История триумфов и ошибок первых лиц ФРГ
Шрифт:
Благодарность немцев была огромной. В архивах лежало еще более 80 000 писем от почитателей и поклонников канцлера, среди них многочисленные предложения руки и сердца. Например, после возвращения последних военнопленных пожилой канцлер получал посылки с благодарностями и подарками: элегантными кусками мыла, шоколадом, фруктами и кофе и сопроводительными карточками в таком стиле: «Только для Тебя, для нас это слишком дорого». Сотрудники канцлера охотно рассказывают историю о госпоже фон Штейн, пожилой даме, переселившейся в Зибенгебирге, чтобы быть ближе к своему идолу. В любую погоду она часами сидела на валуне, расположенном на пути в Ценнигсвег, на котором стоял дом Аденауэра, и была счастлива, когда могла издалека
Лишь немногим демократическим правителям выпадала на долю любовь своего народа, среди них можно назвать Кеннеди, де Голля, Черчилля. И Аденауэра. Старый канцлер был счастливым шансом для молодой республики. С высоты прошедших лет многие из его резких черт сглаживаются и в памяти остается самое важное. Память о нем преображается и постепенно поднимается над банальными политическими спорами, первоклассным мастером которых был сам Аденауэр. Последним немцем, с которым случалось подобное, был «железный канцлер» — Отто фон Бисмарк.
Оптимист
Людвиг Эрхард
«Изначально я вряд ли родился для того, чтобы стать политиком».
«У меня нет политического честолюбия, тем более честолюбия партийно-политического».
«Многие полагают, что политик должен быть хорошим тактиком и действовать с помощью всевозможных уловок, а также должен быть искушен в любых интригах. Это не мой стиль».
«Власть в моих глазах всегда безотрадна, опасна, жестока, а в конечном итоге даже глупа».
«Чудес не бывает».
«Компромисс — это искусство разделить пирог так, чтобы каждый думал, что получает большую его часть».
«Я не испытываю необходимости обещать людям что-то».
«Все, что я сделал, — это слово, ставшее камнем».
«В мелях подготовки к экономическим реформам в нашей стране я первым делом прочел книгу Людвига Эрхарда».
«Со времен Людвига Эрхарда мы знаем, что не только политика вредна для характера, но и характер может быть вреден для политики».
«Людвиг Эрхард проложил королевский путь между капитализмом и социализмом».
«Людвиг Эрхард стал для XX века тем же, чем был Карл Маркс для XIX века, с одним только решительным различием — Маркс ошибался».
«Он был полон сил, стоек, прям и грубоват; с ясными глазами и добросовестными речами. Чувствовалось, что он верит тому, что говорит».
«Он был старателен и невыразимо доброжелателен. Он остался тем, кем был: маяком над
«Когда Эрхард занимается политикой, замечаешь, что он никакой не политик».
«Эрхард встретил нас, молодых депутатов, с природной открытостью и дружелюбием, которые поразили меня и много значили для моего политического становления».
«Я поддерживаю правительство Эрхарда — даже если с ним самим у меня и возникают разногласия».
«Я не слишком задену его, если, несмотря на все заслуги перед немецкой экономикой, припишу ему немалое количество политической неуверенности».
«Людвиг Эрхард успешно вступил на третий путь между либерализмом и социализмом».
«Своеобразный человек, исполненный воли, фантазии и чувствительности; тот, кто может смеяться и быть грустным; не дипломат, не приспособленец. Он не патриарх, просто мужественный мужчина, взвешивающий свои слова, прежде чем они сойдут с его губ, и пожимающий плечами, если к нему относились враждебно или с недоверием».
«Уверенность и мужество, общность и партнерство: все это излучал Людвиг Эрхард, и все это нужно нам и сегодня».
«Людвиг Эрхард значит для меня отрицание политики любезности и следование прямым курсом рыночной экономики и формирования хозяйственного порядка».
«Для Людвига Эрхарда социальная рыночная экономика была не неподвижным концептом. Он считал ее задачей, которую никогда нельзя выполнить полностью. Именно ее он оставил нам в качестве наследства, задачи, вызова сегодняшнему времени».
9
СДП (Свободная демократическая партия) = FDP (Freie Deutsche Partei)
«Во всем мире есть очень мало политиков и экономистов, которых я ценю так, как ценю Людвига Эрхарда».
«К счастью, существовал такой мужественный человек, как Людвиг Эрхард, который предотвратил угрозу рецидива в управлении хозяйством и валютном контроле. И сегодня хотелось бы видеть более мужественное отношение к рынку в процессе объединения».