История русской литературы XIX века. В 3 ч. Ч. 2
Шрифт:
Погружение возвышенного героя в тесный быт образует в пьесе типично романтическую коллизию, вызывая несовместимость безграничных желаний и ограниченного круга жизни, причем эта коллизия выражается не в драматическом действии (оно как раз затянуто и замедлено), а в тормозящих драматическое движение монологах. Однако в дальнейшем именно этот путь — помещение романтического или незаурядного героя в родную или чужую, но непременно обыкновенную, бытовую среду, которая, впрочем, может казаться герою необычной и даже исключительной, — оказался магистральным для творчества Лермонтова («Герой нашего времени») и русской литературы вообще.
«СТРАННЫЙ ЧЕЛОВЕК» (1831)
Эта драма стала продолжением и усложнением романтической драматургии, начатой пьесой «Люди и страсти».
Сюжет ее также
Драма названа «Странный человек». В этом названии содержится, с одной стороны, прямой намек на Чацкого из комедии «Горе от ума», который тоже не похож на окружающих и тоже «странен», хотя для него не менее «странны» Фамусов и другие лица, а с другой — включает еще один смысл: «странный человек» — избранный человек, он держится естественных и общечеловеческих норм нравственности, тогда как люди «света» — условных и принятых в своем кругу. Особая душевная организация героя (Арбенин — поэт) отчасти объясняет его сосредоточенность на себе, возвышенный характер и пафосные речи. Внутренний мир героя нуждался в самопояснениях и в самораскрытии. Следы авторского комментария к образу героя есть в драме, как есть стремление перейти к непосредственному самоанализу при изображении поведения героя. Это значит, что Лермонтов, возможно, задумывал романтическое повествование об отрешенной и мятежной личности с теми же свойствами. На этом основании драму «Странный человек» считают переходной от романтической драматургии к романтической прозе.
«ДВА БРАТА» (1834-1836)
Мотивы пьес «Люди и страсти», «Странный человек» продолжились и в прозаической драме «Два брата» — последнем драматическом сочинении Лермонтова. Коллизия «Двух братьев» взята, по словам самого поэта, из его жизни. Сюжет основан на встрече героя со своей возлюбленной после ее замужества (в декабре 1835 г. Лермонтов увиделся с В.А. Бахме-тевой, в девичестве В.А. Лопухиной, в которую был некогда влюблен, и с ее мужем, Н.Ф. Бахметевым). Действие снова перенесено в бытовую обстановку, где разыгрывается соперничество двух братьев — Юрия и Александра Радиных, перерастающее во вражду. В образах братьев нетрудно увидеть типы основного романтического героя Лермонтова — доброго и злого, мечтательного и пылкого идеалиста и разочарованного, мрачного и негодующего скептика. Юрий Радин — носитель беззащитного добра, Александр Радин — воплощенное разрушительное зло. Один персонаж берет начало от юношеских драм и героя ранней лирики, другой — от демонических мотивов и образов в лирике и поэмах. Романтическое сознание автора расщепилось, раздвоилось, и это раздвоение выразилось в образах похожих и одновременно непохожих братьев-антагонистов.
«Два брата» занимают промежуточное место в творчестве Лермонтова — они связаны с написанным ранее «Маскарадом» (в отличие от Арбенина в «Маскараде» Александр Радин в «Двух братьях» лишен ореола высокого злодея, поскольку в его действиях есть корыстный личный расчет) и с прозой («Княгиня Литовская» и «Герой нашего времени»).
«МАСКАРАД» (1835-1836)
Это самая удачная и наиболее совершенная в драматургическом и художественном отношениях драма Лермонтова. При жизни Лермонтова драма не была ни напечатана, ни поставлена на сцене. «Маскарад» тесно связан с традициями русской («Горе
«Маскарад» продолжает раздумья Лермонтова о сильных сторонах своевольного романтического героя, бросающего вызов всему обществу, и о его коренных нравственных слабостях. «Гордый ум» Арбенина «изнемог» в конфликте со «светом» и с собственными представлениями, внушенными той же порочной средой. В отличие от других пьес Лермонтова, в «Маскараде» герой и окружающие его персонажи ведут драматургическую борьбу: несмотря на подчеркнуто центральную роль главного героя другие лица также действуют.
Слово «маскарад», выставленное в заглавии драмы, означает не только реальное увеселение (костюмированный бал, на который являются в масках), но и нечто большее: с одной стороны, под «маскарадом» понимается жизнь «света» и жизнь вообще (в реальной действительности лица людей — «приличьем стянутые маски», как сказано в стихотворении Лермонтова), где маски скрывают либо подлинные чувства, либо пороки; с другой стороны, «маскарад» — это условная, искусственная жизнь, игровое зрелище и развлечение; надев маску и на какое-то ограниченное время оставаясь неузнанным 51 , человек «света» может приоткрыть душу и показать свое истинное лицо.
Маска обеспечивает равенство в анонимной безличности. Надевший маску скрывает лицо, но предъявляет тело. Все прежние сдерживающие преграды — возраст, звание, чин, стыд, приличия, мнения окружающих — исчезают, и чувства, высокие 52 и низкие, мелкие и глубокие, отважно обнажаются. Но бывает и так, что лицо становится маской, маска — лицом. В этом и состоит ненормальность жизни, ее уродливый парадокс. Лермонтов играет такими превращениями, которые часто неожиданны и непредсказуемы, потому что «свет» неистощим на губительные выдумки. Люди живут словно в перевернутом мире, они видят друг друга в социально кривом зеркале. И как только они обнаруживают свое настоящее лицо, сразу становятся уязвимыми.
Только два героя остаются самими собой — Евгений Арбенин и Нина, хотя другие персонажи думают о них иначе: князь Звездич готов видеть в Арбенине демона, Казарин уверен, что Арбенин не тот, за кого себя выдает («Глядит ягненочком, — а право, тот же зверь... Мне скажут: можно отучиться, натуру победить. — Дурак, кто говорит: Пусть ангелом и притворится. Да чорт-то все в душе сидит»), Арбенин подозревает в Нине коварную изменницу.
Вполне закономерно, что Арбенин и Нина — герои, которые держат лица открытыми, — падают жертвами всеобщего «маскарада жизни». Нина оказывается объектом любовного приключения, роковой ошибки, затем невинной жертвой запутанной интриги. Арбенин с его гордым умом, сильной волей и нравственной непреклонностью — жертва собственного опыта и знания «света». Стало быть, от «света» нельзя спастись, и поражение заранее предопределено, если волею судеб человек попадет в его жернова. Никаких могучих сил души и никаких драгоценных качеств недостаточно для того, чтобы уцелеть и не погибнуть. Доктор после смерти Нины, наблюдая за Арбениным, ставит иронический диагноз:
Но если он сойдет с ума,
То я за жизнь его ручаюсь.
Следовательно, безумство гарантирует жизнь и приносит счастье. Здесь видно то огромное историческое расстояние, которое отделяет Арбенина от Чацкого 53 : герой комедии Грибоедова удивлен тем, что ум может принести горе, а персонажи Лермонтова принимают горький и саркастически убийственный вывод о благе сумасшествия, дарующего жизнь и счастье.
Помимо этого, маскарад и маска сращивают два плана драмы — бытовой и философский. Исследователи обратили внимание на то, что в бытовом плане маскарад — место сомнительное, населенное смешанным, а не избранным обществом. В нем встречаются дамы полусвета, игроки-шулеры, в нем принимают доносчика Шприха. Все это не очень характерно для аристократической среды, для «большого света». Однако в драматургическом отношении это чрезвычайно важно Лермонтову.