История трёх судеб. Игра богов
Шрифт:
– Слишком опасно, надеюсь, вы повесите предупредительные знаки? – неуверенно поинтересовался Микалис, повернувшись к собеседнику и не отрывая от него глаз. Не отрываясь от занятия, старичок усмехнулся, и отрицательно покачала головой.
– А как же. Это конец совета, молодой человек, мы должны сохранить как можно больше ценностей так, чтобы не подвергнуть опасности других людей. Управляющий отдал распоряжение сжечь здесь все дотла вместе с больными, – ошарашил собеседник. Флор стоял, разинув рот, шокированный услышанным. Сжечь источник заразы после смерти людей одно дело, но делать это, пока они еще живы, совершенно другое. Глаза слезились, голова кружилась, стоять на ногах стало просто невыносимо. Подкосившись, парень упал, но смог ухватиться за рядом стоящий стол и мягко приземлиться на пол. Дальше сознание то уходило, то приходило. Пелена затуманивала взгляд, парень понял, что его куда-то
Микалис боролся всеми силами, что у него были. Он не хотел умирать, только не так и не здесь. В мыслях проклиная Миаленику за то, что уговорила его приехать сюда, Флор сам не заметил, как сознание ушло от него. Погрузившись в сон, больной расслабился, его дыхание нормализовалось, сердцебиение успокоилось. От него сейчас ничего не зависит.
***
– На что ты готов пойти ради того, чтобы выжить? – раздавшийся в голове голос заставил Микалиса очнуться от полусна и открыть глаза. На улице стояла кромешная тьма, свет луны блеклой полоской освещал пол лазарета в стороне от кровати больного. Жар и лихорадка спали, сознание очистилось, чувствовал себя парень совершенно здоровым. Оторвавшись от подушки и осмотревшись по сторонам, он привстал на локте, прикрывая нос рукой. В воздухе летал невыносимый запах смерти. Тела разлагались прямо на кроватях вокруг него. Кто-то валялся посреди коридора. Неисчислимое множество мух кружили над мертвецами, ползали по ним. Чувствуя позывы тошноты, Микалис был рад, что желудок оказался пуст, и на пол вырвался лишь сок. Осторожно спустив ноги, парень медленно встал, убедившись, что все в порядке, и он не свалиться обратно от бессилия, Флор поспешил прочь из лазарета.
Выскочив в ближайший коридор, он шарахался от каждой стены, тела были везде. Ковер пропитался мочой, потом и блевотой, от запаха хотелось заткнуть нос и не дышать. Споткнувшись о чью-то ногу, лекарь поспешил вперед, чуть ли не на ощупь. Сюда свет не проникал, окон не было, двери закрыты, и за ними, скорее всего тоже лежат мертвецы. Как Виктор мог спокойно разгуливать по опустевшему замку, среди трупов убитых им людей? Блондин не мог себе такого представить, его тошнило, становилось дурно при виде безжизненных лиц и серых частей тел. Глаза снова начала застилать пелена, но в этот раз уже от ужаса, окружавшего его. Руки тряслись, колени подкашивались, хотелось упасть, уткнуться лицом в ладони, лишь бы не видеть ничего этого.
– На что ты готов пойти ради того, чтобы выжить и убраться из этого места? – снова тот голос, от которого он пришел в себя в лазарете. Проигнорировав его, Микалис молча прорывался к выходу из замка, надеясь вдохнуть свежего воздуха и оставить мертвецов позади. Навалившись на входные двери замка, парень с трудом сдвинул их с места и оказался на улице. Холодный осенний ветер ударил в лицо, позволив парню расслабиться и отдышаться. Закрыв глаза, Флор осторожно провел рукой по лбу, но не обнаружил на нем капель пота. Ощупывая шею, подмышки, горло, язык, блондин удивился тому, что не нашел на себе ни язв, ни каких других следов болезни. Зато обнаружил, что к воротнику рубашки прикреплена фибула рода Кленских. Видимо кто-то позаботился о том, чтобы сохранить ее для него, так как в последний раз парень видел этот символ в своей ладони.
– Ты слышишь меня? – в третий раз он обратил внимание на этот голос и осмотрелся, но рядом не оказалось, ни души. Подняв голову вверх, Микалис посмотрел на звезды, не понимая, откуда мог доноситься голос, – вижу, что слышишь. Ответишь на мой вопрос или мне самому порыться в твоей голове? – не дожидаясь ответа, продолжил незнакомый властный и к удивлению Флора, до жути красивый голос. Встряхнув головой, пытаясь понять, что происходит, парень растерялся.
– Я же жив, – неуверенно проговорил он, в очередной раз убедившись, что ему это не сниться, и все происходит на самом деле. Спустившись по ступенькам вниз, он прошелся к заднему двору, где в свой последний визит видел
– Да, благодаря мне, и если меня не устроит твоя благодарность, то я отправлю тебя назад, – эти слова заставили Микалиса побелеть еще больше. Мурашки бежали по спине вниз, заставив волосы встать дыбом. Перед глазами открылась картина огромного пепелища, обгорелые матрацы, кости, не расплавившаяся посуда, все это выглядело более устрашающе, нежели внутреннее убранство замка.
– О Господи, – прошептал парень, догадавшись, с кем имеет честь разговаривать, и наконец упал на колени, сцепив руки в кулак. Прежде он никогда так не делал, и повторил движения, присущие здешним советникам. Раздался дьявольский смех бога, – я готов пойти на все, пожалуйста, все что угодно, все что попросите, только заберите меня отсюда, я хочу жить, – взмолился Микалис, не веря своим ушам. Высшие силы не ответили на мольбы членов ордена, но почему-то избрали именно его и предложили второй шанс. Слезы непроизвольно стекали по щекам, парень готов был пойти на все, лишь бы не упустить эту возможность и остаться в живых. Уткнувшись лбом в образованный руками кулак, блондин мысленно надеялся на лучшее, ведь раз сами боги обратились к нему, значит еще не все потеряно. Ведь они не могут попросить его о чем-то непосильном человеку, а значит, парень сможет сделать для них все, что угодно.
– В Апатии мои силы ограничены и мне нужен тот, кто будет представлять мою волю и подчиняться каждому моему слову. В обмен на свою свободу, ты получишь свою жизнь и возможность отомстить, если есть такое желание. Что скажешь? Почему именно ты? Ты не представитель совета, и не преданный солдат отца Миаленики Кленской, и я уверен, мы найдем общий язык.
– Я никогда не верил в богов, но готов служить вам.
– Тогда я отправлю тебя в Апатию, и ты сделаешь то, что я велю…
***
Когда в столицу вошли основные силы армии Апатии, король ничуть не удивился. Приказ звучал немного иначе, но солдаты все сделали верно, подавив недовольства толпы и разогнав всех по домам на какое-то время. Своими силами персональная охрана дворца не справлялась, большая часть сейчас занималась допросом задержанных лиц, дабы найти виновного в атаке огрызком по окнам спальни Рэндалла. Создавалось впечатление, словно у него других важных дел нет, кроме как решать подобные вопросы. Все письма и другую корреспонденцию отдали управляющему замком, теперь ею распоряжался и заведовал он. Найдя в сообщениях что-то важное и достойное внимания короля, тот немедленно должен был доложить о нем. Решение о войне против совета поддерживала почти вся знать. Первые пара писем, которые успел вскрыть еще сам бастард, оказались как раз от лордов с благодарностью за этот закон. Остальной народ бушевал, как никогда раньше. У многих из них никогда не было зеленоглазых предков, и скорее всего не будет, но сам факт, что король идет против воли совета, беспокоил граждан.
Главнокомандующий армией прибыл в столицу еще и для того, чтобы обсудить свои дальнейшие действия в этом направлении с Рэндаллом, у которого коленки тряслись от ожидания этой встречи. Судя по рассказам Велианта, мужчина представлял собой очень властного, уверенного и сильного человека, спорить с которым практически невозможно, да и не нужно. Генерал армии Апатии, лорд Дабога Берн Аравейл внушал уважение и страх одновременно. Люди падали перед ним на колени, пусть он и не был королем.
Мужчина, пятидесяти с лишним лет, высокий, мускулистый, но не толстый. На вид Агийский не дал бы ему больше сорока пяти, даже изуродованное шрамами лицо не портило его, наоборот, добавляло внушительности. Черные волосы средней длины вились, выразительные карие глаза сурово осматривали каждого, кто оказывался на виду. Стоило этому человеку войти в зал, и Рэндалл принялся судорожно ерзать на троне, а корона показалась жутко тяжелой. Вот на чьей голове должна она красоваться, а не на его.
Одет генерал был в черные кожаные доспехи, в которых видимо и проехал весь путь до столицы из места стоянки армии. Не удостоившись ни переодеться, ни помыться, явился к королю в том же самом виде, весь в пыли и грязи. Остановившись на краю дорожки, мужчина склонил голову, положив руку на рукоятку меча. Еще никто не осмелился являться к Рэндаллу с оружием, ну кроме охраны, и парень почувствовал, как побелел. На эту встречу явились еще и остальные главные люди государства, но смиренно стояли в стороне у окна, изредка перешептываясь друг с другом. Велиант Крист стоял по правую руку бастарда, вытянувшись по стойке смирно и смотря куда-то в стену перед собой, но только не на генерала. Напряжение на его лице говорило само за себя, ведь начальник охраны короля не стеснялся вольно вести себя в присутствии самого Рэндалла, но никак не этого человека.