История, в части касающейся

Дубровин Александр

— Понял, не дурак. Был бы дурак, не понял, — закончил я.

Генерал-майор Латников был широко известен в нашем узком круге посвящённых. Это был человек несгибаемой воли, тонкого ума и беспримерного мужества. Авторитет его был непоколебим. Если уж Князь сослался на него, то операция приобретала особый характер, о чём меня и предупредил Галицкий. Очень редко, как опытный командир, полковник ссылался на вышестоящее начальство — всегда говорил от своего имени. Дескать, я здесь и царь и бог. Оно и понятно, по другому и быть не может.

Мы

вышли из кабинета и, пройдя по коридору несколько дверей, вошли в комнату под номером двадцать три. За столом, заваленном всякими схемами и картами восседал невысокий черноволосый человек плотного сложения. При нашем появлении он поднял голову и посмотрел на нас. Волосы на лбу были ровно пострижены. Всем своим видом он напоминал мне один сатирический персонаж из далёкого детства. Была такая передача "Кабачок тринадцать стульев". Так вот наш знакомый был в этой передаче пан Директор. Я его так и окрестил.

— Доброе утро, господин Микульский! — поприветствовал его Галицкий.

— Доброе утро, господа! — Вскочил профессор и подошёл к нам.

Немного резануло ухо обращение "господа", но ему, как иноземцу, это было простительно.

— Позвольте вам представить нашего лучшего специалиста в такого рода делах, — начал представлять меня мой командир. — Его зовут Феликс.

— Рад с вами познакомиться, Феликс, — улыбнувшись, протянул мне руку профессор.

— Очень рад, Пан Директор, — ответил я.

При этих словах, Галицкий поперхнулся от смеха.

— Я не директор, — с недоумением произнёс Микульский и бросил рассеянный взгляд на Князя.

— Мы будем работать вместе, так что с этой минуты вы — Пан Директор, — решил я поставить все точки над "и".

— Хорошо, пусть будет так, — согласился представитель.

— Нам предстоит вместе идти на задание, так что позвольте полюбопытствовать о том, какова ваша подготовка? — продолжал наседать я, в общем-то, зная ответ.

— Профессор магии и оккультных наук находится в хорошей физической форме, но специальной подготовки нет, хотя мы работаем над этим, — ответил за посланца Галицкий.

— Вот и славно, будем теперь готовиться вместе.

Полковник вышел, пожелав нам большого человеческого счастья. Я подсел к столу и посмотрел в глаза профессору. Мне предстояло узнать много интересного.

— Объясните, пожалуйста мне, человеку далёкому от науки все эти истории с разными мирами, — начал я.

— Извольте . . . Вселенная не только бесконечна, но и многовариантна. Развитие событий всегда имеет множество вероятностей. Они существуют параллельно. Логично предположить, что и происходит не одно событие, а все возможные одновременно. Но таким образом создаются новые вероятности событий, новые миры. Парадокс заключается в том, что все эти миры находятся, так сказать, в одном месте.

— То есть, протяни я руку, — перебил его я, не удержавшись. — И вот он другой мир?

— В определённом смысле, да. Эти миры порождают

новые, они, так сказать, расходятся и сходятся. Тогда, когда они сходятся, возникают разного рода аномалии и катаклизмы. Определить какой из миров оригинален — невозможно, они — равноценны и связаны друг с другом. Иногда события в одном мире отражаются на другом. Видимо, существует какая-то общая логика развития процессов. Согласно этой логике, некоторые вероятности в определённый момент становятся идентичны, и тогда они сходятся, сталкиваются, накладываются. Называйте, как хотите.

Я чувствовал, что начинаю тупеть. На кой мне все эти выверты с научной терминологией?! Ничего не попишешь, сам назвался груздем . . .

— То есть, первоначально был всего один мир? — Сделал я над собой усилие.

— Да. Поэтому и существует связь. Я говорю о параллельных мирах. Есть ещё альтернативные. Там — свои вероятности. Есть другие вселенные, там — свои вероятности. И так далее.

— И по ним можно путешествовать, — предложил я.

— Да, при наличии определённых знаний и навыков.

— Если, как вы говорите, наша вселенная, как ветвистое дерево . . .

— В определённом смысле, — прервал меня учёный.

— Хорошо, пусть будет так, — согласился я. — Можно путешествовать по этим веткам, понятно. Значит можно двигаться по веткам вверх и вниз, так? То есть путешествовать во времени.

— Теоретически это возможно.

— Если это возможно, тогда можно, например, вернуться в прошлое и подкорректировать что-нибудь.

— Это тоже возможно, — улыбаясь ответил Микульский. — Однако с этим существуют некоторые трудности. Во-первых, путешествовать во времени трудно — очень легко заблудиться. Во-вторых, скорее всего, сразу после того, как вы отправитесь в подобный вояж, ваша вероятность будет для вас закрыта, и вы никогда не вернётесь назад.

— Как это печально, — с нечеловеческой грустью вставил я.

— В-третьих, изменяя что-то в прошлом, вы не меняете саму вероятность, но создаёте новую, поэтому эти изменения не имеют смысла в том первоначальном плане.

— Хитро закручено! Что бы не делал, остаётся всё по-старому.

— Игра со временем — очень сложная работа. Ваш мир — четырёхмерный, есть миры семимерные и так далее. Для них такие изменения во временном пространстве — просто детская игра.

— Очень сложно всё, — задумчиво изрёк я.

— Сложно. Я не буду утомлять вас теоретическими рассуждениями сейчас. Мы вернёмся к теме позже, если пожелаете.

Для меня этого действительно было достаточно на первый раз. Это была наша не последняя общеобразовательная беседа, как я предполагал. По мере развития событий, можно будет вновь обратиться к этому ходячему кладезю вселенской мудрости, к тому же надо, чтобы уже полученная информация утряслась, как следует.

— У меня к вам тоже будет пара вопросов, — неожиданно обратился ко мне Микульский.