История россии 1917–2009
Шрифт:
Российское руководство, против которого преимущественно была направлена активность ГКЧП, оперативно, продуманно и комплексно отреагировало на эти действия. Во-первых, была развернута мощная информационная кампания. На одно из центральных мест вышла тема «заботы» о Президенте СССР и его здоровье, что должно было сфокусировать внимание на сомнительности повода отстранения Горбачева от должности. В общественном сознании удалось демонизировать ГКЧП, назвав в первый же день происходящее «путчем хунты», что вызывало ассоциации с образами кровавых диктаторов и правового беспредела. Во-вторых, российские руководители призвали под стены «Белого дома» (резиденцию ВС и Правительства РСФСР) своих сторонников и старались на протяжении всего периода противостояния сохранять
Противостояние между сторонниками ГКЧП и российских властей происходило лишь в центре столицы. Руководители других союзных республик, а также областей и краев России, чаще проявляли сдержанность, ограничиваясь принятием документов, в которых выражалась готовность следовать Конституции СССР, российским законам и осуждалось введение чрезвычайного положения.
Анализ событий 19–21 августа 1991 г. показывает, что на их исход повлияли не столько силовые факторы или правовая обоснованность позиций сторон, сколько чувство политической ситуации, умение собрать в нужный момент и в нужном месте своих сторонников и поставить противника в такие условия, в которых даже численное или силовое превосходство не принесет ему победу.
Одна из главных целей ГКЧП состояла в том, чтобы «надавить» на российское руководство, заставить сесть за стол переговоров и сформулировать приемлемые для сохранения СССР и вывода страны из кризиса условия будущего Союзного договора. При этом его лидеры не без оснований рассчитывали на неприятие большинством населения М. С. Горбачева и отсутствие массовой устойчивой политической базы у Ельцина, а также на подвластные им, союзным руководителям, КГБ, МВД и армии. Однако они недооценили информационно-политическую и организационную «отмобилизованность», бескомпромиссность позиции, готовность оппонентов идти «до конца», а также неприятие населением военного вмешательства.
Тбилисский, бакинский и вильнюсский «синдромы», когда армия использовалась против экстремистов, но была подвергнута хуле за то, что было поднято оружие против «мирного населения», затрудняли и даже делали практически невозможным ее привлечение для активных действий в Москве. Но в тех случаях применению Вооруженных сил все же предшествовали крупные провокации, в столице все приобретало вид «верхушечной разборки». В ГКЧП победила позиция тех, кто предлагал привлечь армию для оказания психологического давления. Как позже говорил маршал Д. Т. Язов, он согласился войти в Комитет с твердой оговоркой, что армии будет отведена роль пассивной давящей силы. Нежелание силовых структур (армии, КГБ, МВД) участвовать в политических «разборках», активное неприятие ГКЧП рядом высокопоставленных военных во многом предрешило исход начавшегося 19 августа противостояния.
В ночь с 20 на 21 августа произошел инцидент, которому было суждено оказать значительное влияние на развитие политической ситуации. При странных обстоятельствах погибли три молодых человека из числа «защитников» Белого дома. Последовавшее позже расследование этих событий показало, что случившееся было, скорее, даже не несчастным случаем, а результатом заранее продуманной провокации. Тем не менее факт пролития крови «мирных» жителей находящимися в подчинении ГКЧП военными стал последней каплей, которая предрешила конец колебаний и без того неустойчивых сторонников Комитета, позволив российскому руководству начать развернутое политическое наступление на своих противников и одержать полную и безоговорочную
Утром 21 августа Коллегия Министерства обороны СССР высказалась за вывод войск из Москвы и отмену повышенной готовности; министру обороны было рекомендовано без промедления выйти из ГКЧП.
Наиболее определенно за это выступали главкомы: ВВС — Е. И. Шапошников; ракетных войск стратегического назначения — Ю. П. Максимов и ВМФ — В. Н. Чернавин. С ними солидаризировались и заместители Язова. К Москве к этому времени подошли новые воинские части, которые, однако, не были введены в столицу.
События 19–21 августа можно было рассматривать и как проявление острого политического кризиса, и как попытку государственного переворота. Многое зависело от позиции Горбачева, которая не была ясна ни для одной из конфликтующих сторон. Поэтому решающим в противостоянии между ГКЧП и российским руководством на завершающем этапе политического кризиса 19–21 августа 1991 г. стал вопрос о том, кто первый встретится с Горбачевым и «перетянет» его на свою сторону. В Форос к Горбачеву почти одновременно прибыли и сторонники ГКЧП, и представители российского руководства во главе с вице-президентом A.В. Руцким. Горбачев сделал свой выбор, он отказался принять «заговорщиков» и поздним вечером 21 августа вернулся в Москву в окружении «победителей». Там же, во Внуково, по распоряжению Генерального прокурора России В. Г. Степанкова были задержаны и изолированы
B. А. Крючков, Д. Т. Язов и А. И. Тизяков. В последующие дни к ним присоединили других активных участников событий.
Кризис 19–21 августа перевел латентный процесс дезинтеграции СССР в открытую форму, положив начало новому периоду (до конца 1991), основным содержанием которого стал последовательный демонтаж союзных структур.
Ликвидация государственно-политических структур СССР. После августовского кризиса сложилась ситуация, когда принимаемые лидерами решения определялись не Конституцией и законами СССР, а реальным соотношением сил и по-разному понимаемой «политической целесообразностью». Республиканские органы власти действовали уже без оглядки на союзный Центр. Выступление ГКЧП стало удобным поводом для отказа от серьезных интеграционных предложений. С конца августа начался набиравший все большие темпы демонтаж союзных политических и государственных структур. На этом основании некоторые историки полагают, что в действительности Советский Союз «умер» сразу после августа, продолжая формально существовать до конца года.
Со 2 по 5 сентября 1991 г. в Москве работал V (внеочередной) съезд народных депутатов, который политически и юридически закрепил посткризисную ситуацию. Из документов съезда следовало, что действовавшая Конституция СССР утратила силу. Объявлялось вступление страны в переходный период, окончание которого связывалось с принятием новой конституции и выбором новых органов власти. В рамках этого переходного периода предлагалось подготовить и подписать всеми желающими республиками Договор о союзе суверенных государств, в котором каждая из них сможет самостоятельно определить формы своего участия. Выступавшие руководители просили поддержать намерение их республик вступить в ООН и стать полнокровными субъектами международного права.
Несмотря на оптимизм лидеров, у многих делегатов складывалось ощущение, что они присутствуют на собрании обреченных, на «похоронах Союза». И действительно, съезд принял конституционный Закон «Об органах государственной власти и управления Союза в ССР в переходный период». Он предусматривал «прекращение деятельности» высших органов государственной власти СССР — Съезда и Верховного Совета, обладавших правом принятия общих для всех республик законов. В соответствии с законом, был создан Госсовет СССР с участием Президента СССР и высших должностных лиц республик, которому на неопределенный по времени «переходный период» передавались реальные функции управления. Оценивая происходящее, Президент России заявил, что наступает конец длившейся больше года между республиками и союзным центром «холодной войне».