История уголовного розыска. 1918–1999
Шрифт:
Судя по почерку, в большинстве случаев орудовали одни и те же преступники. Позднее к ним приклеилось забавное прозвище: «клюквенники». Объяснение этому прозвищу такое. Участники группировки ранее уже были судимы за серьезные преступления. Их приговорили к длительным срокам заключения, но, поскольку у всех имелись справки о психических заболеваниях, преступников отправили не в исправительно-трудовые лагеря, а в спецбольницу в городе Сычевка Смоленской области. Как правило, после трехлетнего пребывания в Сычевке пациентов переводили в Чеховский район Московской области в больницу общего типа. Покинуть ее территорию не представляло большого труда, и преступники регулярно этим занимались под предлогом сбора клюквы. Разумеется, никакую клюкву они не собирали, а выезжали в тот или иной город Золотого кольца, похищали из храмов или частных
Оперативники уголовного розыска сбились с ног, разыскивая неуловимых преступников. Никому и в голову не могло прийти, что «клюквенники» тем временем преспокойно отдыхали на больничных койках. И только когда делом занялись сотрудники «разбойного» отдела МУРа, обладавшие большой сетью информаторов, преступников удалось постепенно вычислить и задержать с поличным. Для этого в каждом храме, где планировалось ограбление, пришлось устраивать засады. Так в руки муровцев одна за другой угодили все группы разбойников, причастных к «антикварным» преступлениям, в том числе и знаменитая шайка Виктора Когана. Это была самая дерзкая и успешная группировка, на счету которой десятки разбойных нападений и краж, в том числе из московских храмов. А сам Коган, человек жестокий и властный, пользовался среди уголовников непререкаемым авторитетом.
Одной из несомненных удач сотрудников «разбойного» отдела стало также задержание вора в законе Владимира Щербакова по кличке Пигалица. Этот Пигалица начинал свою криминальную карьеру как вор-карманник. Несколько раз сидел, в том числе и вместе с самыми знаменитыми ворами советской эпохи — Владимиром Бабушкиным по кличке Вася Бриллиант и Анатолием Черкасовым по кличке Черкас. Об этих людях в криминальном мире ходили легенды. Например, Бриллиант, как говорили, отличался не только врожденным чувством справедливости, но и особой, иногда доходившей до крайности любовью к чистоте и порядку. Будучи арестантом знаменитого Владимирского централа, Бриллиант не гнушался самолично мыть тюремную камеру. И это несмотря на свой высокий чин в воровской иерархии! А Черкас и вовсе считается автором «воровского законодательства», то есть неписаных правил, по которым криминальный мир Советского Союза жил в течение двадцати лет.
Вот эти легендарные криминальные авторитеты и водрузили на голову Щербакова воровскую корону. После очередной отсидки Пигалица завязал с карманными кражами и подался в домушники. Сколотив шайку молодых налетчиков, Пигалица регулярно «чистил» московские квартиры, причем делал это нагло и дерзко.
Оперативники МУРа вели Пигалицу в течение нескольких дней, намереваясь взять его с поличным во время очередного налета. Однако налета не состоялось. В последний момент что-то вспугнуло Пигалицу и его дружков, и они решили наобум ограбить любую ближайшую квартиру, которая покажется им достойной внимания. И вскоре такая «хата» попала в поле их зрения. Выломать входную дверь для матерых уголовников не составило особого труда, и через пару минут преступники уже расхаживали по чужой квартире в поисках ценных вещей и денег. В тот момент, когда грабители, груженные крадеными вещами, выходили из подъезда, их и взяли с поличным сотрудники МУРа и бойцы ОМОНа, дежурившие во дворе. Пигалица даже растерялся от неожиданности — настолько слаженно и профессионально сработали оперативники.
Полковник Виктор Федоров возглавлял «разбойный» отдел до 1987 года. А затем, будучи заместителем начальника МУРа, продолжал по долгу службы курировать наиболее громкие дела перестроечного времени, в том числе и те, которые вел 4-й «разбойный» отдел. Среди его сотрудников немало замечательных сыщиков, настоящих мастеров своего дела, таких как Николай Куценко, Валентин Рощин, Михаил Сунцов, Алексей Белов и многие другие.
Работы у них в конце 1980-х годов хватало. На излете советской эпохи именно сотрудники «разбойного» отдела оказались на переднем крае борьбы с преступностью, особенно после введения закона о кооперации, легализовавшего, по сути, теневой бизнес в стране. В одночасье из всех щелей полезла всякая шушера, сколотившая за предыдущие годы немалые капиталы на аферах и спекуляции. И как следствие — стали плодиться и размножаться криминальные группировки, специализировавшиеся на вооруженных грабежах и вымогательствах.
Редкий день в те
Мастерская любовных утех
Одна из самых громких криминальных историй перестроечного времени — нападение на мастерскую Зураба Церетели. Сообщение об этом поступило в МУР в один из октябрьских дней 1985 года. Поскольку Церетели в горбачевскую эпоху считался придворным художником и водил дружбу с первыми лицами государства, преступление тут же приобрело особый резонанс.
Расследование поручили Валентину Рощину, опытному сыщику, прослужившему в Московском уголовном розыске более четверти века. В середине 1980-х Рощин служил в знаменитом «разбойном» отделе. А кроме того, Валентин Дмитриевич слыл среди коллег человеком, способным раскрывать сложнейшие и резонансные преступления. Поэтому, как только в криминальных сводках появлялись сообщения о преступлениях, в которых были замешаны высокопоставленные и весьма влиятельные люди того времени, такие дела, как правило, поручали именно Рощину.
Например, в конце 1970-х была ограблена дача народной артистки СССР Веры Марецкой. Неизвестные преступники утащили у артистки несколько кур ценной породы, которых она привезла из Франции. Марецкая, не обнаружив любимых курей, так расстроилась, что позвонила в ЦК КПСС и попросила прислать для расследования лучших сыщиков страны. Из ЦК позвонили в МВД, а из МВД в МУР. На дачу к Марецкой выехал Валентин Рощин. Через несколько дней куры были в целости и сохранности возвращены народной артистке. И таких историй в биографии Валентина Рощина было немало.
Так что когда в октябре 1985-го в МУРе узнали об ограблении мастерской Церетели, почти ни у кого не оставалось сомнений в том, что этим делом будет заниматься именно Рощин. Так оно и получилось. Все дела, которые на тот момент вел «разбойный» отдел, были приостановлены, а на место происшествия по приказу начальства немедленно выехала группа лучших сыщиков МУРа во главе с Валентином Рощиным. Параллельно дело вели и сотрудники КГБ СССР.
Самого Церетели в тот момент в мастерской не было: он находился в Женеве, оформлял интерьер помещения, где планировалась встреча Горбачева и Рейгана. То была первая встреча советского и американского лидеров после длительного перерыва, поэтому и в США, и в СССР женевским переговорам на высшем уровне придавали большое значение. Неудивительно, что в этот период органы государственной безопасности работали в авральном режиме, и ограбление мастерской Церетели многие в руководстве СССР посчитали чуть ли не попыткой сорвать намеченные переговоры. Этим и объясняется тот факт, что к расследованию обычного уголовного преступления подключились сотрудники КГБ СССР. Впрочем, львиную долю оперативно-следственной работы по этому делу выполнили подопечные Рощина.
В мастерской скульптора в Москве постоянно находились три человека: супружеская пара, следившая за чистотой и порядком, и шофер, который доставлял продукты и все необходимое для работы. В его распоряжении была служебная «Волга».
Разбойное нападение было совершено ночью. Какие-то люди проникли в мастерскую, ударили шофера несколько раз ножом, затем вынесли из помещения новенькую импортную видеои аудиотехнику: два телевизора «Шарп», несколько видеомагнитофонов «Филипс» и шесть двухкассетных магнитофонов той же марки. Причем некоторые, выражаясь современным языком, гаджеты даже не были распакованы и аккуратно хранились на стеллажах в фирменных коробках с документацией. Поскольку больше из мастерской ничего не пропало, включая холсты и скульптуры самого Церетели, стало понятно, что целью незваных гостей была импортная техника. В те годы она пользовалась в СССР огромной популярностью и на черном рынке стоила немалых денег. Наличие в квартире советского гражданина японского «двухкассетника» или «видака» считалось показателем высокого социального статуса и богатства.