История, в части касающейся
Шрифт:
Спустя полтора часа группа, состоящая из детектива и двух экспертов, появилась на месте. Поговорив с сержантом и быстро осмотрев место происшествия, детектив дал указание экспертам приступить к работе, а сам отправился поговорить с человеком, обнаружившим тело. Эксперты сначала осмотрели одежду, по ходу обмениваясь дежурными профессиональными фразами. Потом стали осматривать траву по расходящимся от одежды кругам спирали.
Затем один из них ступил на подмостки, осмотрел засохшую грязь, взял пробу и положил её в бумажный пакетик, прикрепив к нему ярлык. Затем он взял пробу той грязи, которая находилась рядом
Второй эксперт тем временем уложил одежду покойника в пакет, аккуратно привесев к нему ярлык с пометками. Что-то стал записывать. Затем достал прибор, напоминающий увеличенную версию местного коммуникатора. Понажимав кнопки настройки, стал просматривать в обратном порядке события, произошедшие на месте.
С помощью того же прибора они сравнили пробы грунта, взятые ранее. Данные занесли в протокол на коммуникаторе одного из них.
Спустя пол-часа после прибытия следственной группы на место прибыла ещё одна машина. Из неё медленно вышли двое молчаливых мужчин. Обменявшись с детективом парой фраз, с помощью заклинаний стали доставать тело покойника из воды. Затем они так же молча загрузили тело в машину. Тут же на месте осмотрели тело, сделали анализ крови, который показал наличие высокого процента алкоголя. Затем провели индентификацию трупа, используя всю ту же полицейскую модификацию коммуникатора. О результатах своих исследований доложили детективу, заодно переслав ему официальный отчёт.
Детектив ещё что-то печатал, когда молчаливые мужчины захлопнули дверцу своего автомобиля и отправились в городской морг.
Переговорив с экспертами, детектив отправился с ними в дом покойного, используя для входя свой универсальный ключ. Пробыв в доме около полутора часов вся группа погрузилась в машину и уехала обратно в город.
Я наблюдал за всем происходящим в специально разработанной для нас модификацией прибора, подобного тому, что был у экспертов, только размером с обыкновенный коммуникатор, коим он, кстати говоря, и являлся по совместительству. Я закрыл крышку. Благодаря технической помощи коллег нашего профессора, мы все имели подобные устройства.
Связавшись с Микульским, выяснил, что у него никаких новостей пока не было. Лимон, Фагот и Туча занимались другим проектом уже несколько дней. Все эти кусочки мозаики должны были сложиться в общую картинку почти одновременно.
В воскресенье вечером, Микульский связался со мной и сообщил, что Тирпиц получил сообщение о гибели своего заместителя и сильно сетовал на его пьянство. Мы выходили на финишную прямую здесь в Вене.
В понедельник утром около десяти утра я получил сообщение от Пана Директора о том, что всё прошло по плану и можно двигаться дальше. Это означало, что министр покинул свою виллу и направился на машине в министерство.
Водитель вёл машину по горному серпантину. Неизвестно как, но водитель, почему-то, уснул за рулём, и машина вместе с ним и министром на повороте сорвалась с дороги и рухнула вниз. Это будет официальная версия произошедшего на горной дороге несчастного случая. Конечно, здесь не обошлось без участия нашего профессора и Боцмана, но об этом
Наступило время покидать такую спокойную и прекрасную Вену. Перед отъездом, мне, однако, предстояла небольшая встреча. Я остановил машину за квартал от Музея Истории в одном из переулков.
Лучше оставлять машину подальше и не лениться, а пройти ножками. Лень может вылезти боком в нашей работе. Недаром говорит русская народная мудрость: "Подальше положишь, поближе возьмёшь", хотя и сказанная по другому поводу.
Я прошёл по улице, затем поднялся по широким ступеням парадного входа, смешавшись с толпой туристов, и вошёл внутрь. Переходя из зала в зал, осматривал экспонаты и картины.
Группа, к которой я ненавязчиво примкнул, остановилась у экспозиции с техническими достижениями столетней давности. Мне было это тоже интересно, но, в отличие от остальных, мне надо было работать. Я незаметно отстал и немедленно потерялся.
В зале, посвящённом австро-турецкой войне пятнадцатого века, у меня была назначена встреча с одним из секретарей испанского посольства в Вене. В зале, кроме меня находились ещё трое человек: двое мужчин и одна женщина.
Нужный мне человек был мужчиной пятидесяти лет среднего роста. Я хорошо изучил его лицо заранее. Из других, находящихся в зале мужчина был лет тридцати, женщина была, пожалуй, чуть старше. Женщина взяла мужчину под руку, и они перешли в другой зал. Остаться с секретарём наедине не удавалось, так как в зал немедленно вошла ватага молодых людей, которые довольно громко переговаривались и смеялись. Ничего подозрительного. Это было даже к лучшему.
Секретарь стоял чуть поодаль и разглядывал доспехи. Он не проявлял никакого волнения и спокойно продолжал ждать контакта. Секретарь был профессиональным разведчиком и ни одним движением не выдавал, что ждёт кого-то. Люблю работать с профессионалами!
Я подошёл к секретарю посольства и, остановившись немного позади него, произнёс условленную фразу: "Хорошие были доспехи". Он, не глядя на меня, произнёс: "Они и сейчас в отличном состоянии".
Мой контакт тихо, не поворачивая головы произнёс с лёгким, едва уловимым акцентом:
— Вы хотели встретиться по какому-то важному делу.
У меня не было ни времени ни желания играть в слова. Поэтому я сразу перешёл к главному:
— Совершенно верно, если покушение на принца Карлоса вы считаете достаточно серьёзным поводом для встречи.
— Продолжайте, — не повышая голоса и не поворачивая головы, но явно заинтересовавшись, ответил секретарь.
— В мои руки попали документы, которые могли бы пролить свет на некоторые детали покушения. Мне бы не хотелось состовлять траурный репортаж.
— К чему вся эта секретность? Вы могли бы просто принести их в посольство.
— Вы бы поверили мне? Когда вы просмотрите документы, вы поймёте почему я не сделал этого.
— Хорошо, какой ваш интерес в этом?
— Повторюсь: мне не хочется составлять отчёты о траурных церемониях . . .
— Оставьте, мы — взрослые люди. Вам было бы всё равно, не имей вы своих причин, чтобы передавать эти документы мне.
— Вы правы.
При этих словах по лицу секретаря скользнула лёгкая улыбка. Я продолжил: