История всемирной литературы Т.7
Шрифт:
Сознание кризиса, перелома, предчувствие глубочайших, может быть роковых, потрясений и в то же время выстраданный протест, решительное требование правды, как бы она ни была горька; вера в человека, в его разум и совесть при отчетливом понимании многих его слабостей; смелая защита демократических принципов, утверждение человечности — вот эта совокупность идей и чувств, выраженных в живых и проникновенных формах с необычайной искренностью и непосредственностью, определила значительный вклад Гарди в английскую литературу.
Принципиальная особенность английской литературы рассматриваемого периода — воздействие на нее социалистического и широкого демократического движения, сил, символизированных в метафоре Уильяма Морриса «двинулся народ». Произошел серьезнейший сдвиг в разработке темы народа. По мнению многих
Опираясь на личный опыт и непосредственное знание жизни трудовых слоев города и деревни, большая группа писателей обратилась к ее изображению — Джеймс Гринвуд (1833—1929), Уильям Уайт (1831—1913), писавший под псевдонимом Марк Розерфорд, Маргарет Гаркнесс, Джордж Гиссинг и, конечно, Томас Гарди.
Демократизация английской литературы сказывалась не только в усиленном отборе тем и сюжетов из народной жизни, что само было знаменательно, так как эстетически осваивались малоизвестные и новые стороны и явления жизни, но и в языке художественных произведений. Во второй половине 80-х годов почти одновременно вышли произведения, свидетельствовавшие об этом важном процессе: «Мэр Кестербриджа» (1886) Томаса Гарди, «Городская девушка» (1887) Маргарет Гаркнесс, «Революция в Теннерс-Лейн» (1887) Марка Розерфорда. Героями в этих произведениях выступают люди из народа: у Гарди — обездоленный сельский батрак, проходящий искус буржуазного предпринимательства; у Гаркнесс — работница-швея, испытывающая тяжесть нищеты, беспросветного труда и сословного унижения; у Розерфорда — рабочий-печатник, деятельно участвующий в революционной борьбе, «плоть от плоти и кровь от крови всей борющейся английской бедноты», как охарактеризовал его выдающийся английский литературовед-коммунист Ральф Фокс.
Писатели обращаются к современности, к недавнему и более далекому прошлому, стремятся разобраться в событиях, осмыслить исторические вехи, восстановить в памяти революционные традиции. События романа «Мэр Кестербриджа» развертываются в 40-е годы, когда произошла памятная для английской деревни отмена хлебных законов, роман «Революция в Теннерс-Лейн» (первая часть) обращен к началу XIX в., когда развернулась борьба за парламентскую реформу и рабочий класс, только-только выступивший на политической арене, показал себя передовым борцом за демократию.
Однако процесс демократизации английской литературы был сложным и противоречивым. Письмо Энгельса к Маргарет Гаркнесс 1888 г. по поводу ее повести «Городская девушка» помогает понять историческую основу этой противоречивости. Гаркнесс пишет о жизни рабочих со знанием фактов и глубоким сочувствием. Изображенные в «реалистической повести» характеры, по словам Энгельса, «достаточно типичны в тех пределах, в каких они действуют». Однако пределы эти замкнуты, они не захватывают возросшего недовольства и борьбы рабочих, тех сдвигов и перемен в их быту и сознании, которые произошли в 80-е годы. «В „Городской девушке“, — пишет Энгельс,
— рабочий класс фигурирует как пассивная масса, не способная помочь себе, не делающая даже никаких попыток и усилий к тому, чтобы помочь себе» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 37. С. 35).
Подобная узость писательского кругозора мешала возросшему стремлению демократизировать литературу и приблизить ее к суровой реальности. О том, в какие упрощенные и даже уродливые формы выливалась порой потребность сказать о народной жизни, представить ее без прикрас, свидетельствует «литература трущоб», получившая распространение в 80—90-е годы. Ее материалом явилась жизнь нищенских кварталов столицы, лондонского Ист-Энда, взятая только с одной — самой темной — стороны и описанная эмпирически. Все внимание в этой литературе было сосредоточено на уродливом быте, диких нравах и проникнуто настроением безысходности. Правда, преподносимая этой литературой, была правдой поверхностной тенденции, а не исследованием жизни.
Английский
В Англии Золя длительное время находился под запретом. Первые переводы его произведений на английский язык появились только в 1883 г. Английский издатель, выпускавший произведения Золя, был привлечен к судебной ответственности за издание «непристойных книг» («Нана», «Западня», «Жерминаль»).
Близко к натурализму, хотя и не ограничивается его пределами, творчество Джорджа Гиссинга (1857—1903). Выходец из демократической среды, Гиссинг воочию наблюдал, как нищета, голод и порок ломали людские жизни. Он искал выход, и не только для себя. Его увлекли идеи социализма, он стал посещать заседания социал-демократической федерации и «Социалистической лиги». Он наметил себе широкую и смелую программу творческой деятельности: «Я хочу, — писал он в 1880 г., — показать ужасающую несправедливость всей нашей общественной системы, в особенности в этот век откровенного эгоизма и торгашества, и осветить план ее изменения». За этим замыслом как пример и образец виделась бальзаковская «Человеческая комедия». Притягательной, вдохновляющей силой был Диккенс, но вместе с тем он казался Гиссингу недостаточно смелым в изобличениях и непоследовательным в своих демократических симпатиях.
В 1886 г. вышел роман Гиссинга «Демос. Повесть об английском социализме». Никто из английских романистов не писал с таким смелым обнажением фактов о самой острой проблеме этого времени — о положении рабочего класса и классовом конфликте. Никто из них не изобличал с такой прямотой и обстоятельностью психологию и логику оппортунизма, как это сделал Гиссинг, рассказывая историю перерождения и предательства рабочего вожака, социалиста Ричарда Мьютьюмера.
Однако писатель бессилен был объяснить эти явления исторически, и они казались ему непреодолимыми. Он следовал жанру «безыскусного репортажа», отдавая известную дань натуралистическому принципу и манере. Жизнь обездоленной и забитой массы особенно обстоятельно, в манере насыщенного фактами репортажа изображена в романах «Деклассированные» (1884) и «Преисподняя» (1889).
О литературе как профессии им написан роман «Новая Граб-стрит» (1891). Граб-стрит — это лондонское пристанище литературной братии, писательской богемы и вместе с тем символ или обозначение литературы как ремесла. У Гиссинга противопоставляются две символические фигуры: Джаспер Мильвейн, «бюрократический тип», литературный делец и ремесленник, который убежден, что «литература» — это «коммерция», и Эдвин Рирдон, многим напоминающий самого Гиссинга, «старый тип непрактичного художника».
Цель автора — разобраться, как все-таки обрести достойное место на теперешней Граб-стрит, как остаться приверженцем глубокой мысли и большого искусства. Гиссинг намечал себе смелую и обширную программу, но дерзостный замысел не давался писателю, и чем больше делалось попыток, тем это становилось для него очевиднее.