История всемирной литературы Т.7
Шрифт:
С оригинальными стихами, рассказами и эссе выступили Ч. А. Лоренц, Дж. де Альвис, чьи имена неразрывно связаны также с общественно-политической и научной жизнью сингальского общества данной эпохи.
В целом, хотя это время не дало каких-нибудь значительных творений в новых жанрах, оно подготовило почву для развития в сингальской литературе новых форм.
*Глава четвертая*
БИРМАНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
В результате второй англо-бирманской войны (1852—1853) феодальное королевство Коунбаун оказалось расколотым: в Верхней (Северной) Бирме продолжалось правление династии Алаунпая (Коунбаун), Нижняя (Южная) Бирма попала под власть английской короны. Верхняя Бирма в течение нескольких десятилетий сохраняет политическую самостоятельность, экономически постепенно оказываясь в зависимости
Трагические события в жизни бирманского государства наложили свой отпечаток на развитие национальной культуры. Поражение во второй англо-бирманской войне вызвало рост буддийских клерикальных настроений. При дворе Миндоуна (1853—1878) укрепились позиции духовенства. В эти годы велось интенсивное строительство храмовых комплексов (например, знаменитого Кутодо), собирались и редактировались палийские манускрипты, активизировалась литературная и просветительская деятельность монашества, а в 1871 г. в тогдашней столице Мандалае проходил V всебуддийский собор. Подобные веяния не могли не находить отклика в литературном процессе, особенно на подступах к XX в. Вместе с тем на оккупированной земле Нижней Бирмы в это время возникают первые очаги влияния западной культуры: в городах англичане вводят систему светского образования, книжный рынок наводняется сочинениями на английском языке, начинают издаваться газеты, заезжие труппы играют пьесы европейских авторов. В то время как на севере страны клонится к закату письменная словесность средневекового типа, на юге появляются первые произведения новой бирманской литературы.
Отмеченные тенденции приводят к перестройке привычной жанровой системы, к иному пониманию задач литературы, в литературных произведениях теперь все чаще находят отражение черты конкретной действительности, расширяется круг нравственных, политических, философских проблем, рассматриваемых уже не только в традиционно возвышенном, но и в критическом, ироническом или даже сатирическом ракурсе. Постепенное исчезновение этикетных жанров (таких, как монументально-панегирические поэмы могун, эйчхин, качхин, календарные песнопения типа яду и пр.), переосмысление классических форм и внедрение новых, более гибких и доступных, возрастающая роль прозы — все это сопутствует общей демократизации литературы.
Главенствовавшая на протяжении веков поэзия теперь испытывает значительные перемены. Приобретающая популярность еще в первой половине XIX столетия песенная лирика малых форм развивается придворными поэтами Лу У Мином, У Сан Ту, У Схауном, У Джи. К известным видам песен нгоучхин (плач), папьоу-тичхин (песня под барабан), болэ (думка), хлейчхин (баркаролла) и прочим добавляется целый ряд форм, объединяемых общим термином «падейта» (местные, т. е. песни в народном стиле), а также садан (мужская жалоба), двухчастные двейчхоу и четырехчастные лейчхоу на любовную тему.
Мандалай. Храмовый комплекс Кутодо
Лирическая поэзия стремится отразить мир интимных чувств, затаенных переживаний, чуждаясь патетической парадности, присутствовавшей некогда в церемониальных поэмах яду, анчхин, луда.
«Никогда не устану глядеть на нее, // Так прекрасна она в своем скромном уборе, // Что, наверно, никто в целом мире // Не посмеет соперничать с ней!» — так бесхитростно начинает свое посвящение возлюбленной У Поун Нья (1812—1867), знаменитый литератор эпохи Коунбаун.
Песенная стихия захватывает и пейзажно-созерцательную, и календарную лирику — традиционные направления бирманской классической поэзии. Излюбленные описания паломничеств и путешествий, двенадцати месяцев с их цветами, плодами, праздниками запечатлены в коротких айнчхин (попевках) Кинвунминджи (1821—1908), и в четырехчастных песнопениях лейчхоуджи Лу У Мина (1800—1861), и в изысканных пастореллах У Джи (годы жизни неизв.).
В описываемое время, как и в прошлые века, интенсивно используются такие жанры эпической поэзии, как пьоу, линга, яган, хотя содержание их отмечено значительными модификациями. Старинная форма сюжетно-повествовательной поэмы линга в течение последних столетий служила преимущественно нехудожественным целям. Это происходит и теперь, скажем в творчестве У Поун Нья или Кинвунминджи (автора цикла «юридических» линг). Вместе с тем наблюдаются
В литературном наследии последнего крупного поэта-классика Кинвунминджи (собств. имя У Каун), видного государственного деятеля, военачальника и дипломата, представлены все основные формы бирманской поэзии — линга, пьоу, могун (торжественная ода), эйчхин (похвала королевскому отпрыску), циклы календарных поэм-яду, тачхин (эпическая песнь), разного рода лирические песнопения и др. Особое место занимает популярный «Яган о Нейми» (1858), редкий пример иронического подхода к житийной фабуле. В основе поэмы лежит каноническая джатака № 541, однако этические вопросы, волнующие главного героя, монарха Нейми, служат лишь поводом для его фантастических приключений в заоблачных селениях богов. Жизнь обитателей небес, придворный этикет в мифических покоях Индры и треволнения во дворце Нейми — все это удобный случай изобразить мандалайский двор, посмеяться над нелепостями дворцового уклада. В «потешной» аллегории пародируются не только реальные обстоятельства, но не в меньшей мере и приемы традиционной книжности.
Начавшийся в первой половине XIX в. подъем национальной драмы продолжался в творчестве крупнейшего мастера психологической пьесы У Поун Нья и его последователей. У Поун Нья стремился к рассмотрению важных этических проблем, волновавших театральную аудиторию того времени. Преданная любовь противостояла в его пьесах пагубной страсти («Падума»), интимная жизнь государя — его обязанности правителя («Визая»), жертвенность подвижника — королевскому долгу («Вейттандая»). В такой «драме идей» заострение нравственных вопросов, связанных с жизнью королевской семьи, аристократической верхушки, и дидактическое их решение нередко диктовались конкретными событиями, приобретали злободневное звучание. Неоднократно повторяется в пьесах У Поун Нья мысль о необходимости миролюбивого и «законного» правления («Вейттандая», «Котала», «Водонос»), что в пору непрестанных интриг и распрей внутри королевской семьи Коунбаун было не только актуально, но и смело. Творчество У Поун Нья несомненно отразило усиление пробуддийских настроений в период власти Миндоуна и свидетельствовало о явном стремлении драматурга к буддийскому просветительству. Постепенно отказываясь от пышной орнаментовки, большого состава персонажей, авантюрной занимательности, присущих синтетическому (речевому, вокальному, танцевально-пантомимическому) спектаклю-пьяза, У Поун Нья приходит к более камерной и вместе с тем углубленной интерпретации литературного сюжета.
Достижения придворных драматургов и актеров несколько позднее были восприняты в Нижней Бирме, где интенсивно формировался оригинальный репертуар на привычной эпической основе. Опираясь на популярные джатаки, эпизоды «Рамаяны» или сказания об Инауне, на произведения местного фольклора, писатели свободно конструировали сюжет, так что зритель оказывался увлечен новизною происходящего на сцене. Успехом у широкой публики пользовались тогда драмы «История Татхоуна» У Йо (Схая Йо из Моулмейна, ок. 1833 — ок. 1883) и «Дети обезьяны» У Ку (1827—1895). Острая занимательность фабулы, головокружительная смена патетических и комических, батальных и любовно-лирических эпизодов не исключали здесь и определенных социальных мотивов (скажем, имущественного или должностного неравенства, печальной участи женщины), впервые наметившихся в сочинениях У Поун Нья, а позднее возникавших в комедиях Схая Схуты (годы жизни неизв.). Автор нашумевших пьес «Со Пхей и Со Мей», «Тин Тин и Кхин Кхин», Схута выбирает своих героев из простонародья и делает одним из центральных персонажей комического простака; любопытно нарочитое снижение образов королевских особ, которые терпят моральное фиаско перед благородством незнатных горожан. Повторяя известные эпические коллизии, драматург временами вводит обстоятельства, явно не свойственные бирманской традиции (тайное бегство из родительского дома героини со своим возлюбленным в пьесе «Со Пхей и Со Мей»), что наводит на мысль о знакомстве автора с западным репертуаром, игравшимся в Рангуне приезжими труппами.