История Рима
Шрифт:
Когда Ганнибал получил командование, война с Римом была уже для него решена, и он выискивал лишь предлог начать ее. Но в Карфагене после смерти Гамилькара и Гасдрубала партия мира получила решительный перевес, и правительство делало все, чтобы избежать столкновений. Ганнибал попытался мелкими придирками вызвать союзный с Римом Сагунт на какой-нибудь поступок, которым можно было бы воспользоваться для начала войны, но сагунтинцы только пожаловались в Рим. Римляне прислали комиссаров – и на месте им сразу стало ясно, какое создалось в Испании положение, они поняли, что в Испании образовалось как бы новое, могучее государство. Постаравшись как-нибудь отстранить немедленный разрыв, они сообщили в Рим, что война неизбежна, и там с лихорадочной поспешностью стали к ней готовиться. Тогда Ганнибал сделал решительный шаг под ничтожным предлогом он напал на Сагунт, осадил его, и после упорной восьмимесячной обороны, справедливо славной в истории осад, Сагунт был взят. Теперь разрыв стал неизбежен: римляне не могли оставить без наказания покорение
После взятия Сагунта он вернулся в столицу Испании Карфагену и сделал последние приготовления к войне. В качестве главнокомандующего всеми военными силами государства он должен был озаботиться защитою и африканских, и испанских его владений. В Африку он отправил корпус приблизительно в 20 000 человек, около 12 000 оставил в Испании, флотским эскадрам тоже даны были указания, и последствия доказали, что с этой стороны все принятые Ганнибалом меры были вполне целесообразны. У Ганнибала осталось еще до 80 000 пехоты, до 12 000 всадников и 37 слонов,- это были те силы, с которыми он мог двинуться на Рим. Ганнибал, конечно, понимал, что такими силами нельзя сломить и уничтожить грозного врага его родины,- превосходное, преданное войско было в глазах Ганнибала лишь авангардом, лишь средством нанести первые удары. Он составил план обширной коалиции, он поднимал против Рима и галльские, и кельтские племена, и царя македонского, и владыку Сирии. Ганнибалу не удалось вдруг обрушить на Рим всех этих врагов, но план был задуман широко и вполне соответствовал и величию задачи, и гению Ганнибала. Он понимал, что решительный удар своему врагу он может нанести только в Италии. Но высадка из Африки в южные области Италии не могла вести к цели: там римское господство было давнее, прочное, к нему привыкли, его ценили, там было множество укрепленных пунктов и всякие оборонительные средства врага были велики. Вторжение с севера представляло значительные выгоды: здесь жили племена лигуров и кельтов, еще недавно подчиненные, не забывшие своей самостоятельности и не расположенные к римлянам,- армия, заключавшая в своих рядах немало испанских кельтов, должна была встретить здесь хорошее к себе отношение. Решаясь напасть с севера, Ганнибал должен был выбирать между морским переездом и движением по материку, он избрал последнее – отчасти, может быть, желая избежать случайностей плавания, отчасти, вероятно, и для того, чтобы укрепить в пути свои связи с племенами, на которые он рассчитывал и с которыми вел уже переговоры.
Весною 218 г. Ганнибал выступил. Он шел с войском, которое боготворило его, солдаты собрались под его знамена добровольно,- после Сагунта он дал всем годичный отпуск. Свободный от финикийской узости взгляда, Ганнибал клятвенно обещал всем либийцам права карфагенского гражданства, если они вернутся победителями. Он изложил войску принятые им меры, сообщил о завязавшихся союзах – и все если не поняли, то почувствовали орлиный взгляд и твердую руку своего вождя. В пламенной речи сказал он солдатам о гибели, которую римляне готовят их родине, сказал о надменных требованиях врага и умел показать, что внутреннее положение Рима дает надежду на успех в борьбе. Войско выступило полное веры в своего гениального вождя, полное решимости на все, чтобы достигнуть великой цели.
В Риме пред началом войны в течение целого ряда лет все дела шли нерешительно и вяло. С кельтами не было прочного мира, но они не были и покорены, хотя это было давно возможно. К Карфагену относились вызывающе и враждебно, но к войне с ним готовы не были,- важный в этот момент союз с Македонией не состоялся из пустых причин,- в Риме, очевидно, не было государственного человека, который был бы способен руководить деятельностью государства в ее целом объеме и направлять ее к одной цели. Во всем, что делалось, не было надлежащей меры, все делалось или не вовремя, делалось или чересчур мало, или чересчур много.
Военные силы Рима сравнительно со средствами Ганнибала были громадны: Рим мог собрать до полумиллиона солдат, имел 220 кораблей, но ничего решительного с этими силами не предпринимали. Римляне имели полную возможность поддержать Сагунт, и если бы они хоть задержали Ганнибала в Каталонии, что они вполне могли сделать, то планам карфагенского вождя были бы созданы серьезнейшие препятствия,- во всяком случае, даже при успехе он достиг бы Альп не ранее поздней осени, следовательно, в Италию мог бы вступить не ранее весны следующего года, а в это время римляне могли нанести врагу губительные удары в Африке, куда напасть можно было во всякое время года, тем более что на море римляне господствовали безусловно.
Ганнибал не терял времени. Он быстро достиг Пиренеев и тут отпустил домой свыше 30 000 человек, чтобы показать, что отправляется не в такую экспедицию, из которой пет возврата. С 50 000 пехоты и 9000 всадников он двинулся к востоку и у Авиньона подошел к Роне. На противоположном
Перейдя Рону, Ганнибал пошел не кратчайшею, а наиболее удобною дорогою, через наиболее населенные области. Он избрал этот путь, чтобы иметь достаточно провианта для своей значительной армии. Неоднократно встречал он и препятствия со стороны туземных племен, которые вовсе не хотели смотреть равнодушно на движение через их землю чужого войска, но зато Ганнибал успел приобрести и несколько союзников, и, по своей прозорливости, он вступал в дружеские связи и даже в союз всегда с наиболее сильными племенами.
Через 16 дней после переправы через Рону Ганнибал достиг первой горной цепи. Здесь, в одном тесном ущелье, думали задержать его аллоброги – ловким ночным нападением Ганнибал захватил этот перевал. Спуск с перевала в следующую долину был труднее подъема: лошади и мулы падали на крутой и узкой дороге и немало их погибло в пропастях, враждебные туземцы тревожили войско с флангов, а когда отбивали их нападения открытою силою, шум битвы усиливал сумятицу среди вьючных животных.
В долине Ганнибал уничтожил первый город на пути и этим внушил страх соседним племенам. Отдохнув день, войско двинулось далее и по всей равнине, в области центронов, встречало лишь знаки покорности. Но Ганнибал не обманулся ими, и, когда армия стала подниматься на Малый Сен-Бернар по крутой и узкой дороге, он лично остался с отборным отрядом прикрывать это движение: центроны действительно попробовали напасть на арьергард, но были отражены. Два дня продолжался подъем, туземцы шли параллельно, и, где могли, бросали или скатывали каменья, и причинили немалый урон карфагенскому войску. Достигнув перевала, Ганнибал дал армии отдых. Войско было страшно утомлено, потери людьми и особенно вьючными животными были громадны, солдаты приуныли, но вождь не унывал и ободрил своих воинов. К месту отдыха подобрались многие отставшие, преследование прекратилось, недалеко были уже и дружественные племена цизальпинских галлов. Отдохнув, армия стала спускаться – и опять спуск был труднее и взял больше жертв, чем подъем. Люди гибли и от невероятных неудобств пути, и от холода – наступил уже сентябрь и в горах повсюду лежал снег,- лошади и слоны, полуживые от голода, еле брели, а вскоре и всей армии пришлось остановиться: шагов около 200 предстояло перейти по покатым и скользким глыбам вечного льда. Три дня и три ночи под непосредственным руководством Ганнибала производились тут саперные работы, и только тогда оказалось возможным перевести армию и обоз… Наконец в середине сентября карфагенское войско, страшно измученное, спустилось в долину и на две недели разместилось отдохнуть в богатых селениях Иврейской долины, где жители приняли карфагенян как избавителей…
Длинный путь, почти в 800 верст, от берегов Роны до Сен-Бернара был пройден в 33 дня без каких-либо особых неудач, и тем не менее с Ганнибалом пришло только 20 000 пехоты из 50 000 и только 6000 всадников из 9000 – конницу Ганнибал особенно берег. Трудно сказать с уверенностью, мог ли Ганнибал лучше предвидеть и обсудить то, что пришлось ему встретить, и был ли бы какой-нибудь другой путь и способ перехода легче и выполнимее. Бесспорно, величайшего изумления достойно то мастерство, с которым выполнил Ганнибал свое предприятие. Он совершил, во всяком случае, то, что задумал гений Гамилькара. Борьба с Римом перенесена была на почву Италии.
Глава V. ГАННИБАЛОВСКАЯ ВОЙНА (218-202).