История Венгрии. Тысячелетие в центре Европы
Шрифт:
В числе основных проблем венгерской промышленности оставались низкое качество и недостаточно широкий ассортимент выпускаемой продукции, особенно заметные в таких прямо ориентированных на потребителя отраслях, как текстильная или пищевая промышленность несмотря на то, что последняя имела в Венгрии солидные традиции. К серьезным проблемам относились также дефицит промышленного сырья и источников энергии. Из полезных ископаемых в Венгрии в большом количестве имелись только бокситы. Однако они в основном отправлялись в Советский Союз, где из них и выплавлялся алюминий, возвращавшийся частично в виде готовой продукции в качестве платы за сырье. В свою очередь, Венгрия точно таким же образом получала большую часть промышленного сырья и энергию, необходимую ей для производства. 95 % импортируемого Венгрией чугуна и более 50 % стали поступало из СССР. Часть угольных шахт была закрыта, когда с очень большим опозданием догадались, что они экономически крайне убыточны, в то время как добыча нефти и природного газа из недавно открытых месторождений на территории Среднедунайской равнины увеличивалась галопирующим темпом в 1960-х гг. Однако в 1970 г. потребности Венгрии в энергоносителях возросли более, чем на 80 % по сравнению с 1960 г. К 1970 г. венгерский импорт энергии превышал на 110 % объемы десятилетней давности, а доля СССР в его поставках возросла с четверти до половины. Венгрия расплачивалась автобусами «Икарус», оборудованием для телекоммуникаций, продукцией аграрного сектора, а также химической промышленности, особенно фармакологии, в которой Венгрии к 1970 г. удалось возродить утраченные было традиции и стать серьезным участником мирового рынка лекарственных
Это двуликое развитие явилось результатом решения, принятого после 1957 г. в целях разработки более гибкой экономической политики и осуществленного в основном при выполнении задач, поставленных второй пятилеткой (1961–65) (подготовленной после выполнения предыдущего трехлетнего плана, что позволило покончить с проблемами, возникшими в канун 1956 г.). Ход развития подчеркнул дилемму, которая занимала еще головы тех деятелей, чьи гораздо более радикальные проекты по осуществлению реформ были отвергнуты в 1957 г.: существующая система не являлась наиболее благоприятной для стабильного роста производительности труда, а ограничения по ресурсу рабочей силы все настоятельнее требовали перехода от экстенсивного развития экономики к интенсивному. После политической консолидации режима в 1962–63 гг. началась работа над проектом более системных реформ, совершенно уникальных для социалистического лагеря. И даже замещение Хрущева более консервативно настроенным Леонидом Брежневым в 1964 г. не остановило процесса доработки этого проекта, хотя по просьбе нового советского руководителя Кадар снял с себя обязанности премьера в 1965 г. и передал эту должность Дьюле Каллаи, довольствуясь постом генерального секретаря партии. Основным разработчиком реформы был Реже Ньерш, бывший высококлассный типограф, который пришел в коммунистическое движение из Социал-демократической партии. С 1962 г. именно он стал секретарем ЦК, отвечавшим за экономическую политику партии.
В ноябре 1965 г. Центральный Комитет принял решение относительно ряда основных принципов, на которые должна была ориентироваться предстоявшая реформа, запущенная в действие в январе 1968 г. в качестве «нового экономического механизма». Во-первых, сохранялась регулирующая система
В результате подобной прививки некоторых механизмов рыночной экономики на древо административно-командной системы и был совершен значительный рывок. И вновь нагляднее всего прогресс проявился в сельском хозяйстве, где темпы роста за год удвоились, и в 1970-х гг. страна оказалась в первых рядах мировых лидеров по производительности труда в аграрном секторе: по урожайности зерновых Венгрия превысила средние показатели стран ЕЭС, по производству мяса, фруктов и овощей на душу населения она уступала теперь только самым развитым странам мира. Общий уровень развития агротехники Венгрии оценивался очень высоко: страна лишь немногим уступала восьмерке лидировавших держав Западной Европы. Этот прогресс обусловливался не только усиленным вниманием реформаторов к механизации (целый ряд операций по культивации почвы был полностью механизирован) и широким применением удобрений. Реформа также стала стимулом для внедрения интенсивных методик ведения хозяйства, свойственных приусадебному и маломерному земледелию, поскольку освободила их от многих ограничений. В крупных хозяйствах поощрялись разного рода инициативы и инновации, такие, как переход к промышленному способу производства молока и мяса (впервые апробированному в экспериментальном, получившем международную известность госхозе в Баболне), а также процесс укрупнения и слияния кооперативов (число которых при небольшом увеличении обрабатывавшихся ими площадей сократилось до чуть более 1300 к концу 1970-х гг., т. е. по сравнению с 1961 г. их оставалась всего лишь одна треть).
Успехи в промышленности были куда более скромными. Однако и здесь срабатывал принцип, впервые сформулированный в 1957 г. и получивший развитие в процессе подготовки нового экономического механизма: как можно больше производить высокотехнологичной, наукоемкой продукции и как можно меньше — сырья. Из товаров, которые считались отвечавшими самым высоким международным стандартам качества (их по-прежнему оставалась ничтожная одна пятая часть от всей продукции) наиболее известными были лекарственные препараты и иные виды товаров, выпускавшихся фармацевтической промышленностью, телевизоры «Видеотон», произведенные в Секешфехерваре, и холодильники «Лехел» — в Ясберени, автобусы «Икарус» (также из Секешфехервара) и грузовики «Раба» (Дьёр). В строительной индустрии, а также в различных отраслях легкой промышленности (прежде всего, мебель и одежда) главным достижением реформы стало преодоление дефицита, прежде достигавшего колоссальных размеров, помимо улучшения качества продукции, весьма существенного по венгерским меркам и относительного по международным стандартам. На несколько лет сократилось и отставание производства готового платья от основных направлений европейской моды. Особо модные в 1960-х гг. товары (болоньевые плащи или нейлоновые чулки) оставались самыми желанными подарками в посылках от родственников с Запада, а «настоящие» голубые джинсы можно было приобрести только во время загранпоездок, в комиссионных магазинах или же на черном рынке, пока в Венгрии в 1978 г. не открылся филиал фирмы «Леви Стросс». Половина из 3,5 млн. квартир, зарегистрированных в Венгрии в 1980 г., была построена после 1960 г. Причем 1,6 млн. человек, или 15 % всего населения, уже проживали в 500 тыс. отдельных (в основном двухкомнатных, со всеми удобствами) квартирах в новостройках. Для большинства венгров, прежде обитавших в старых домах без удобств, эти квартиры, средний размер которых составлял одну треть от современных западных стандартов, являлись источником радости и символом благополучной жизни, пока их обладатели не стали закономерно ощущать чувство изолированности и одиночества в мире «бетонных джунглей».
И, наконец, период реформ, начиная с 1968 г., принес значительные, хотя и неравноценные изменения в «третьем секторе», т. е. в инфраструктуре экономики. С одной стороны, система телекоммуникаций в Венгрии не удержалась на прежней высоте, намного отстав теперь не только от западных стран, но и от большинства своих партнеров по СЭВ. С другой стороны, в 1962 г. была полностью завершена электрификация всей страны, быстро развивались крупные и средние региональные центры, противостоявшие безраздельному господству столицы (часто утрачивая вследствие этого свою историческую уникальность), паровозы были заменены электровозами (хотя последний паровоз
Рост туризма в Венгрии очень точно иллюстрирует сочетание политической открытости и экономической целесообразности, характерных для ментальности властей, равно как и другой аспект новой индустрии, а именно поездки венгерских граждан за границу. Количество разрешений, выданных на выезд в 1980 г., выросло до более 5 млн. (с 300 тыс. в 1960 г.). Причем в обоих случаях от 10 до 15 % граждан ехали на Запад. Эти факты подчеркивают и политическую терпимость режима, и растущее благосостояние населения. В разрешениях на загранпоездки иногда отказывалось по совершенно абсурдным мотивам, например, однажды не разрешили ребенку, не достигшему 10-летнего возраста, погостить у его тети, которая проживала в Западной Германии. Но, в целом, если человек был готов простоять на протяжении нескольких дней в очереди за визами (с 1960-х гг. визы были не нужны для поездок в страны Восточного блока, за исключением СССР и Югославии), не собирался выкупать «обеспечение в твердой валюте» по низкому курсу, имея возможность купить ее по тройной цене, то ему не надо было даже обзаводиться приглашениями от родственника или друга, чтобы выехать за «железный занавес».
Либерализация была осторожной, она не имела четких предписаний, но отличалась более или менее предсказуемыми и постоянными нормами. Руководители государства значительно реже стали прибегать к демонстрации безграничного и произвольного характера своей власти, заботясь теперь не только о прожиточном минимуме для населения, но и о том, как облегчить жизнь своим согражданам. Кто воздерживался от открытого неприятия или критики партийной линии, тот пользовался довольно широкой степенью свободы, необходимой для достижения своих целей или для устройства личной жизни. От человека никто не требовал участвовать в деятельности, доказывавшей его идейную преданность режиму (хотя такое поведение поощрялось, а подчас и ожидалось от него, о чем ему весьма прозрачно могли намекать). Людей начинали беспокоить и даже применять против них различные меры воздействия только тогда, когда их деятельность оценивалась властями как открыто подрывная. В 1960-х гг. практически единичные случаи политического преследования были связаны с теми священниками, которые выходили за рамки «конституционных» пасторских обязанностей, ведя неуставные беседы и вступая в неслужебные контакты с паствой. Членство в партии (а для юного поколения — в ВКСМ), за исключением очень ограниченного круга должностей, не являлось непременным условием, и еще в меньшей степени — гарантией социального роста или достижения определенных практических целей, хотя для большинства членов партии вступление в ее ряды становилось скорее частью их карьерной стратегии, нежели потребностью, порождаемой силой их убеждений. Соревнования между «бригадами социалистического труда» все больше были формальными, не имея почти ничего общего со стахановским движением 1950-х гг. Привычка ходить в церковь или слушать «вражеские голоса» часто осуждалась в печати и во время партийных дискуссий, однако, в целом, с этим мирились, если дело не касалось членов самой партии и, в какой-то мере, преподавателей.
«Мягкая диктатура» одновременно и порождала, и являлась отражением тех обстоятельств, при которых мог расцветать «гуляшный коммунизм» или «социализм холодильника» — эпитеты, в которых нотки легкого пренебрежения столь живописно сочетаются с признанием собственных достоинств, выражая, таким образом, самую суть системы. Сметы на загранпоездки в семейных бюджетах появились в результате радикальных перемен, произошедших в Венгрии в структуре расходов граждан в 1960–70-х гг. За этот период доходы населения удвоились в реальном исчислении, достигнув рекордного за всю историю страны максимума в 1978 г. Так как продолжительность труда на рабочих местах постоянно сокращалась вплоть до перехода на пятидневную рабочую неделю к началу 1980-х гг., люди все более активно стали заниматься «подработками» (трудиться сверхурочно по месту основной работы или же в других местах, что было узаконено реформой хозяйственного механизма). Поэтому повышение жизненного уровня часто происходило за счет дополнительных трудовых нагрузок; тем не менее, народ считал, что овчинка стоит выделки. Тот факт, что доля питания в расходах населения уменьшилась с более 40 % до менее 30, означал, что в стране достигнут такой уровень жизни, при котором почти все венгры, за малым исключением, впервые в истории могли удовлетворять не только самые насущные из своих потребностей, но и тратить излишки своих доходов на приобретение товаров народного потребления длительного пользования. Десяти- или двадцатикратное, а то и большее увеличение числа телевизоров, холодильников, пылесосов, стиральных машин, проигрывателей и магнитофонов стремительно выдвинуло Венгрию в лидеры среди стран Восточного блока и Южной Европы по обеспечению жилищ бытовой техникой. Число частных автомобилей возросло с 18,5 тыс. в 1960 г. до 220 тыс. в 1970 г. К 1980 г. машин было уже около миллиона, и Венгрия достигла среднего международного показателя по числу машин на 1000 жителей, хотя ее автопарк состоял в основном из «фиатов» советского производства (известных как «Лада») и из «трабантов» — изготовленной в ГДР модели «народного автомобиля», являвшихся довольно жалкими объектами особой гордости для новой венгерской «мелкой буржуазии». И наконец, сбережения, накопленные к 1980 г., позволили более, чем 116 тыс. венгерских граждан приобрести в личную собственность загородные «дачи» в районе Балатона, в курортных зонах вдоль русла Дуная или где-то в горах. И это без учета многих невзрачных лачуг, а иногда даже списанных автобусов, установленных на крошечных участках с той же самой целью: обеспечить недорогой отдых в тишине и на свежем воздухе.
Помимо заработков, сбережений и прочих примет материального благополучия, которые можно было на них приобрести, жизненный уровень во многом также зависел и от системы социального обеспечения, включавшего в себя и возможность приобрести субсидию на строительство жилья, и социальное страхование, и бесплатное образование наряду с бесплатным медицинским обслуживанием. В 1972 г. обязательное социальное страхование стало всеобщим, как только им охватили крестьян-единоличников, торговцев и ремесленников. Правила начисления пенсий стали единообразными. По количеству пациентов на одного врача Венгрия достигла выдающегося результата даже по международным меркам (хотя этот показатель скрывал все еще существующее различие между столицей и провинциями, и по количеству больничных койкомест Венгрия также пока отставала). В 1967 г. Венгрия первой в мире ввела пособие по уходу за ребенком, которое в течение трех лет выплачивалось работающим матерям. К 1980 г. число семей, воспользовавшихся пособиями, удвоилось, хотя это и не остановило процесс сокращения численности венгерского населения. Стремительно разрослась система дошкольного воспитания. К 1980 г. 90 % детей от 3 до 6 лет посещали детские сады, располагавшие высокопрофессиональными кадрами. Как и повсюду, в школьном образовании тоже произошли важные перемены: хотя официально по-прежнему подчеркивалось, что главной задачей является «формирование у учащихся коммунистического мировоззрения», на практике основное внимание уделялось реальным вопросам и специальным предметам, и постепенно школьная атмосфера становилась свободнее благодаря таким мерам, как разделение всех дисциплин на обязательный «минимум» и на широкий диапазон факультативных занятий, или же возврат к преподаванию западноевропейских языков. Именно эти языки и составляли значительную часть дополнительной программы, причем в 1970-х гг. английский начал вытеснять дотоле доминировавший немецкий язык (по числу дипломированных специалистов английский язык обошел даже русский, несмотря на то, что последний по-прежнему был в числе обязательных предметов, обучение которому начиналось с 10-летнего возраста и продолжалось до окончания школы).