История шпионажа
Шрифт:
Вскоре после этого стала специализироваться на регистрации агентов из СССР и стран социалистического лагеря. Она имела доступ к докладам ФБР, передаваемым в Министерство юстиции, которые содержали информацию о различных нарушениях. В частности, было много докладов о советских дипломатах.
Люди, работающие в правительственном учреждении, привыкают к постоянному потоку секретных документов, а потому в их работе появляется некоторая небрежность. Служащие, привыкшие к грифу «Совершенно секретно», не запирают шкафы с документами, меняют папки местами. Одна из секретарей, работавших в отделе Джуди, оставила
Мисс Коплон выразила свое презрение к секретности на суде в Вашингтоне, сказав следующее: «Многое из этого секретного материала было просто смешным. Например, однажды мы узнали, что в конгрессе проходят слушания, на которых выступает кто-то вроде мисс Бентли, раскрывая очередной случай шпионажа. Уже на следующий день мы читали об этом в секретной докладной записке ФБР».
Тем не менее она проявляла живой интерес к секретным материалам ФБР. После ареста у нее в столе были найдены сотни таких документов. Тяга Джуди к знаниям делала ее незаменимой для некоторых видов работы. Однажды Рэймонд П. Уирти, возглавлявший отдел в 1947 году, попросил ее просмотреть документы, чтобы определить, какие из них можно было отправить в архив. Позже Уирти появился в деле Коплон в качестве помощника обвинения.
Мисс Коплон настолько успешно справилась с этим заданием, что в октябре 1948 года начала заниматься только докладами ФБР о деятельности коммунистов. Таким образом, она стала ведущим специалистом своего отдела в этой области.
Примерно в это время Джуди встретила Губичева. И почти тогда же у ФБР появилось беспокойство из-за утечки информации. В докладе Комитета по расследованию антиамериканской деятельности об этом говорится так:
«Совершенно секретные доклады о деятельности дипломатов СССР и стран социалистического лагеря, подготовленные ФБР, попадали в руки этих самых дипломатов.
Не похоже, чтобы эта информация попадала к ним из американских источников, скорее всего она приходила прямо из Москвы. Модель этой деятельности была следующая: человек, имевший доступ к материалам ФБР, передавал их другому человеку, доставлявшему их прямо в Москву. Кремль изучал документы и затем с помощью курьеров извещал о них сотрудников посольств и консульств СССР и других государств».
Сначала ФБР сосредоточило все внимание, вызванное утечкой информации, на своих сотрудниках. Но проверка показала, что никто из них не был к этому причастен.
Затем свое расследование провело Министерство юстиции, так как все упоминавшиеся в деле документы проходили через криминальное управление. Остается загадкой, почему подозревать стали именно мисс Коплон. По свидетельству ФБР, именно на нее указал в декабре 1948 года их тайный информатор. На сленге ФБР таким информатором часто называют подслушивающие устройства. Вполне возможно, что к концу 1948 года ФБР прослушивало всех сотрудников отдела регистрации. Их было всего пятеро. Еще одно объяснение — на Джуди агентов вывел жучок на служебном телефоне Губичева. Сама она признала, что по крайней мере один раз звонила ему по служебному телефону.
Самая
Кветик вспоминал, что та сказала ему: «Одна из нас работает сейчас в Министерстве юстиции, а ФБР об этом даже не подозревает. Она один из лучших агентов, она делает все для революции». Однако ФБР не стало рассматривать эту версию, назвав ее наивной.
В первую неделю 1949 года Уильям Фоли, сменивший Уирти на посту руководителя отдела регистрации агентов, вошел в кабинет Джуди и увидел, что она читает доклад о работе советских шпионов. Заглянув в него, Фоли сказал: «А у меня есть новый».
«Можно мне посмотреть?» — спросила Джуди.
«Не знаю, — ответил он. — Он с грифом „Секретно“».
Следующий день стал самым удивительным в его карьере. Его вызвали в кабинет Пейтона Форда, помощника Генерального прокурора, который сказал, что Джуди Коплон, лучший специалист по коммунизму, подозревается в хищении секретных докладов и «передаче их какому-то русскому».
Фоли приказали отстранить Джуди от работы с делами по внутренней безопасности, не вызывая ее подозрений. В это же время в служебный телефон мисс Коплон был вмонтирован микрофон, записывавший разговоры Джуди в кабинете и по телефону. «Жучки» были также установлены в ее вашингтонской квартире и в доме ее матери в Бруклине.
В деле Коплон ФБР использовало двадцать «жучков» в Вашингтоне и столько же в Нью-Йорке. После того как стало ясно, что она встречалась именно с Губичевым, начали прослушивать и его домашний телефон. Прослушивание не прекратилось и после ареста. В Нью-Йорке записывались разговоры Джуди и ее адвоката.
Раздраженный тем, что утечка была в его отделе, Фоли влетел в кабинет Джуди и вытащил из стола ящик с документами по внутренней безопасности, сказав, что он ей больше не потребуется. Когда мисс Коплон потребовала объяснений, ее шеф сказал, что она должна посвятить себя только регистрационной работе, а дела о внутренней безопасности будут переданы недавно пришедшей в отдел Рут Россон.
Джуди была оскорблена произошедшими переменами, решив, что это было проявлением критики ее способностей. Она ни минуты не подозревала, что была под наблюдением. Через несколько дней она спросила у Фоли, не собираются ли ее уволить. Он ответил: «Вас могут уволить в любой день. Если какой-нибудь начальник прочитает список сотрудников отдела регистрации, он может решить, что нам не нужен политический аналитик, и вас сразу же уволят».
«Знаете, — сказала Джуди, — я собираюсь сдавать экзамены, и я могу получить уровень П-4». (У Джуди не было определенного статуса в гражданской службе, ее приняли по специальному плану.)
Хотя над Джуди уже сгущались облака, она продолжала интересоваться докладами, которые больше не находились в ее ведении. Вскоре она спросила у Фоли: «Когда я смогу увидеть тот секретный доклад?» Фоли ответил, что она вряд ли сможет ознакомиться с ним.
Когда спустя месяц она снова попросила у Фоли этот доклад, он отказал ей, сославшись на то, что доклад «уже устарел».