История всемирной литературы Т.7
Шрифт:
Новый цикл лекций был посвящен правящей в Англии династии Ганноверов. В законченном виде (1856) работа получила название «Четыре Георга». Лекции носили откровенно антимонархический характер и в значительной степени отражали настроение английской интеллигенции в период Крымской войны, возмущенной полной неспособностью правящих кругов руководить страной.
Теккерей совершает две поездки в Америку. Его первое впечатление было довольно благоприятным, однако после второй поездки, которая была прервана им раньше намеченного срока, его мнение о стране резко изменилось к худшему: его, как и Диккенса, разочаровала американская демократия.
В эти годы — между 1853 и 1855-м — был создан роман «Ньюкомы: жизнеописание весьма достойной семьи, изданное Артуром Пенденнисом».
Гордон Рэй, известный американский литературовед, признанный специалист по творчеству Теккерея, называет роман богатейшей по жизненному опыту, самой насыщенной книгой не только у Теккерея, но и во всей викторианской прозе. Перед читателем в неторопливом темпе развертываются обстоятельные картины нравственной и духовной жизни эпохи, в рассуждениях от автора фиксируются наблюдения над жизнью, бытом и взглядами людей, принадлежащих к буржуазно-аристократическому и среднему слоям английского общества. Однако в это же время в Теккерее все больше крепло убеждение, что зло неискоренимо, а различные социальные организмы при их внешних отличиях мало чем отличаются друг от друга. Идейная позиция определила и структурную слабость романа. Здесь нет гармоничности и цельности, которыми был отмечен «Генри Эсмонд», нет здесь и стройности композиции «Ярмарки тщеславия». Все более явным становится морально-дидактический характер повествования.
Теккерей предпринял попытку создать образ не просто положительного, но идеального героя — полковника Ньюкома. В пору работы над книгой он перечитывает «Дон Кихота», полковник Ньюком своим великодушием, нравственной чистотой, бескорыстностью напоминает героя романа Сервантеса. Викторианская публика была удовлетворена, но полвека спустя Бернард Шоу назовет именно полковника Ньюкома самой большой уступкой Теккерея викторианским вкусам.
Однако все же идеального героя из Ньюкома не получилось. Верный своему основному эстетическому принципу — правде жизни, автор отнесся к своему герою иронически: объективно полковник Ньюком получился Дон Кихотом, прирученным буржуазным обществом.
Неоднозначно решен и образ Клайва Ньюкома, несмотря на его автобиографические черты. Известно, что во время выхода романа выпусками одна из читательниц, жаждавшая счастливого конца, обратилась к писателю с просьбой поженить Клайва и Этель. На что Теккерей ответил: «Характеры, созданные однажды, сами ведут меня, а я лишь следую их указке». Действительно, образы в романе не заданы окончательно, характеры находятся в постоянной эволюции, читатель, следя за их развитием и ведомый автором, постоянно меняет к ним свое отношение. Первоначально Клайв предстает тоже как идеальный герой, по своим внешним и внутренним данным вписывающийся в викторианскую беллетристику. Но постепенно выявляется его незначительность, бесхарактерность и безличность. И Этель не только гордая и страдающая красавица, но и слабое, тщеславное существо, жертва собственных предрассудков.
В 1859 г. Теккерей стал редактором журнала «Корнхилл мэгезин», в котором продолжал печатать статьи по вопросам эстетики, защищая принципы реалистического искусства. К этому периоду относятся знаменитые слова Теккерея, полемически направленные против искусства Диккенса: он настаивает на том, чтобы в произведении искусства вещи назывались своими именами («кочерга есть кочерга»), требует точности и детерминированности в изображении характера, однако объективно статьи в «Корнхилл мэгезин», и в частности статья, посвященная Диккенсу, готовили почву для натуралистической эстетики. Однако, несмотря на все разногласия, Теккерей, когда его спрашивали о Диккенсе, отвечал: «Гений».
На страницах «Корнхилл мэгезин» появился и последний большой роман Теккерея «Виргинцы» (1857—1859). В нем рассказывается о внуках
«Виргинцы» — весьма объемный роман, в нем еще больше, чем в «Ньюкомах», чувствуется отсутствие стройного сюжета. Теккерей вновь предпринимает попытку создать образ положительного героя: теперь им стал полковник Лэмберт, добродетель которого, иногда неправдоподобная, противопоставлена бездушию Каслвудов и эгоизму английских Уоррингтонов. Контрасты добра и зла, которых всегда старался избегать Теккерей, здесь, напротив, встречаются часто.
Хронологически «Виргинцы» относятся к периоду войны американских колоний за независимость. Но исторический смысл этой освободительной войны не слишком интересовал Теккерея. В первую очередь «Виргинцы» значительны как произведение, позволяющее разглядеть некоторые существенные черты метода и соответственно стиля писателя. В «Виргинцах», продолжении «Генри Эсмонда», повторяемость героев, переходящих из романа в роман, закреплена тематически. Единый мир героев, основанный на «кочевании» персонажа из произведения в произведение, исключал «всезнайство» автора, напротив, предполагал «открытость» романной структуры, при которой у писателя всегда оставалась возможность договорить, досказать еще что-то про героя, «дописать» образ его жизни и мыслей.
С открытостью структуры связана и еще одна черта поздней прозы Теккерея — дискурсивность, безусловно порожденная активной ролью самого повествователя, комментирующего, размышляющего по ходу движения повествования. Можно сказать, что его дискурсивная проза уже вынашивала в себе интеллектуальную прозу XX в.
Своеобразно сложилась творческая судьба Теккерея в России. «„Ярмарку тщеславия“ знают все русские читатели», — как-то заметил критик журнала «Сын отечества». «Ярмарка тщеславия» или «Базар житейской суеты», как этот роман называли в самых первых русских переводах, появился в 1850 г. в приложении к журналу «Современник» и в «Отечественных записках». Так же обстояло дело и с романом «Ньюкомы»: в 1855 г., т. е. практически одновременно с его появлением в Англии, с ним знакомились читатели журналов «Современник» и «Библиотека для чтения». И все же сердце русского читателя было безраздельно отдано Диккенсу.
По-видимому, внимательным читателем Теккерея был Достоевский. Ему, несомненно, был знаком перевод рассказа Теккерея «Киккельбери на Рейне». Помимо заглавия переводчик А. Бутаков переделал и название, данное Теккереем вымышленному немецкому городку с игорным домом, на Рулетенбург. Именно так называется — что достаточно любопытно — город и в «Игроке». Кроме того, обнаруживается некоторая аналогия между авантюристкой Бланш и «принцессой де Магадор» у Теккерея, оказавшейся французской модисткой.
На вопрос, как он относится к творчеству английского писателя, Л. Толстой ответил: «Теккерей и Гоголь верны, злы, художественны, но не любезны... Отчего Гомеры и Шекспиры говорили про любовь, про славу и про страданья, а литература нашего века есть только бесконечная повесть „Снобсов“ и „Тщеславия“»...
Чернышевский восторженно приветствовал «Ярмарку тщеславия», но к позднему творчеству Теккерея отнесся сдержанно. Свидетельство тому его статьи в «Современнике» (1857, № 2): «...русская публика... осталась равнодушна к „Ньюкомам“ и вообще приготовляется, по-видимому, сказать про себя: „Если вы, г. Теккерей, будете продолжать писать таким образом, мы сохраним подобающее уважение к вашему великому таланту, но извините — отстанем от привычек читать ваши романы“». Надо сказать, что Чернышевский подошел к «Ньюкомам», невольно ожидая прочитать нечто похожее на «Ярмарку тщеславия», тогда как на сей раз из-под пера Теккерея вышел роман иного характера. Однако Чернышевский уверенно заявляет, что «никто, кроме Диккенса, не имеет такого сильного таланта, как Теккерей. Какое богатство наблюдательности, какое знание жизни, какое знание человеческого сердца...».