История всемирной литературы Т.2
Шрифт:
Развивается и линия официальной историографии. В Корее существует официальное «бюро истории», а при нем — должность «надзирателя по составлению истории государства» (камсу кукса). Самое значительное произведение официальной историографии было создано видным сановником, занимавшим эту должность в первой половине XII в., Ким Бусиком.
Его произведение написано по китайскому канону этого жанра, по образцу «Исторических записок» Сыма Цяня. Он называет свою книгу, так же как Сыма Цянь, «Саги» (кит. — «Шицзи»), т. е. «Исторические записки». Ким Бусик следует Сыма Цяню в названии разделов книги. Главное же сходство заключается в том, что Ким Бусик написал не историю одной династии, а всеобщую историю корейских государств до середины X в.
«Самгук саги» («Исторические записи Трех государств», 1145)
Наиболее интересны в литературном плане летописи и биографии, ибо в этих разделах окончательно сформировался нормативный образ человека, который прошел через всю средневековую корейскую литературу.
Герой этого памятника — правитель (ван) — изображен в семейной и государственной сфере. Исторические сочинения выработали определенный идеал вана — образцового правителя. Печать необыкновенности лежит на всех поступках государя, начиная с его рождения. Так, например, описывая обстоятельства рождения государя Силла — Тхархэ, Ким Бусик использует легенду о чудесном яйце, рожденном государыней Тапхан. Это яйцо было спрятано в ящик, брошено в море и приплыло к берегам Силла, из него и вышел чудесный мальчик. Будущего вана воспитывает простая женщина. Он обладает яркой внешностью, а «мудростью и знаниями превосходит остальных людей». Автор не случайно помещает своего героя сначала в обычную обстановку: тем нагляднее можно показать его высокое предназначение, благодаря которому он счастливо минует неблагоприятные обстоятельства и становится государем.
Правитель должен придерживаться принципов, указанных еще Мэн-цзы: «Сокровищами князей являются только три [вещи]: земля, народ и [мудрое] управление страной». В соответствии с этим у Ким Бусика даны два типа правителей — «достойные» и «недостойные». В царствование «достойного» государя благоприятны ветры и дожди, годы изобильны, поэтому народ имеет достаток в еде, спокойствие царит в окраинных пределах, а в городах веселье, и когда вассал говорит: «Все это достигнуто благодаря вашим совершенным добродетелям», — ван отвечает: «Все это благодаря вашим усилиям в оказании помощи в правлении, а какие я могу иметь добродетели?»
Идеальный государь заботится о народе, как, например, один из древних государей Юри-ван: «Весной, в одиннадцатом месяце, во время путешествия по стране, ван, встретив старую женщину, которая была при смерти от голода и холода, сказал: „Оттого что я, ничтожный человек, занимаю государево место и не могу заботиться о народе, старики и дети доведены до таких бедствий. Все это моя вина“. И, сняв одежду, он укрыл ее и затем поднес ей еду и приказал найти в этой местности всех одиноких, вдов, сирот, бездетных стариков и больных, которые не могли прокормить себя, и выдать им пропитание». Государь «недостойный» не заботится о делах правления, поэтому в государстве начинаются стихийные бедствия, голод и разорение земледельцев, вспыхивают мятежи, портятся нравы. В изображении подданных государя также выработан определенный канон: их основное достоинство — сохранять при любых обстоятельствах верность и служить интересам государства. Проявления верности вассала могут быть различными, но чаще всего удельный вассал в сочинении Ким Бусика совершает ратный подвиг, побеждает врага не только отвагой, воинским умением, но и смекалкой, хитростью. Встречается и другой образ вассала — это мудрый советник, который, несмотря на грозящую ему немилость вана, предостерегает правителя от опрометчивых, неразумных поступков (например, Соль Чхон). Если героический тип навеян народным творчеством, то образ мудрого советника подсказан конфуцианскими представлениями о верном подданном. От конфуцианства идет и нравоучительная тенденция в исторических хрониках, осмысление общественного бытия человека, назначения его в государстве.
Из прозы на корейском языке, записанной способом иду и относящейся к XI—XII вв., сохранились
Несмотря на то что буддийский характер надписи не вызывает сомнений, описание благоденствия дано в стиле конфуцианской традиции: мудрому правлению государя содействуют его вассалы, народ наслаждается мирным трудом, бедствия не посещают страну, урожайные годы следуют один за другим, в государстве царит мир и покой. Все это, а также рационалистический подход к излагаемому материалу очень близки стилю «Исторических записей».
Поэзия на ханмуне X—XII вв. представлена несколькими поэтами — это Пак Иннян, Чхве Сыно, Чон Джисан. О них мы можем судить лишь по косвенным данным — большая часть их стихов утеряна, а биографические сведения крайне скудны.
Замечательным поэтом был Чон Джисан (ум. в 1135), предвосхитивший даосские настроения в корейской поэзии, которыми так богата лирика XII—XIV вв. Ему принадлежат стихи, проникнутые умиротворенной созерцательностью, воспевающие отшельничество («Древняя дорога пустынна»), непритязательные радости, застолье, вино («Захмелев, мечтаю о Цзяннани»), а также стихотворения о разлуке «Тэдонган» («Река Тэдон») и др.
Больше стихотворений сохранилось, пожалуй, от Ким Бусика, который был не только историографом, но и тонким лириком. Ким Бусик — один из предшественников конфуцианского направления XII—XIV вв., сильно повлиявшего на всю последующую корейскую поэзию, вплоть до XIX в. Поэзия X—XII вв. на корейском языке почти не сохранилась. Дошло лишь одно стихотворение на иду, написанное в форме хянга («Скорблю о двух военачальниках»), воспевающее двух верных вассалов, которые в бою спасли жизнь Ван Гону — основателю династии Корё. Создателем этого произведения считают государя Йеджона (1106—1122), которому, как свидетельствует один из памятников XV в., принадлежала еще одна песня — «Кукушка».
В XIII в., в период ослабления централизованной власти и монгольского вторжения в Корею, происходит существенный перелом настроений в корейском обществе. Многие образованные люди разочаровываются в конфуцианских идеалах, связанных с сильной государственностью, и приходят на позиции даосизма, бросают чиновничью карьеру, бегут от общества к природе. Возникает почва для расцвета пейзажной поэзии на ханмуне. Так рождается целое поэтическое направление «литература бамбуковых рощ», названное так в подражание китайской литературной группе III в. «Семь мудрых мужей из бамбуковой рощи». В Корее появляется несколько поэтических обществ такой ориентации, наиболее значительным из которых было «Семеро мудрых из страны к востоку от моря». В него входили Лим Чхун, О. Седжэ и другие поэты того времени. Самым крупным представителем этого направления считается Ли Инно. Его произведение «Долина журавлей в горах Чирисан», написанное по мотивам «Персикового источника» Тао Юань-мина, является программным для «литературы бамбуковых рощ». Ли Инно отвергает мир бедствий и смут и ищет некую обетованную землю, где жизнь людей гармонична и спокойна.
В это же время развивается в поэзии и другое направление, отразившее более активное отношение к жизни, которое можно назвать обличительным. Оно отправлялось от упомянутых выше конфуцианских представлений о необходимости соответствия государя, равно как и любого человека своему назначению.
Критикуя плохое правление и лихоимцев-чиновников, поэты нередко противопоставляли современному им обществу некий «золотой век», когда первые правители — основатели корейских государств — вершили мудро государственные дела в соответствии с «принципами управления», выдвинутыми древними; поэтому не было смут, чиновники исполняли свои обязанности как должно, а народ трудился и благоденствовал. Эти поиски в литературе этического и политического идеала, обращенные, как и во всяком средневековом обществе, к прошлому, привели поэзию к изображению жизни народа, поскольку его бедствия воспринимались как неизбежное следствие дурного правления.