История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 1

Святополк-Мирский Дмитрий Петрович

администрации, городничий – сатирическая фигура огромного

символического значения и глубины. Что же касается центрального

персонажа, Хлестакова, лжеревизора, – он так же субъективен и

интроспективен, как Чичиков. Если в Чичикове Гоголь экстраполировал все

«растительные» элементы своего «я», то в Хлестакове он возвел в символ

безответственность, легкомыслие, отсутствие чувства меры, столь

свойственные его личности. Но, как и Чичиков, Хлестаков полностью

«транспонирован»,

он совершенно живая фигура, самая живая из всех,

существующих в русской литературе, – воплощение бессмысленного

движения и бессмысленного брожения на основе безмятежно честолюбивой

неполноценности. Что же касается диалога Ревизора, то он выше

восхищения. От начала до конца – ни одного неверного слова, ни одной

неверной интонации, и такая сила комизма, которая даже у Гоголя

встречается не всегда.

Из других гоголевских пьес Владимир третьей степени,

планировавшийся в 1833 г. как сатира на петербургскую бюрократию,

остался незаконченным, похоже, потому, что Гоголь отчаялся

протащить его сквозь цензуру. Женитьба, начатая в 1832 г. и

законченная в 1842 г., очень отличается от Ревизора. В ней нет ни

сатиры, ни конструкции. Построена она рыхло, диалог полностью

господствует над действием. Это просто смешно, хотя и на

фрейдистской основе (все тот же «комплекс импотенции», что и в

Шпоньке). Характеры и диалог великолепны. Тут Гоголь, не

связанный идейными задачами, дал полную волю своему гротескному

воображению, своему имитационному дару и в комизме превзошел

самого себя. Последняя пьеса, Игроки, ниже обеих великих комедий.

Это неприятная пьеса, населенная негодяями, которые ничуть не

смешны, и, хотя конструкция тут выдержана, пьеса суха, и ей не

хватает богатств настоящего Гоголя.

На сцене, как и в художественной прозе, Гоголь – и в этом его

историческая роль – был проводником реализма. Тут и там он был

открывателем дверей, тем, кто вводит доселе запрещенный материал.

В особенности Женитьба, с ее широкой и оригинальной трактовкой

купеческих нравов, оказала большое влияние на Островского. Обе

эти комедии (как и Горе от ума) стали величайшими триумфами

реалистической игры Михаила Щепкина.

9. ПРОЗА ЛЕРМОНТОВА

Лермонтов начал писать прозу очень рано. За три года, с

пятнадцати до восемнадцати лет, он написал три пьесы в прозе,

которые находятся на таком

же низком уровне, как его ранние стихи.

Их риторический стиль идет от шиллеровских Разбойников, и там

фигурируют жестокие страсти и мелодраматические ситуации.

Примечательны в них несколько сильных реалистических сцен, где

показаны злоупотребления деспотизма по отношению к крепостным.

В 1835 г. Лермонтов снова обратился к драматической форме и

написал, размером Горя от ума, мелодраму Маскарад. Хотя яркий

риторический стих, которым написана пьеса, много лучше прозы его

ранних драм, других достоинств пьеса не имеет, являясь, как и они,

напыщенной мелодрамой с нереальными персонажами.

Первые опыты Лермонтова в художественной прозе также

относятся к его догусарской жизни. Это оставшийся незаконченным

роман о Пугачевском восстании, героем которого сделан мрачный

байронический мститель, в стиле французской «неистовой

словесности»; пронзительная риторика иногда перемежается грубо-

реалистическими сценами. Вторая попытка – роман о петербургском

обществе – Княгиня Лиговская, над которым он работал в 1835–

1836 гг. вместе со своим другом Святославом Раевским и который

тоже не был закончен. В нем уже много черт великого романа

Лермонтова Герой нашего времени, и его главный персонаж – первый

набросок Печорина.

В 1837–1839 гг. творческая эволюция Лермонтова шла в двух

направлениях: с одной стороны, он освобождался от субъективных

наваждений своих ранних лет, с другой стороны, вырабатывал новую,

безличную, объективную и реалистическую манеру. Поэтому одни и

те же кавказские впечатления 1839 г. отразились в Демонеи Мцыри–

и в противостоящем им Герое нашего времени.

Герой нашего времени, роман в пяти повестях, появился в 1840 г.

Он имел большой и немедленный успех, и второе издание (с

примечательным предисловием, в котором Лермонтов издевается над

своими читателями за то, что они поверили, будто Печорин – сам

автор) вышло еще до смерти Лермонтова, в 1841 г. Этот роман – одно

из тех произведений, в оценке которых русские с иностранцами

особенно расходятся. Русская критика единодушно ставит Героя

чрезвычайно высоко и почти единодушно придает ему большее