История Венгрии. Тысячелетие в центре Европы
Шрифт:
В течение зловещих летних месяцев 1939 г. восстановление экономики благодаря увеличению торгового оборота с Германией и буму, вызванному программой вооружения, а также успехи, достигнутые в области пересмотра границ, убаюкали очень многих венгров, уверовавших, что страна твердо идет путем того «возрождения», о котором она мечтала со времени послевоенного краха в 1918–20 гг. А некоторые из них продолжали надеяться, что и впереди их ждет подъем и что мирового пожара, предсказываемого отдельными политиками, вполне можно избежать. Что касается самого правительства, то оно, несомненно, было в курсе, что Гитлер готовит нападение на Польшу, по крайней мере, за месяц до его начала. Однако по здравом размышлении оно не только отказалось от участия в операции, но и запретило немецким войскам проход через свою территорию и использование ими железных дорог в северной части Венгрии. Оно даже отвергло оккупацию Словакии, которую Гитлер предложил ему за содействие. Телеки не хотел утратить остатки расположения, которые Великобритания еще могла питать к Венгрии, а кроме того, руководствовался еще и воспоминаниями о долгой истории польско-венгерской дружбы, когда после гитлеровского вторжения в Польшу 1 сентября 1939 г. он объявил Венгрию невоюющим государством, а затем предпринял необходимые меры для предоставления убежища более 100 тыс. польских беженцев в Венгрии. Некоторые из них остались здесь вплоть до конца войны, тогда как другие через Югославию перебрались в страны Запада, где и сформировали польские легионы.
Выполняя
При этом венгерские руководители были уверены, что в отношении Румынии их интересы сходятся с интересами СССР: Венгрия хотела вернуть себе Трансильванию, Сталин должен был требовать возвращения Бессарабии, утраченной Россией после 1918 г. (в российско-германском договоре 1939 г. Гитлер действительно признал справедливость претензий Советов на эту территорию). Требования по пересмотру границ с Румынией были в числе приоритетных задач, решаемых венгерским правительством на первом этапе войны. Сами они не вызывали споров. Мнения разделились лишь по поводу способов их реализации, когда Гитлер, почувствовав, что Сталин из союзника вновь превращается в соперника, весной 1940 г. вынашивал план превентивного захвата нефтяных месторождений Румынии. Военные круги и правые как в самом правительстве, так и в обществе, с энтузиазмом воспринимая известия о немецких триумфах на западном фронте, настаивали на более тесном сотрудничестве с Германией, включая обеспечение транзита ее войскам и совместное участие в сражениях. Тем не менее, Телеки с начала войны стал проявлять заметную осторожность, стараясь избегать прямого военного участия, особенно после того, как по секретным каналам он получил предупреждение от Великобритании, все еще являвшейся гарантом целостности и безопасности Румынии. Он даже предпринял шаги, чтобы обеспечить в случае необходимости возможность эмиграции правительства Венгрии в Соединенные Штаты. Эти меры предосторожности оказались излишними, поскольку Гитлер решил не вторгаться в Румынию. Однако вскоре после того как Румыния под угрозой ультиматума в конце июня должна была уступить Сталину свои восточные территории, именно Телеки объяснил Берлину, что Венгрия будет вынуждена прибегнуть к силе в случае, если Румыния не захочет отдать ей Трансильванию. Гитлер, желавший избежать любых заварушек в этом регионе, чтобы невзначай не нарушился бы ритм поставок для немецкой военной машины, принудил румын сесть за стол двусторонних переговоров с венгерским правительством. Когда же эти переговоры зашли в тупик и обе страны объявили мобилизацию, Гитлер и Муссолини вновь предложили свои услуги в качестве арбитров. Второй венский арбитраж от 30 августа 1940 г. вернул Венгрии северную часть Трансильвании, т. е. территорию, равную 43 тыс. кв. км с населением в 2,5 млн. человек (около 50 % которых были этническими венграми). /488/
Таким образом, Телеки не смог избежать покровительства Германии на последних этапах реализации политики пересмотра границ, результаты которой, с ликованием воспринятые в самой Венгрии, оспаривались (в отличие от Первого венского арбитража) США и Великобританией, не желавшими признать их в качестве необходимых мер. Они также предопределили уменьшение степени независимости венгерского правительства. Нацистский фольксбунд остался единственной легитимной организацией немецкого меньшинства в Венгрии; поставки продовольствия и сырья в Германию увеличивались даже за счет сокращения внутреннего потребления; немецкие войска маршем пересекли Венгрию и вошли в Румынию, во главе которой теперь встал ультраправый диктатор маршал Ион Антонеску; в самой Венгрии началась подготовка третьего антиеврейского закона. Последний шаг был своего рода жестом доброй воли правительства по отношению к местным ультраправым, которые сумели воспользоваться благоприятными для себя обстоятельствами: Салаши был досрочно освобожден из тюрьмы и вновь стал главой партии «Скрещенные стрелы», которая еще более усилилась и разрослась к концу сентября 1940 г., объединившись с другими фашистскими группами. В октябре Имреди, к тому времени уже возглавлявший правое крыло проправительственной партии, вышел из нее и основал собственную «Венгерскую партию обновления». Однако самым важным событием этого периода стал отказ руководства от политики нейтралитета. Признав значение немецкой поддержки в деле восстановления своих прежних границ, Венгрия (вместе с ее недовольными соседями – Словакией и Румынией) 20 ноября 1940 г. присоединилась к Тройственному союзу, заключенному между Германией, Италией и Японией два месяца назад.
Через три недели после этого Венгрия подписала договор о «вечном мире и постоянной дружбе» с Югославией – ее единственной соседкой, которую никак не задели территориальные переделы двух последних лет. По расчетам Телеки, договор должен был, в первую очередь, гарантировать нейтралитет Югославии в случае, если между Венгрией и Румынией начнется вооруженный конфликт из-за южных районов Трансильвании, присоединение которых по-прежнему занимало важное место в его планах. Одновременно Гитлер рассчитывал, что, заключив этот договор, Телеки приложит все усилия, чтобы добиться от прогерманского правительства Югославии последовать примеру Венгрии и присоединиться к Тройственному союзу. Однако 27 марта 1941 г., сразу после вступления Югославии в этот союз, в стране произошел военный переворот, который спутал все эти расчеты. По- /489/ скольку безропотный плацдарм – Südostraum – должен был стать основной оперативной базой, с которой Германия могла бы вести боевые действия против России в битве за немецкое Lebensraum, Гитлер решил покончить с Югославией. Он добился от Италии и Болгарии согласия участвовать в войне против Югославии. От венгерского правительства он потребовал обеспечить транзит немецких войск, также рассчитывая, что Венгрия пошлет свои войска, пообещав ей за это южные территории, аннексированные по Трианонскому договору.
Венгерские руководители столкнулись со сложной дилеммой. Они либо принимают условия Германии, нарушая договор трехмесячной давности и навлекая на себя гнев западных держав за возврат почти полумиллиона венгров, проживавших в этих провинциях, либо отвергают их, сохраняя симпатии демократических держав, но бросая вызов своему могущественному союзнику и подвергая тем самым страну угрозе немецкой оккупации. Причем они сами, как и широкие круги венгерского общества, были убеждены, что имеют полное право вернуть родину своим
Эти действия привели к обретению дополнительных 11 тыс. кв. км территории, населенной более, чем 1,1 млн. человек, из которых чуть более 30 % были этническими венграми. Таким образом, за два с половиной года при поддержке Германии венгерские ревизионисты добились возврата 80 тыс. кв. км – почти половины того, что было утрачено по Трианонскому договору. Половина из новых-бывших сограждан являлись мадьярами. Венгрия вновь стала многонациональным государством, поскольку лишь 79 % ее населения принадлежали к «государствообразующей нации». Меньшинства включали более одного миллиона румын, 700 тыс. немцев и полмиллиона русинов, не считая словаков, сербов и хорватов. Несмотря на то, что ни одна политическая сила Венгрии в межвоенный период не выступала против пересмотра Трианонского договора, правительство не разрабатывало никаких планов по реинтеграции возвращаемых территорий или же по /490/ системе управления ими. Поэтому в отношениях с ними не было никакого порядка или единообразия. Что было повсеместно, так это – плохое обращение с национальными меньшинствами, особенно в Бачке, откуда были тотчас же высланы все сербы, поселившиеся здесь после 1918 г., и где венгерские вооруженные силы совершили свои самые постыдные и жестокие преступления за все время войны: в январе 1942 г. в Уйвидеке (Нови-Сад) они уничтожили более 3 тыс. гражданских лиц в отместку за действия партизан в этом районе. Первоначальная эйфория «освобожденных» венгров также стала исчезать, поскольку ко всем жителям возвращенных земель власти относились с некоторым подозрением и на большую часть мест в новых администрациях были назначены, по соображениям лояльности, представители непомерно разросшегося среднего класса «исконной родины».
На международной арене Венгрия из-за участия в войне против Югославии оказалась в еще большей изоляции, чем когда-либо прежде. Это заставило ее с новой силой укреплять контакты с Германией, от расположения которой она теперь сильно зависела. И хотя самые худшие опасения относительно того, что Великобритания и США могут объявить Венгрии войну, не оправдались, Черчилль тотчас разорвал с ней дипломатические отношения, а президент Рузвельт назвал Венгрию агрессором. Когда из остатков Сербии и Хорватии были слеплены два государства – сателлита Германии, то Венгрия, соседствующая со Словакией, где правил Тисо, и Румынией, возглавляемой Антонеску, вновь оказалась в кольце как бы маленькой Антанты, только на сей раз нацистской. И поскольку они по-прежнему владели землями, некогда отнятыми у Венгрии, последняя никак не могла питать к ним добрых чувств. Помимо реальной необходимости опираться на поддержку Германии, Венгрия также испытывала серьезное политическое давление со стороны крайне правых и широко распространившихся антибольшевистских сил, когда она решала вопрос о собственном участии в войне против России в июне 1941 г. На определение позиций венгерского руководства большое влияние оказали и впечатляющие победы немецкого оружия. В любом случае руководство утратило осторожность и ввязалось в авантюру, против которой их предупреждали и прозападные консервативные политики, и демократическая оппозиция. И тем не менее, в отличие от Италии и Румынии, Венгрия сначала просто разорвала дипломатические отношения с Москвой, и лишь несколько дней спустя, 26 июня, после того как самолеты без опознавательных знаков, которые в самых первых новостных сообщениях предположи- /491/ тельно считались русскими, нанесли бомбовый удар по городу Кашша (Кошице), [35] Хорти объявил войну Советскому Союзу, использовав свою прерогативу регента, а затем уже передал свое решение на рассмотрение правительства и утверждение Государственным собранием. Поначалу только так называемая Карпатская группа, состоявшая из корпусов быстрого реагирования (порядка 40 тыс. солдат), была отправлена на русский фронт. К ноябрю она продвинулась до реки Донец и вскоре была отозвана и заменена оккупационными вооруженными силами. Это не помешало Великобритании прислушаться к частым и настоятельным просьбам Москвы, и 7 декабря 1941 г. она объявила Венгрии войну. Что касается Соединенных Штатов, то они не считали «вассалов» Германии независимыми государствами и поэтому не последовали примеру своего островного союзника. Однако объявление войны все равно последовало, но это было делом рук самого Бардошши, который по настоянию Гитлера бросил вызов Вашингтону.
35
По распространенной в литературе версии, провокация германских служб.
Известия о начале войны с Россией, с которой у Венгрии не было никаких территориальных споров, но зато имелся богатый опыт неприятных переживаний, были встречены венгерским населением без всякого энтузиазма. Тем не менее, теперь все национальные ресурсы оказались полностью подчиненными задаче обеспечения и обслуживания военной машины, причем в основном армии Германии. Так, 90 % венгерских бокситов, половина добычи нефти, большие объемы сельскохозяйственной продукции всех видов уходили в Германию, равно как и основная часть продукции, произведенной возвращенными территориями: зерно Бачки, полезные ископаемые, добытые в шахтах Трансильвании. Само население почти ничего не приобрело в результате впечатляющего роста сталелитейной индустрии или же от преуспеяния оборонной промышленности. Напротив, уровень жизни с 1942 г. стал падать в связи с новым витком инфляции, обусловленным тем, что Германия перестала оплачивать поставки (немецкий долг Венгрии вырос со 140 млн. марок в 1941 г. до 1,5 млрд. марок в 1944 г.). В этих условиях венгерское правительство стало печатать деньги, не обеспеченные золотовалютным запасом. Несмотря на то, что от свободной продажи продуктов питания власть перешла к их нормированному распределению, причем список распределяемых товаров постоянно пополнялся, пышным цветом расцвели черный рынок и толкучки. Однако при всем понижении уровня жизни большая часть населения все же не была лишена самого необходимого минимума вплоть до последних месяцев войны. Поэтому в Венгрии выступления /492/ против политики правительства оставались редкими и разрозненными, не получая массовой поддержки населения.
Это не значит, что вступление Венгрии в войну не вызвало активизации антифашистского движения. Напротив, 6 октября 1941 г. – в годовщину казни генералов-гонведов, героев 1848–49 гг., а также в День Всех Святых состоялись мощные демонстрации, в которых приняли участие не только буржуазно-либеральные политики демократического толка и социал-демократы, но и коммунисты. Среди авторов, опубликованных в новогоднем выпуске ежедневной газеты социал-демократов «Непсава» и выступавших с антифашистских позиций, помимо уже упомянутых демократов, значились писатель-«народник» Йожеф Дарваш, бывший сторонник правых Эндре Байчи-Жилински и даже Дьюла Секфю, некогда признанный идеолог хортизма. К февралю 1942 г. был организован Комитет памятных исторических дат, который занимался координацией деятельности этих разрозненных движений. Первой публичной акцией этого комитета стала организация массового митинга 15 марта у памятника Ш. Петёфи в Будапеште, на котором выступавшие требовали создания независимой и демократической Венгрии.