История Роланда
Шрифт:
Кто-то крадётся по коридору, неслышно, на цыпочках. Останавливается у двери. Пульс бьётся у меня в горле. Кто-то медленно-медленно приседает, подлезает в щель. Бред, бред! Никого там нет! Злость пополам с ужасом. Я героически поворачиваюсь на спину, и пружины выдают меня скрипом. Что-то лёгкое падает мне на лицо, и я с хриплым криком луплю рукой, вскакиваю! По ладони размазалась мерзость – то ли таракан, то ли паук. Я судорожно оттираю ладонь о тюфяк, чувствуя в штанах тепло и влагу. Обмочился! Рыча от отчаяния, стаскиваю штаны, трусы, стою с голыми ногами в тёмном подвале санстанции, жалкий и абсурдный. Как мне стирать штаны? Как сушить?
Утром приятель выслушивает меня и предлагает
15. Истории безоблачного детства. О двух типах
– Большинство женщин, детки, можно разделить на два типа, – говорил нам папа, когда мы были маленькими. – Есть простые женщины, а есть женщины восторженные.
Он вздыхал, качал головой, и заранее сокрушался о тяготах и невзгодах, которые женщины обрушат в будущем на наши нежные головы. Женщины простые, ничего кроме денег не понимающие, будут требовать от вас деньги и презирать вас за их нехватку. Женщины восторженные, преклоняющиеся перед «великими людьми» или «великими идеями», будут требовать от вас совместного преклонения и презирать вас за то, что вы не велики. Папа скорбно смотрел нам в глаза и грустно обнимал за плечи. Мы хмурились. Мы не знали никаких женщин, кроме мамы, и считали, что папа говорит именно о ней. Папа подмечал это и делал оговорку – эх, детки! вот ваша мама совсем не такая. ваша мама особенная! А какая наша мама? – спрашивали мы, начиная гордиться, но папа уже опаздывал на работу, поспешно повязывал галстук, хлопал по карманам в поисках ключей, хватал шляпу и убегал.
Чтобы проверить, чем же отличается наша мама от ужасных женщин, мы с Хулио переоделись в Жан-Поля Сартра и в Альбера Камю, приклеили усы и бородки и вошли к ней. Она смотрела сериал, крутя в руках пульт.
– Мы Жан-Поль Сартр и Альбер Камю! Мы пришли сообщить, что вы удостоены экзистенциальной премии в размере 100000 евро.
Мама усадила нас пить чай с лимоном и мармеладками, налила коньяку, предложила пледы. Она расспрашивала нас о Франции, рассказывала о своём житье-бытье. Напоследок она заметила:
– Большинство мужчин можно разделить на два типа – одни просто хотят потрахаться, а другие хотят, чтобы ими восхищались. Хотя бывают и исключения, вот как мой муж, например.
Мы не поняли, что значит «потрахаться», но заинтересовались. Во-первых, словом, во-вторых, папой. Мы переоделись в Анну Ахматову и в Марину Цветаеву и поехали к папе на работу, рассчитывая встретиться с ним во время обеденного перерыва. Нам надо было ехать на трамвае-тройке, но Хулио предложил сесть в семёрку, чтобы срезать угол. Из-за этого мы опоздали к папе и так ничего и не узнали. Но мы не унывали! Мы пошли к озеру, сидеть на обрыве и смотреть на чаек.
16. Истории безоблачного детства. Об винегрете
Наши мама и папа, как и все семьи в те светлые времена, жили в полной гармонии, душа в душу, и даже никогда не ссорились. Ну впрочем конечно иногда всё-таки ссорились, и даже довольно часто, но уж по крайней мере не то что нынешние пары. Теперь чуть что, сразу бегут разводиться! А тогда нет, и в мыслях такого не было, хотя ругались что ни день, даже вспомнить приятно.
17. Истории безоблачного детства. О любви
Когда мы были маленькими, мобильные телефоны были редкостью. И вот на Рождество нам подарили наш первый телефон, один на всех. Звонить было некому, но зато были игры – тетрис и змейка. Мы играли по очереди, а вечером Хулио выдумал баловство: разослать сообщения на случайные номера. Мы написали на десять номеров «Я не могу без тебя жить», и стали ждать.
Скоро пришли ответы: «Я люблю тебя, Машенька», «Будь ты проклят, мерзавец», «Вы не туда попали». Остальные не ответили.
А через пару дней пришло последнее: «В томленье сладком грудь моя трепещет, и робко нежности касается рука».
И Хулио целую неделю ходил сам не свой, впечатлившись. Он был твёрдо уверен, что этот ответ пришёл от прекрасной девочки, предназначенной ему судьбой, но терзался, мучился и страдал, не решаясь позвонить. Он влюбился. Наконец смелый Колик взял у него телефон и позвонил сам. «Это мужик», – сказал Колик, возвращая телефон и полагая, что вопрос исчерпан. Но Хулио только усмехнулся. И продолжал любить ту девочку.
18. Истории безоблачного детства. О полноценности и насыщенности
В нашем городке наделы земли вокруг домов были не прямоугольные, как везде, а шестиугольные, как соты. Делалось это для того, чтобы у каждой семьи было побольше соседей – не три, а целых пять. Конечно, при таком раскладе возникали известные сложности с улицами, но ведь улицы – это не главное, ни в градостроительстве, ни в жизни. А что главное? Главное – это полноценность и насыщенность, формулировали жители нашего города. А разве можно достигнуть полноценности и насыщенности посредством одной лишь шестиугольности? Увы, нельзя. Поэтому считалось полезным и правильным как можно чаще обмениваться домами и переезжать – и таким образом приобретать ещё больше соседей.
Наша семья переезжала не слишком часто, не чаще раза в год – потому что папа был человеком солидным и размеренным, а мама была переборчивой и соглашалась только на просторные дома, «чтоб мальчики не наталкивались друг на друга». Но многие из горожан, у кого семья была небольшая, или вовсе одиночки, менялись домами чуть ли не каждый месяц. Транспортные компании процветали; на улицах ежедневно случались затяжные пробки из-за длинных синебрезентовых фур, пытающихся вписаться в запутанные повороты переулков. С самого утра по всему городу дымили дизели, сновали менеджеры по недвижимости, ругались грузчики, голосили хозяйки расколовшихся роялей…