История трёх судеб. Игра богов
Шрифт:
Почему-то больше всего девушку волновал не сам факт случившегося, а то, что она испытывала в этот момент. Злость на саму себя вернулась. Особенно когда глаза встретились с взглядом Венториэля. Парень пытался понять, все ли с ней в порядке, аккуратно перевязывая раненую ладонь. Как она могла получать удовольствие там, на полу божественного зала от действий Хенорпа? Миаленику передернуло от воспоминаний и она опустила глаза. Наверно по этому жесту, или виноватому выражению лица, Вент без лишних слов прекрасно ее понял. Сердце медленно опустилось в пятки, но он не изменил, ни голоса, ни мимики, оставаясь все также спокойным и сдержанным. Поднеся раненую ладонь беглянки к губам, и поцеловав, лидер совета аккуратно уложил голову девушки себе на грудь и обхватил Мию руками. Таким образом, он пытался показать
– Он показал мне замок совета. Его коридоры завалены мертвыми телами. Когда они изгнали Алиста, тот находился в Андранике Больто, и покидая его, заразил чем-то, а от него и всех остальных. Все, кроме двоих солдат Апатии, погибли, – неуверенно тихо прошептала Миаленика, но оба парня прекрасно ее услышали. Вот от этой новости лицо Вента изменилось, и он лишь крепче прижал беглянку к себе.
Мир Венториэля рушился на глазах, особенно если рассказанное ею правда. Тогда от совета осталась маленькая горстка людей, сейчас служивших разным королям или едущих из страны в страну на поиски избранных детей. Возвращаться обратно к стене, чтобы проверить новости не имело смысла, слишком много времени может уйти впустую. Одно дело узнать обо всем от бога смерти во сне, и совершенно другое увидеть собственными глазами.
В глубине души Виктор ликовал. Сами высшие силы, с которыми он никогда не сталкивался лично, закончили за него дело всей его жизни. Оставались всего несколько людей, но он рассчитывал найти и покончить с ними, со временем конечно. Все четыре замка пали, лежали в руинах или мертвецах. Тирании советников придет конец и больше никто не заберет никого из дома и не уничтожит весь род за отказ. Он вот вот сдержит слово, данное Аполи, даже без прикладывания каких-либо особых усилий. Если им удастся понять, что и как собрался делать Джорах, а затем спасти мир, вместе со своими жизнями, то он непременно вернется к изначальному плану. Жаль только что кровь всех людей в замке не на его руках. «Может, стоит начать молиться богам?» – неожиданно для себя подумал Виктор, но откинул эту мысль. Они в Апатии, а здесь их вряд ли кто услышит из высших сил.
– Если Виктор не спасет мир, это будет только началом, – как можно спокойней проговорил Венториэль и поцеловал девушку в лоб. Если она права, то забрав ее из замка, он снова спас ей жизнь еще и от болезни. Слишком часто Миаленика сталкивается с богами, это не просто так, особенно теперь, после изгнания Алиста. Зачем Хенорпу именно она, когда бог смерти мог заполучить любую другую женщину в мире? Он должен узнать ответ, а раз Кленский ведет их туда, где их можно получить, то Вент не станет ему возражать.
– Мы еще не знаем, что именно собираемся спасать, мир или богов. Джорах думал о том, что своими действиями, при помощи ребёнка сосуда он погубит богов и в рядах высших сил произойдут перемены. Они должны были пойти на благо совету, вот чем он руководствовался. Про воскрешение и все, что с ним связано он узнал от богов, ваш товарищ руководствуется лишь благими намерениями, – неожиданно для них рассказал Виктор, словно сказанная Вентом фраза ударила его по голове и привела в чувства. Ведь если что с ним случиться, больше никто не знает мыслей Джораха, и вряд ли парочка сможет что-то изменить без него.
– Лайсер рассказывал, что для воскрешения душу умершего привязывают к душе того, кто проводил ритуал, правда ли это? – поинтересовалась Миаленика, ей уже давно хотелось больше узнать о самом необычном явлении, с которым она когда-либо сталкивалась, но не знала, у кого и как спросить.
– Да. По легенде, при воскрешении человек не может ослушаться слов того, кто его воскресил. Он теряет свою свободу и независимость, становясь вечным рабом до тех пор, пока не умрет или не заслужит освобождение. А сделать это можно только убив своего воскресителя, – парень замолчал, наблюдая за тем, как изменилось лицо Виктора. На самом деле Вент ожидал увидеть триумф или радость, но на
– Аполинария вытащила твое тело из камеры, воскресила тебя, а ты убил ее ради своей свободы? – с ужасом в голосе проговорила Миаленика, понимая всю суть ритуала. Вот только брат отрицательно мотал головой и тяжело вздохнул. Раз уж он начал с ними откровенничать, не имеет смысла держать в себе даже это.
– Она сама этого хотела, – парень встал на ноги и пнул землю носком сапога, – она прижала кинжал к своему животу и передала мне рукоятку. Моими руками Аполинария вонзила его в себя и освободила меня. Я не хотел ее убивать! Кого угодно, но только не ее, – будь глаза Виктора на месте, они горели бы от ярости и злости. Он ругал себя за то, что все случилось именно так, но у него не было выбора, такова была воля воскресителя, и в тот момент Кленский не мог ей противиться. Прикоснувшись к дару и увидев огонек разума Мии, парень понял, где сейчас должен находиться Венториэль и повернулся в его сторону. Словно смотря на собеседника, предатель сжал руки в кулаки, – Она ненавидела тебя всем сердцем. Считала, что ты виновен в смерти ее семьи, раз не приехал попытать удачу и не уговорил их отдать ее. Всю жизнь Аполинария служила совету с тем же чувством, что и я, но не пошла против вас, пока не появился реальный шанс. Вот с кого надо брать пример. Ей был противен совет, но она делала все для его блага до встречи со мной, – говорить не имело смысла и Виктор сплюнув накопившуюся во рту слюну в костер. Пламя зашипело, но не потухло, а парень развернулся и отошел к деревьям и своему спальному месту.
Наблюдая за ним внимательными зелеными глазами, Венториэль тяжело вздохнул и покачал головой. Он предполагал об особом отношении Аполинарии к совету, но не думал, что все настолько плохо. А уж о своей вине в смерти ее семьи не задумывался.
– Алист готовил ее на роль пары для вас. Она подходила больше, раз смогла стать настоящим лидером совета, – неуверенно проговорила Миаленика, сильнее прижимаясь к возлюбленному, надеясь, что тот не оттолкнет ее из-за услышанного. Положив подбородок на ее голову, Вент закрыл глаза.
– Он не учел ее ненависти ко мне, и нашел кандидатуру получше. Нам следует извиниться перед ним утром. За все время пути ваш брат не был со мной так откровенен, как сейчас, он заслужил уважение хотя бы за это. Засыпайте, – проведя ладонью по ее волосам, лидер совета понял, что девушка отрицательно качает головой.
– Лучше вам поспать, я теперь не знаю, смогу ли, – честно призналась Миаленика, отстранившись от возлюбленного и посмотрев на него. Положительно кивнув, мужчина не стал спорить, он сам жутко устал. Забравшись в спальный мешок, что лежал тут рядом, он устроил голову на коленях девушки и закрыл глаза. Рискованно конечно спать во время царствования Хенорпа, но другого выхода не оставалось. Сейчас, когда у него отобрали орден, от которого почти ничего не осталось, Венториэль держался только благодаря ей. Миаленика стала для него светом, каждый раз, спасая ей жизнь, он жил этой мыслью. Прежде смыслом был сам орден, теперь, когда замки пали, а люди мертвы, все, что у него осталось – дочь герцога Кленского. Другого смысла в его жизни больше не было.
Глава 22.
Чуть в стороне от главного входа в замок огородили территорию и полным ходом шли приготовления к казни. Микалис получил полную свободу действий, но если бы в свое время не спас жизнь дочери герцога Кленского, король вовсе не подпустил бы его к делу. Рэндалл не доверял блондину с самой первой встречи, но сейчас он один предложил возможный вариант претворения планов в жизнь. В слова про бога смерти, верилось с трудом, но другого объяснения того, откуда парню столько известно не находилось. На всякий случай, обходя гостя стороной, бастард то и дело поглядывал в окно, следя за ходом работ. Рабочие собрали деревянный помост, возвышавшийся примерно в половину человеческого роста. Сама процедура казни будет проходить как раз на нем, чтобы всем зрителям хорошо стало видно зрелище.