История всемирной литературы Т.2
Шрифт:
Коптский язык никогда не был государственным, официальным языком, и единого литературного коптского языка не существовало. В первые века нашей эры культурные центры страны — и в первую очередь Александрия — были средоточием египетской разновидности эллинистической культуры, на греческом языке. Литература на коптском языке оставалась провинциальной и диалектальной.
Главное место среди пяти основных коптских диалектов принадлежало, несомненно, саидскому, на долю которого выпало быть фактически литературным языком до начала II тыс. н. э., т. е. пока коптский еще оставался живым разговорным языком коренного населения Египта.
В связи с массовым распространением христианства в Египте во II—III вв. возникла потребность в переводе Библии с греческого на египетский язык, и коптская литература начального периода — литература
Принимая христианство, египтяне облекали в религиозную форму свой протест против угнетателей — греков. В ту эпоху христианство было религией народных масс.
В конце III — начале IV в., в эпоху особенно суровых гонений, измученные притеснениями и преследованиями египтяне-христиане иногда бежали в пустыню и поселялись там как отшельники. Первым таким отшельником традиция считает знаменитого святого Антония.
Институт отшельничества сыграл решающую роль в развитии коптской литературы. Жития и изречения пустынников, частью переведенные с греческого, частью созданные на коптском, занимают одно из самых видных мест среди коптских литературных произведений. Но, развиваясь и преобразовываясь далее, институт отшельничества перешел в новую фазу: в первой половине IV в., после легализации христианства, в Египте воздвигаются уже специальные постройки для поселения монашеских колоний — первые в мире монастыри. С их возникновением связано рождение оригинальной коптской литературы. Они были оплотом народной коптской культуры. Монахи получали образование, учились читать и писать, переписывали старые рукописи, делали переводы с греческого на коптский, а коптские произведения переводили на сирийский, эфиопский и другие языки; в монастырях собирались большие библиотеки. В качестве первых коптских писателей выступали настоятели монастырей.
Первые оригинальные коптские произведения принадлежат перу основателя древнейших монастырей Пахому (ум. 346). Это не художественные литературные произведения в нашем понимании слова. Положение Пахома как духовного главы вызывало необходимость выступать с проповедями, поучениями, посланиями. Его административное положение как создателя учреждений нового, до сих пор не известного рода, требовало составления уставов и правил, которые явились организационной основой всех египетских монастырей. В Европе произведения Пахома стали известны в начале V в. в переводе на латинский язык. Несомненно, авторитет Пахома послужил в немалой степени тому, что именно саидский диалект стал играть роль литературного коптского языка, которая сохранялась за ним на протяжении всего того периода в истории коптской литературы, когда коптский был живым, разговорным языком египтян. Писали также ученики и преемники Пахома — Феодор и Хорсиэсе.
К этой же эпохе относится и возникновение особого жанра коптской литературы — мартирологов. Подавляющее большинство их анонимно или приписывается знаменитым авторам. Большой цикл их создан в IV в. Юлием из Кбахса (в арабизированной форме — «Акфахским»). Известен портрет Юлия (хотя значительно более поздний), на котором записаны названия его сочинений.
В произведениях этого жанра самостоятельный интерес представляет фон описываемых событий: они живо воспроизводят повседневную жизнь египтян, отражают экономические, социальные чисто бытовые стороны тогдашней действительности.
Самым крупным коптским писателем был настоятель белого монастыря — Шенуте. Обладая неукротимой энергией и замечательными литературными, ораторскими и организаторскими способностями, он играл первостепенную роль в общественной и литературной жизни Верхнего Египта в конце IV — первой половине V в. Прожил Шенуте почти 120 лет (333—451), и его деятельность составила целую эпоху не только в коптской литературе, но и в истории Верхнего Египта, а влияние его простиралось на всю страну. Недаром во время народных волнений в Александрии комит и префект, окруженные многочисленной свитой («со своими схоластиками, вельможами и приближенными»), являлись именно к Шенуте за объяснениями, «желая, чтобы мы оправдались», как иронически замечает он сам, — и получали в ответ достойную отповедь и приличествующее случаю поучение. Поучать дуков, комитов, префектов, начальников преторианцев и прочие
Произведения Шенуте утилитарны: это вообще свойственно «высокой» коптской литературе. Не только наставления и поучения, но и составление биографий «святых отцов», и записывание апокрифических легенд и сказаний служили воспитательно-назидательным целям. Вместе с тем, естественно, составленное с большей силой вдохновения и искусством поучение скорее находило путь к сердцам слушателей, и авторы поучений обращались к художественным приемам. Так возникала художественная литература.
Пользуясь метафорами, сравнениями, аллегориями, приводя живые примеры, вызывая в представлении слушателей прекрасные и устрашающие образы, громя пороки и поэтически воспевая целомудрие, Шенуте поднимался до больших поэтических высот. Свойственная египтянам любовь к аллегориям и мистическим символам проявляется и в его произведениях. Мистическое толкование образов человеческой любви и красоты мы находим, например, в одной из его проповедей, посвященных аллегорическому объяснению «Песни песней» в христианском духе.
Отточенная строгость и стройность синтаксических построений сочетается в произведениях Шенуте с богатством синтаксических средств; при всем разнообразии, оригинальности и сложности этих средств, смелости и свободе в их применении нигде нет места стилистической неправильности и небрежности. По сравнению с языком Шенуте язык других произведений коптской литературы представляется более скованным, подчас неуклюжим и неумелым.
Преемником Шенуте на посту настоятеля белого монастыря и в области писательской был его ученик и биограф Беса (ум. 457). Но ни по таланту, ни по положению он не мог сравниться с великим учителем. Его произведения кажутся бледными и слабыми по сравнению с творениями Шенуте. И дело здесь не только в том, что Беса был менее талантлив. Категоричность суждений, властность и решительность, пронизывающие сочинения Шенуте и придающие им такую силу, — следствие положения, которого он достиг. Послания Бесы проникнуты смирением, столь далеким от нередкого самоуничижения Шенуте, которое было «паче гордости»; поучает ли он, разрешает ли он споры — он только убеждает и уговаривает.
Из более поздних произведений доарабской эпохи до нас дошли послания Моисея, настоятеля монастыря близ Абидоса (V—VI вв.), и его биография. Сохранилось и сочинение одного рядового монаха, имя которого осталось неизвестным, — апология, написанная им в ответ на обвинение игумена.
Оставаясь узкой и провинциальной по своей сфере, коптская литература была вместе с тем более народной по характеру и предназначению, чем греко-египетская литература — создание египетских греков и грекоязычных египтян. Она сохраняла многие черты народного духа. И в коптскую эпоху египтяне не утратили любви к волшебным вымыслам, чудесам, таинственным знаниям и магической силе.
В изречениях пустынников и легендах о них поучительный элемент переплетается со сказочным. Их герои живут в пустыне, населенной демонами, принимающими разные образы — от мухи до человека; они творят чудеса; не только дикие звери, даже свирепые нильские крокодилы, но и силы природы повинуются им; их посещают ангелы; нравственного совершенства, необходимого для того, чтобы обладать такой чудесной силой, пустынники достигают жестоким умерщвлением плоти и смирением духа.
Цикл легенд был создан о монахах монастыря Шиэт — настолько знаменитого, что название его (русское «скит») стало нарицательным. Интересна легенда об Иларии, дочери императора Зенона, которая, переодевшись монахом, подвизалась в этом монастыре. Сказания о монахах Нитрийской пустыни распространились по всему христианскому Востоку, и некоторые из них вошли в русские Минеи Четьи.