История Рима (с иллюстрациями)

Ковалёв Сергей Иванович

Однако смерть Агриппы в 12 г. до н. э. все разрушила. Его сыновья были еще молоды. Тогда Август начал подготовлять себе в преемники своих пасынков Тиберия и Друза. В 11 г. он заставил Тиберия развестись с его женой Випсанией Агриппиной, которую тот горячо любил, и женил его на вдове Агриппы, развратной Юлии. В то же самое время за Друза Август выдал свою племянницу Антонию, дочь Марка Антония и Октавии. Друз умер в 9 г. до н. э., и Тиберий остался единственным кандидатом в наслед­ники. Пожалование ему трибунской власти (6 г. до н. э.), казалось, оконча­тельно закрепило его положение.

Но скандальное поведение Юлии сделало семейную жизнь Тиберия со­вершенно невозможной. К тому же Август, не любивший своего пасынка, стал выказывать явные знаки милости внукам — Гаю и Луцию. Поэтому Тиберий в том же

самом году, когда он получил трибунскую власть, уехал на Родос, где и оставался в течение 7 лет, совершенно порвав с император­ской семьей. Только во 2 г. н. э. он получил от Августа разрешение вер­нуться в Рим, но продолжал оставаться не у дел [383] . Тем временем Луций Цезарь умер (2 г. н. э.), а два года спустя умер и его брат. Из всего мужско­го потомства Агриппы и Юлии остался в живых только сын Агриппа Постум. Но он отличался таким бешеным характером, что абсолютно не под­ходил в наследники, и Август вынужден был сослать и его на небольшой островок Планазию около Эльбы, где Постум впоследствии был убит.

383

Юлия во 2 г. до н. э. была выслана Августом на о. Пандатерию близ Неаполя.

Итак, волей судьбы, Тиберий фактически оказался единственным кан­дидатом. После смерти Гая Цезаря Август был вынужден усыновить Ти­берия [384] , а в 13 г. н. э., чувствуя близость конца, облек его проконсульским империем. Поэтому, когда Август умер, все смотрели на Тиберия как на законного преемника его власти, тем более что в завещании покойного императора Тиберий был назначен главным наследником.

Видя огромную разницу между Августом и Тиберием, уже совре­менники задавались вопросом, что вынудило Августа назначить сво­им преемником именно его. Светоний (Тиберий, 21) высказывает свое предположение: «В народе говорили, будто однажды после тайной беседы с Тиберием, когда тот ушел, спальники услышали слова Ав­густа: "Бедный римский народ, в какие он попадет медленные челю­сти!". Небезызвестно и то, что Август открыто и не таясь осуждал жестокий нрав Тиберия, что не раз при его приближении он обрывал слишком веселый или легкомысленный разговор, что даже усыно­вить его он согласился только в угоду упорным просьбам жены и, может быть, только в тщеславной надежде, что при таком преемни­ке народ скорее пожалеет о нем» (пер. М. Л. Гаспарова).

384

Под условием, что тот усыновит своего племянника Германика.

Тиберий

Время правления четырех преемников Августа — Тиберия, Калигулы, Клавдия и Нерона (14—68 гг.), принадлежавших к двум родам, Юлиев и Клавдиев, — мы называем эпохой террористического режима. Это название можно мотивировать тем, что все четыре императора (в меньшей степени Клавдий) прибегали в управлении к методам открытого и систематического насилия по отношению к представителям аристократической (в меньшей степени демократической) оппозиции. Такая система террора в конечном счете была порождена слабостью социальной базы династии Юлиев — Клав­диев. Если империя при Августе в течение 44 лет могла пользоваться пол­ным гражданским миром, то это объясняется разгромом и истощением всех революционно-демократических сил и психологией депрессии, охватившей римское общество. Широкой социальной опоры у военной диктатуры, в сущ­ности, не было, если не считать таковой профессиональную армию и от­дельные немногочисленные группы италийского населения.

Однако за 44 года единоличного правления Августа общество оправи­лось от ужасов гражданских войн. Участники и свидетели их в огромном большинстве умерли, а молодое поколение их вообще не знало. Респуб­ликанские традиции были еще очень сильны в Риме, и недаром Август придал своей диктатуре республиканские формы, но эти формы никого не могли обмануть. Поэтому, если при Августе республиканская оппозиция проявлялась весьма умеренно, то при его преемниках она значительно окрепла.

К

этому нужно прибавить еще одно обстоятельство. Наследники Авгу­ста были воспитаны в придворной обстановке и в монархическом духе. Им не было дела до «демократического» происхождения власти римских им­ператоров, до того, что она выросла из революции. Август это помнил и вел себя осторожно. Но его преемники считали себя настоящими монар­хами, получившими власть по наследству.

Таким образом, императоры из династии Юлиев — Клавдиев очутились лицом к лицу с окрепшей республиканской оппозицией, идущей, главным образом, из рядов старой аристократии. Последняя, когда-то уступившая власть военным диктаторам из чувства самосохранения, теперь хотела бы получить ее обратно. Но как могли преемники Августа бороться с оппози­цией, гнездившейся среди их непосредственного окружения? Только мето­дами индивидуального террора. При узости социальной базы Ранней импе­рии эта система борьбы неизбежно вырождалась в систему кровавого наси­лия, при которой сами организаторы ее теряли психическое равновесие.

Для первого преемника Августа, открывшего собой эпоху террористи­ческого режима, существовали еще особые обстоятельства.

Тиберий Клавдий Нерон, при воцарении принявший имя Тиберия Це­заря Августа, был пасынком Августа, сыном его жены Ливии от первого брака. Когда Август умер, Тиберию исполнилось 55 лет. Несчастная се­мейная жизнь и долгое неопределенное положение при дворе Августа, когда никто не знал (и меньше всего сам Тиберий), станет ли он во главе государства или нет, развили в нем мрачность, подозрительность и уме­ние лицемерить. По природе он был человеком нерешительным. Вместе с тем Тиберий обладал умом, большими военными и административны­ми способностями, высоко развитым чувством долга. Эта двойственность в его характере вместе с той сложной обстановкой, которую он застал в Риме в момент своего воцарения, объясняют всю противоречивость его политики.

Эта противоречивость обнаружилась уже в первые моменты после смер­ти Августа. С одной стороны, Тиберий, опираясь на свой проконсульский империй и трибунскую власть, сейчас же отдал приказ по преторианским когортам, привел к присяге население империи и созвал сенат. С другой стороны, он разыграл в сенате комедию, отказываясь от власти, и уступил только после долгих уговоров. Сенат вотировал ему все прерогативы Ав­густа. Кроме свойственного Тиберию лицемерия, у него был здесь еще сознательный политический расчет. В императорской семье он был чело­веком новым, пришедшим туда извне. Гораздо большей популярностью в Риме пользовался его племянник Германик, находившийся в этот момент на германской границе. Заставив сенат упрашивать себя, Тиберий тем са­мым как бы снимал с себя обвинение в узурпации власти.

Непрочность империи и, в частности, власти самого Тиберия вырази­лась в первые же месяцы его царствования в восстании трех паннонских и четырех германских легионов. Солдаты были недовольны задержкой жа­лованья и тем, что их оставляли на службе сверх срока. Поводом к восста­нию послужило провозглашение императором нелюбимого Тиберия. Сол­даты германских легионов даже требовали от посланного к ним для пере­говоров Германика, чтобы он принял императорскую власть. Однако лояльный Германик с риском для жизни отказался. В Паннонию для усми­рения восстания Тиберий послал своего сына Друза. И тут и там пришлось пойти на уступки: задолженность солдатам была погашена уплатой двой­ной суммы долга; отслужившие свой срок получили отставку; солдатам было дано обещание не посылать их на тяжелые работы.

Для поднятия упавшей воинской дисциплины было предпринято несколь­ко походов в зарейнскую Германию (14—16 гг.). Заодно хотели ликвидиро­вать еще державшийся союз племен, нанесший поражение Вару. Однако ус­пехи там Германика не дали прочных результатов, а потери были чрезвы­чайно велики. К тому же Тиберий завидовал племяннику и боялся его растущей популярности. В конце концов император отозвал его из Герма­нии, наградил триумфом (17 г.) и отправил с чрезвычайными полномочиями на Восток.

После этого Германия была отделена от Галлии и получила самостоя­тельное управление. Она представляла территорию только на левом бере­гу Рейна и была разделена на две провинции: Верхнюю и Нижнюю Герма­нии; каждая управлялась легатом-консуляром.