История всемирной литературы Т.7
Шрифт:
По своей форме театральные пьесы последних десятилетий XIX в. близки драматургии У Чин У; свободное сочетание стиха и прозы, обилие песенно-вокальных и танцевальных номеров при возросшей роли оркестрового сопровождения вели к яркой зрелищности, но порою снижали литературный уровень. Наряду с «драмами для сцены» в конце XIX в. создавались и «драмы для чтения». Обращаясь к известным литературным источникам, драматург не решался на переделку фабулы или вольное сочинительство, ограничиваясь собственным стилем изложения. Характерным примером может служить творчество У Ку, который во имя просветительских задач популяризировал знаменитые эпические создания. Его пьесы, печатавшиеся в Нижней Бирме, предназначались широкому читателю и в доступной форме знакомили с такими крупными явлениями классики, как сказание о Раме, буддийские джатаки о Бхуридатте, Какавуллье, Махосадхе, Вессантаре, жизнеописание Будды и пр.
В истории бирманской классической словесности прозаический язык по традиции использовался лишь в религиозно-философской, исторической,
До падения Коунбаунов в Верхней Бирме не пресекается линия дидактической прозы, что находит отражение в творчестве таких крупных литераторов, как У Поун Нья, Кинвунминджи, Лейди-схаядо. Агиографические повествования за и вуттху продолжают создаваться в стенах монастырей; редким примером обращения к житийной притче светского писателя является цикл из 26 вуттху У Поун Нья, который преследовал здесь как проповеднические, так и чисто литературные цели — передать по-бирмански истории бодхисаттвы из малых джатак, из комментариев к «Дхаммападе» и прочих канонических книг. Правда, интерес к духовной словесности был у автора постоянным, в его наследии значительную долю составляют тексты проповедей тая-хоса, комментарии (тики), назидательные письма (миттаса).
Эпистолы У Поун Нья обычно сочинялись по случаю какого-либо религиозного события и носили богословский характер. Иная направленность отличала послания миттаса монахов Манле-схаядо (1841—1919) или Лейди-схаядо (1846—1923), которые защищали буддийские установления и обличали пороки.
В описываемое время арсенал нравоучительной прозы пополняется за счет короткого юмористического рассказа из жизни какого-либо примечательного острослова. Такая история, именовавшаяся по-бирмански упама (поучительный пример) или кхан (урок), содержала обычно афоризм, приписываемый определенному лицу, и случай из жизни, нередко анекдотического свойства, послуживший поводом для остроты. Ряд сборников подобных историй принадлежит некоему У Ауну, составители других остались неизвестны. Новый раздел нравоучительной литературы лишен той строгой наставительности, которая была присуща буддийским вуттху или миттаса. Произвольность тематики, не связанной с каноническими сочинениями, открывала путь всякого рода злободневным аллегориям, намекам, прямой насмешке. Среди рассказов из жизни монаха Тингаза, жившего в конце эпохи Коунбаун, встречаются, например, фацетии о нерадивых чиновниках, косных книжниках, заносчивых англоманах. Все это было необычно для классической изящной словесности, развивавшейся в русле придворного и монастырского сочинительства.
Публицистичность, выявившаяся в дидактической прозе, укреплялась благодаря развитию в этот период прессы на бирманском языке (первые бирманские газеты стали выходить на севере страны в 70-е годы XIX в.). По образцу англоязычной периодики (газеты на английском языке издавались в Моулмейне, Рангуне и других городах юга начиная с 50-х годов) складываются различные формы публицистики, проложившие путь к широкому использованию прозы в художественной литературе.
Постепенно осваиваемые новые жанры носили в это время просветительскую окраску, что относится и к эссе, посвящениям, дневникам. Примечательны в этой связи дневниковые записи крупного государственного деятеля Бирмы У Кауна (Кинвунминджи), возглавлявшего первое посольство, отправленное в 1872 г. Миндоуном в Европу с политическими и экономическими целями. Известность получили «Дневник путешествия в Лондон» и «Дневник путешествия во Францию» У Кауна. Ритмизованная проза, в ткань которой искусно вплетаются стихотворные строки яду, ягана, лейчхоу, строга и лаконична, деловитостью напоминая придворные хроники — язавин. Протокольные записи об аудиенциях, раутах, церемониях временами соседствуют с более развернутым описанием достопримечательностей, заморских диковин. Видимый интерес вызывают у автора музеи, коллекции, технические новшества. Читатель тех времен мог найти в дневниковых записях новые для него сведения по географии и культуре, о государственном устройстве, жизни и обычаях неведомых ему городов, стран, народов. Путевые дневники У Кауна и некоторых его современников, не осознававшиеся самими авторами как образцы изящной словесности, сыграли положительную роль в общем процессе становления бирманской литературной прозы.
*Глава пятая*
ТАЙСКАЯ (СИАМСКАЯ) ЛИТЕРАТУРА
Рассматриваемый период был для Сиама порой постепенной ломки феодального уклада, внутренней экономической перестройки, унизительной политики уступок европейским колониальным державам при попытках со стороны королевского двора сохранить хотя бы видимость государственного суверенитета. Приходящиеся на вторую половину XIX в. годы правления двух сиамских монархов — Рамы IV Монгкута (род. — 1804, правил — 1851—1868) и Рамы V Чулалонгкорна (точнее Тьулалонгкон, род. — 1853, правил — 1868—1910) иногда называют началом «королевского просветительства». Действительно,
При всей ограниченности «королевского просветительства», почти полностью лишенного антиклерикальной остроты, это идейное направление было весьма существенным и, бесспорно, прогрессивным для развития сиамской национальной культуры вообще и литературы в частности.
Идеи этого «просветительства сверху» запечатлелись и в целом ряде перемен, нововведений, происшедших в культурной жизни Сиама тех лет. Чрезвычайно плодотворными оказались преобразования в области классического театра; своими реформами Монгкут санкционировал те сдвиги, которые постепенно появлялись и укоренялись в сценической практике лакона. Так, многие указания касаются содержания пьес: например, ограничивается показ жестокостей, натуралистических подробностей и т. п. В сценическом действии отныне могут участвовать как актеры, так и актрисы. Стараниями Чулалонгкорна в Сиаме начали создавать светские школы (первая была открыта в 1871 г.) и даже колледжи, а в 1892 г. образовалось министерство просвещения. Стремясь содействовать распространению знаний, Чулалонгкорн значительно расширил книгопечатание, основал в королевском дворце первую национальную библиотеку (1892). Несколько ранее, в середине 70-х годов, было организовано литературно-филологическое общество «Вачираян». Занявшись сбором старинных манускриптов, редких изданий, члены общества предприняли публикацию почитаемых произведений классики, в первую очередь буддийских трактатов и собраний «королевских трудов». В 1884 г. начал выходить еженедельный альманах «Вачираян». Начав с печатания старинных канонизированных текстов, издатели обратились в дальнейшем к творчеству современных авторов из придворных литературных кругов.
Ощутимые сдвиги в культурной жизни Сиама второй половины XIX в, затронули все области художественного творчества. В литературе резко меняется количественное и качественное соотношение ее родов — поэзии, драматургии, прозы. Былое господство стихотворного языка, поэтических канонов постепенно рушится, все более прочные позиции завоевывает проза, что связано с новыми целями и задачами изящной словесности, возникшими в ходе политики «королевского просветительства». Создаются произведения, знакомящие читателя с далекой Европой, ее жизнью и искусством, с научными открытиями. На службе у просветительства оказываются новые для сиамской литературы прозаические жанры — научно-популярный трактат, статья, путевые заметки, очерк, дневники, эпистолы. Продолжают, конечно, действовать и прежние канонические установления, принятые в классической литературе, однако настойчивое стремление охранять традиции приводит к заметному омертвлению ряда классических форм.
Роль поэзии в общелитературном процессе рассматриваемого периода уменьшается. Стихотворство, с одной стороны, приобретает характер скорее развлечения, чем серьезного занятия, с другой же стороны, становится более привилегией или даже обязанностью, нежели потребностью самовыражения. При этом поэтическое слово находит все большее применение в театре или в буддийском церемониале. Тон здесь задавали сами короли — Рама IV и Рама V, они оба редактировали и перерабатывали ритуальный текст «Королевское слово о великой жизни» (по буддийской «Вессантара-джатаке»), а Рама IV даже написал заново свободным стихом рай-яо ряд наиболее важных разделов, дабы облегчить церемониальную рецитацию. Вообще Рама IV стремился к религиозному просвещению широких масс; кроме сочинений на агиографические сюжеты он писал множество молитв, проповедей, трактатов (нередко на языке пали). Светская поэзия в творчестве королей была представлена в основном стихами для чтения на сцене: таковы короткие бёк-ронги (поэтическое вступление к пантомиме) и поэма на тему из «Рамакиана» (эпизод с Рамой и Бхаратой) Рамы IV; таковы два больших театральных повествования, созданных для придворной труппы Рамы V. Первая из его поэм — «Лесной дикарь» — рассказывает о жизни диких племен на юге Сиама, вторая — «Нитрачакрит» — написана на сюжет из «Тысячи и одной ночи». Произведения Рамы V примечательны не только высоким художественным мастерством, но прежде всего введением в поэтический и театральный обиход двора абсолютно новых сюжетов.
Разносторонним литератором-филологом, переводчиком, поэтом был сын короля Путталётлы, известный под титулом Вонгсатират (1808—1871). Наиболее значительные его сочинения — поэтический трактат «Тьиндамани», являющийся сводом правил для придворных в их повседневной службе, и «Нират о Пра Патоме», выдержанное в традиционном духе лирическое повествование о путешествии по воде к одной из самых почитаемых в Сиаме святынь в городе Патом.
Другой популярный нират принадлежит перу принца Мома Рачотая (1819—1867), побывавшего в Англии и во Франции (1857—1858) в составе первого сиамского посольства. В этой уникальной по своему содержанию поэме в традициях Сунтона Пу, названной «Нират Лондон» и обнародованной вскоре после возвращения Рачотая на родину, классические каноны используются в целях просветительства. В живой и доходчивой форме автор нирата знакомит читателя с новым для сиамца миром: тут и взволнованный рассказ о плавании по океану, и не лишенное юмора изображение европейских обычаев, наконец, полный наивного почтения и восторга гимн во славу техники — газового света, водопровода, железной дороги.