: вступление (exordium),

изложение дела (narratio), план следующей, главной части (partitio), доказательство — главная часть речи (probatio), резюме главной части (repetitio) и, наконец, заключение (peroratio). Как оратор Цицерон чрезвычайно разносторонен. Он с одинаковой легкостью прибегает к па­фосу, тонкой иронии или к грубым выпадам. В его распоряжении всегда находится огромный словарный запас. Он широко использует синонимы, метафоры, сравнения и т. п. Греческая риторическая школа любила прибе­гать к ритмической прозе. Цицерон также широко использует этот прием. Для нашего слуха он слишком искусственен, но современники высоко це­нили патетическую и изысканную ритмику Цицерона. Во всяком случае нужно признать, что он был блестящим стилистом и что его речи, равно как и другие литературные произведения, оказали огромное влияние на развитие латинской прозы. Но Цицерона ценили не только современники и ближайшие античные потомки, вроде, например, отцов христианской церкви. Его влияние простиралось гораздо дальше. В эпоху Возрождения на стиле Цицерона воспитывались создатели литературных языков новой Европы, а деятели Великой французской революции тщательно изучали его речи и старались подражать им.

Историческая проза

Об историках эпохи гражданских войн — младших анналистах, Саллюстии, Цезаре — было сказано выше. Здесь только необходимо под­черкнуть их значение для выработки литературной прозы. Оно не мень­ше, чем значение политического и судебного красноречия. Проникшее в историографию через младшую анналистику влияние греческой ритори­ки было преодолено такими крупнейшими мастерами стиля, как Саллю­стий и Цезарь. Первый сделал это посредством тщательного изучения Фукидида и Катона и подражания им. Второй, благодаря своему огром­ному литературному и ораторскому таланту, благодаря трезвости и яс­ности своего рационалистического ума, сумел создать непревзойденные образцы латинской прозы. Стиль Цезаря отличается необычайной про­стотой и ясностью. Он отказался от всяких риторических украшений, в частности, от ритмической речи. Это делает язык Цезаря примером «зо­лотой латыни», в которой полнее, чем где-нибудь, отразился гений рим­ского народа.

Философия. Цицерон

Философский дух был совершенно чужд трезвым и практичным рим­лянам, поэтому в области философии сильнее всего выступает их зависи­мость от греков. Во II—I вв. в Греции наиболее популярными являлись две философские школы: умеренный академический скептицизм и сто­ицизм. Цицерон, который был чистейшим эклектиком и ставил перед со­бой задачу познакомить римское общество с последними достижениями греческой философии, соединил в своих взглядах наиболее ходячие пред­ставления обеих систем: учение о вероятности как критерии истинности и, в духе стоицизма, допущение некоторых общих понятий, свойственных всем людям: бессмертие души, существование бога и т. п.

Из чисто философских сочинений Цицерона важнейшими являются сле­дующие: «О пределах добра и зла», «Тускуланские беседы» (изложение и критика основных философских учений Греции), «Об обязанностях», «О природе богов» и «О гадании». Два его сочинения, пользовавшиеся в древ­ности широкой популярностью, — «О государстве» и «О законах» — ско­рее принадлежат к категории политических трактатов.

Цицерон ставил перед собой не столько научные, сколько просвети­тельские задачи. К тому же он не был философом-специалистом. Отсюда вытекают как достоинства, так и недостатки его философских произведе­ний. Они доступны, написаны изящным и простым языком. Цицерон пре­красно справился с трудной задачей — перевести на латинский язык гре­ческую философскую терминологию. С другой стороны, Цицерон, не об­ладая специальными знаниями, часто допускал ошибки в изложении философских систем. Многое у него написано наспех, часто отсутствует критическое отношение к излагаемым взглядам.

Тем не менее Цицерону принадлежит огромная заслуга перед истори­ей культуры, так как именно он впервые в широком масштабе познакомил

римское образованное общество с греческой философией. И прежде чем люди новой Европы смогли непосредственно использовать сокровища этой философии, они знакомились с ней главным образом через Цицерона.

Лукреций

Основной недостаток римской философии — отсутствие самостоятель­ности — сказался и в творчестве величайшего римского философа Тита Лукреция Кара (около 98—54 гг.). О жизни его мы не знаем ничего досто­верного. От него осталась неоконченная и недостаточно обработанная по­эма «О природе вещей» в 6 книгах, написанная гекзаметром. В своих фи­лософских взглядах Лукреций не оригинален, следуя великому греческо­му материалисту Эпикуру. Но его поэма как таковая является глубоко оригинальным произведением, не имеющим себе равных в мировой лите­ратуре. В ней Лукрецию удалось гармонически слить науку, философию и поэзию. В ярких художественных образах он рисует картину природы и человеческого общества, взятых в их непрерывном развитии, понимаемых как вечно движущийся мир материи.

Лукреций — дитя гражданских войн. Эпоха порождала у людей созна­ние неуверенности в завтрашнем дне, боязнь смерти, страх перед богами. Лукреций желает освободить человека от этих призрачных ужасов посред­ством материалистической философии Эпикура, отрицавшего бессмертие души, загробное воздаяние и вмешательство богов в жизнь вселенной, раз­вивающейся по своим неизменным законам. Мировоззрение Лукреция оп­тимистично. Он — гуманист, верящий в человека, который от животного состояния сумел подняться до вершин культуры. Во второй половине 5-й книги Лукреций рисует замечательную картину развития человеческого общества, в основе которого лежит эволюция орудий труда. Эта картина свидетельствует о гениальной интуиции поэта и философа, который сумел близко подойти к материалистическому пониманию исторического про­цесса.

Перевод поэмы Лукреция на русский язык осуществлен замечатель­ным московским филологом-классиком, мастером поэтических пе­реводов Ф. А. Петровским. Чтобы дать представление о повествова­тельной манере римского поэта-философа, приведем два-три отрыв­ка из этого перевода.

В начале своего произведения Лукреций формулирует главный на­учный принцип: люди должны понять, что мир — вечен; он не со­здан никем из богов. Это понимание поможет им избавиться от рели­гиозного страха:

За основание тут мы берем положенье такое: Из ничего не творится ничто по божественной воле. И оттого только страх всех смертных объемлет, что много Видят явлений они на земле и на небе нередко, Коих причины никак усмотреть и понять не умеют И полагают, что все это божьим веленьем творится. Если же будем мы знать, что ничто не способно возникнуть Из ничего, то тогда мы гораздо яснее увидим Наших заданий предмет: и откуда являются вещи. И каким образом все происходит без помощи свыше.

(I, 149—150)

Здравый смысл, под которым надо понимать надлежащий синтез ощу­щений и представлений, свидетельствует, что в мире есть только тела и пространство, в котором они пребывают:

Но продолжаю я нить своего рассуждения снова. Всю, самое по себе, составляют природу две вещи: Это, во-первых, тела, во-вторых же, пустое пространство, Где пребывают они и где двигаться могут различно. Что существуют тела, непосредственно в том убеждает Здравый смысл; а когда мы ему доверяться не станем, То и не сможем совсем, не зная, на что положиться, Мы рассуждать о вещах каких-нибудь тайных и скрытых. Если ж пространства иль места, что мы пустотой называем, Не было б вовсе, тела не могли бы нигде находиться И не могли б никуда и двигаться также различно.

(I, 418—428)

В обоснование того, что все тела состоят из мельчайших неделимых частиц-атомов, находящихся в вечном движении, Лукреций ссыла­ется на ставшее знаменитым сопоставление с игрой пылинок в луче солнечного света:

Вот посмотри: всякий раз, когда солнечный свет проникает В наши жилища и мрак прорезает своими лучами, Множество маленьких тел в пустоте, ты увидишь, мелькая, Мечутся взад и вперед в лучистом сиянии света; Будто бы в вечной борьбе они бьются в сраженьях и битвах, В схватки бросаются вдруг по отрядам, не зная покоя, Или сходясь, или врозь беспрерывно опять разлетаясь. Можешь из этого ты уяснить себе, как неустанно Первоначала вещей в пустоте необъятной мятутся. Так о великих вещах помогают составить понятье Малые вещи, пути намечая для их постиженья. (II, 114—124)