История Рюриковичей
Шрифт:
В исландских родовых сагах генеалогия Одда освещена более подробно. Согласно «Саге о Гисли», Одд был не сыном, а братом Грима Мохнатые Щеки (от которого еще идет целая ветвь потомков), а оба они — сыновья Кетиля Лосося и внуки Халльбьерна Полутролля. В «Саге об Эгиле» отцом Халльбьерна с острова Рафниста назван Ульв Бесстрашный. По условной хронологии родовых саг, Одд мог действовать где-то в конце IX — начале X века. Имя Силькисиф упоминается и в некоторых других сагах, где оно обозначает принцессу из Руси, как, например, в «Саге об Ингваре-путешественнике». Таким образом, Одд мог быть и реальной исторической фигурой, но в саге, ему посвященной, этот образ получился в результате многочисленных напластований очень сложным, как бы собирательным. Разнообразные мотивы, распространенные в сагах, сопутствуют ему, и
Интересен заключительный пассаж саги, где говорится, что после смерти Одда Силькисиф «стала сама управлять землей гуннов вместе со своим сыном. Очень знаменитый человек вышел со временем из этого сына Одда». По всей видимости, здесь имеется в виду старший сын Одда — Асмунд. Рассказ саги, таким образом, обнаруживает параллели с известиями «Повести временных лет». Ведь воспитателя Святослава, сына Игоря, звали Асмуд. Так выстраивается привлекательная логическая картина: Олег — воспитатель Игоря, его сын Асмуд — воспитатель сына Святослава Игоревича. Слова о «знаменитом человеке» из концовки саги могут служить косвенным подтверждением вышесказанного.
И конечно же, сам рассказ о смерти Одда явно перекликается с летописным известием о гибели Олега от укуса змеи, выползшей из черепа любимого коня князя. Интересно, что место смерти Олега по-разному определяется русскими летописями. «Повесть временных лет» сообщает, что Олег умер в Киеве и был похоронен там же на горе Щековице. Известия же других годов летописей указывают другое место захоронения: у киевских Жидовских ворот. А Новгородская Первая летопись называет еще два места: в Ладоге (там до сих пор, кстати, существует могила) и «за морем».
Исследователи пытались определить, где же в действительности был похоронен Олег. А. А. Шахматов полагал, что в древнейшей летописной традиции, нашедшей отражение в новгородском летописании, была зафиксирована смерть Олега «за морем», а сообщение о смерти в Киеве является позднейшей вставкой. Но важно отметить, что «могилой» на Руси называлось не само захоронение, а холм, насыпанный для отправления тризны по герою, поэтому на Руси могло существовать несколько таких могил как в Киеве, так и в Ладоге, поскольку тризну по русскому князю справляли наверняка в разных местах.
Так как же объяснить то обстоятельство, что сведения об Олеге нашли отражение в саге? Только одним — древнерусский князь Олег был настолько значительной фигурой в истории того времени, настолько известным правителем и объединителем русских земель, что предания, связанные с его личностью, сохранились как в «Повести временных лет», так и в далекой полумифической саге — русском историческом и скандинавском эпическо-литературном произведениях.
Олег остался в русской истории как объединитель северной и южной Руси в одно государство. Во время его правления Русь впервые заявила о себе как о новой сильной стране, слава о которой гремела и в Византии, и на Европейском Севере.
«Жалкая судьба» сына Рюрика
Когда сын Игоря и внук Рюрика — отважный князь-воин Святослав сражался с византийским императором Иоанном Цимисхием, он получил от последнего предупреждение с напоминанием о «жалкой судьбе» его отца, убитого одним из «германских племён» (так византийский историк назвал древлян). Правда, император умолчал о победоносном походе руси на Византию в 944 году и заключении выгодного для «варваров-скифов» мира. Но судьба князя Игоря действительно была печальной. Смерть настигла его не на поле брани, а на родной земле, от рук своих же подданных.
Игорь принял власть над Русью после смерти Олега. Таким образом, он был первым князем Рюриковичем, занявшим киевский престол. О ранних годах его жизни ничего неизвестно, за исключением того, что в 903 году ему привели жену Ольгу, родом из Пскова. Правление Игоря ознаменовалось несколькими крупными военными походами, причём не только в южном, но и в восточном направлении. Помимо Византии, русов привлекали берега Каспийского моря, манившего своими богатствами, ведь по Волге через море шёл знаменитый торговый путь, который связывал Русь со странами арабского Востока. На побережье Каспия раскинулись богатые земли и города, утопавшие в роскоши и достатке. Теперь это территории современных Азербайджана и северного
Но преградой на пути стоял Хазарский каганат. Однако поскольку Дербент и прикаспийские земли соперничали в торговых делах с Хазарией, правители каганата пропускали через свои земли отряды русов. Кроме того, по свидетельству уже упроминавшегося ал-Мас’уди, русы и славяне (арабские авторы, как правило, разделяют два этих понятия) состояли на службе у хазарского царя и даже находились в его войске. Так что жителей Руси хорошо знали в Хазарии. В течение конца IX — первой половины X века русы совершили несколько походов русов на Каспий. Они удивительным образом соотносятся с походами Руси на Византию, что дало возможность историкам связывать оба направления русской военной активности между собой. Но сложно сказать, насколько каспийские походы были делом государственной политики того времени. Можно думать, что по крайней мере некоторые из них предпринимались на свой страх и риск отдельными отрядами русской дружины или просто организованными военными группами русов. О первом каспийском походе известно очень мало, и некоторые учёные даже сомневаются в его существовании.
Персидский автор XIII века Ибн-Исфендийар в своей «Истории Табаристана» (написана в 1216 — 1217 годах) упомянул о набеге русов на город Абаскун (Абесгун), который располагался на южном побережье Каспийского моря. Это произошло во время правления ал-Хасана ибн-Зайда, то есть между 864 и 884 годами. Более точно датировать это событие невозможно, но вероятна его связь с походом русов на Византию в 860 году. Пройдя через территорию хазар, с которыми, по всей видимости, существовала какая-то договорённость, русы двинулись вдоль каспийского побережья, всюду на своём пути производя «опустошения» и «грабежи». Захватить сам Абаскун не удалось. Подоспевшее войско ибн-Зайда разбило русов. Тот же Ибн-Исфендийар сообщает ещё о двух русских набегах, состоявшихся около 909 — 912 годов: «...В море появилось шестнадцать кораблей, принадлежащих русам, и пошли они в Абаскун, как и во время Хасана Ибн-Зайда Алида, когда русы прибыли в Абаскун и вели войну, а Хасан Зайд отправил войско и всех перебил. В это время, когда появилось шестнадцать кораблей русов, они разрушили и разграбили Абаскун и побережье моря в той стороне, многих мусульман убили и ограбили... В следующем году русы прибыли в большом числе, подожгли Сари (город в северном Иране)...увели в плен людей и поспешно удалились в море. Дойдя до Чашм-руда в Дейлемане, часть их вышла на берег, а часть осталась в море. Гилы (жители Гиляна, ныне провинция Ирана)ночью пришли на берег моря и сожгли корабли и убили тех, которые находились на берегу; другие, находившиеся в море, убежали. Поскольку царь ширваншах получил об этом известие, он приказал устроить в море засаду и в конечном счёте ни одного из них не оставил в живых, и так частое появление русов в этой стороне было приостановлено».
Как видим, набеги преследовали чисто грабительские цели. Такой же характер имел и поход, описанный ал-Мас’уди. Он состоялся вскоре после 912/913 года. Около 500 русских кораблей, на каждом из которых было по сотне человек, прошли через Чёрное и Азовское моря в Дон. Русы просили хазарского правителя пропустить их через земли каганата. Царь согласился при условии, что половину добычи русы отдадут хазарам. Поднявшись вверх по Дону, флотилия достигла Волги, потом суда перетащили волоком, и русы спустились в Каспийское море. Здесь они хозяйничали несколько месяцев: «...Их отряды отправились в Гилян, Дейлем, Табаристан, Абескун на гурганском берегу, в область нефтяных источников и в Азербайджан, потому что главный город Азербайджана отстоит от моря всего на три дня пути. Они проливали кровь, захватывали женщин и детей, грабили имущество, снаряжали отряды для набегов, уничтожали и жгли (дома)... При возвращении от набегов они удалялись на острова, расположенные у нефтяных источников и в нескольких милях оттуда».