История всемирной литературы Т.7

Бердников Георгий Петрович

Несмотря на значительную неравномерность литературного развития и большую пестроту художественных направлений, для рассматриваемого периода можно выделить доминанту литературного процесса — это интенсивное развитие реализма, которое своеобразно идет в различной историко-культурной обстановке, но обладает определенными общими чертами.

Для данного тома чрезвычайно важна типология реализма, так как с реализмом в этот период соотносятся многие литературные явления, имеющие весьма перспективное значение.

В это время формулируются эстетические принципы реализма как метода и появляется сам термин «реализм». Становление теории реализма идет теперь в еще более резкой, чем в первую половину века, полемике с романтизмом. Западноевропейский реализм рассматриваемого периода в своих лучших достижениях, связанных с именами Флобера,

Мопассана, Т. Гарди и др., продолжает то глубокое изучение общества, которое начали Стендаль, Бальзак, Диккенс, сохраняется также страстная антибуржуазность писателей-реалистов первой половины века. Вместе с тем во второй половине века реализм в высокоразвитых странах Западной Европы претерпел значительные изменения по сравнению с первой половиной века. Это своеобразие реализма определяется ситуацией стабилизировавшегося буржуазного общества, перешедшего в стадию «мирного» существования и повседневно доказывавшего трагическую беспочвенность иллюзий о неограниченных возможностях индивидуума в этом обществе.

В западном реализме второй половины века блестяще продемонстрированы все формы зависимости человека от обстоятельств. Этот вопрос рассмотрен и в социальном, и в экономическом, и в физиологическом плане. Тут можно говорить о благотворном влиянии достижений социальных и естественных наук. Но в то же время воздействие философии позитивизма ограничивает возможности широкого реалистического видения действительности. Европейские писатели-реалисты не сумели в этот период с такой же степенью глубины показать «среду» как продукт творческих усилий и дерзаний человека и, главное, самого человека как личность активную в духовном и интеллектуальном плане, несущую всю меру индивидуальной ответственности.

У большинства западных реалистов этого периода положительное начало воплощено в виде униженной красоты, растоптанной добродетели. Такая концепция человека диктовалась недоверием к человеческой активности и пессимистическими представлениями о ее результатах. В творчестве некоторых реалистов (как и в дальнейшем натуралистов) проявляется эстетизация безобразного, болезненного. Вообще проблема эстетизма, сложно вплетающегося в реалистическую концепцию искусства и во многом порожденного отвращением к прозаическому и бездуховному обществу, также чрезвычайно важна для ряда реалистов данного этапа. С этим связан в какой-то мере тот особый акцент на проблеме стиля, который был свойствен многим писателям (Флобер, Гонкуры).

В западноевропейском реализме были в эти годы и утраты, и новаторские открытия. Расширяется сфера художественного, в нее шире включаются жизнь демократических слоев общества и многие явления действительности, считавшиеся в прошлом «низменными». Реализм значительно обогащается тонким анализом неуловимых переливов внутреннего мира человека, а также его физической природы. К новаторским открытиям относятся специфика изображения предметно-чувственного мира, исключительное умение воплощать «индивидуальность» каждого предмета, атмосферу, окружающую героев, обстановку, видимые приметы их поведения. В литературе были сделаны открытия, подобные тем, которыми обогатили живопись импрессионисты.

Изменения, о которых шла речь, преломились прежде всего в поэтике ведущего в реализме того времени жанра — романа (например, изменение фабулы романа, построение его как «истории жизни», воплощающей ее самодвижение, не поддающееся упорядочению). Реалистам второй половины XIX в. жизнеподобие в смысле «среднестатистического» свойственно в гораздо большей степени, чем писателям первой половины века. Менее характерными становятся заострение образа, гротеск, преувеличение.

В натурализме были гипертрофированы некоторые слабые стороны творчества западноевропейских писателей-реалистов той поры. Декларируя верность реальности, научную объективность, исходя из принципа описания, классификации явлений, принятого позитивизмом, который был его философской базой, натурализм отходит от типизации, отбора и тем самым оказывается неспособным проникать в сущность изображаемого и художественно осмыслять значительные закономерности действительности. В творчестве натуралистов принцип детерминированности личности носит во многом физиологический характер: непреодолимое, по их мнению, влияние социальной среды осложняется столь же непреодолимым влиянием наследственности. Детальное изображение безобразного и патологического

порой превращается в самоцель. Ставка на факт приобретает самодовлеющий характер. Сами натуралисты считали себя продолжателями реалистической традиции, но, по существу, «правоверный» натурализм порывает с реализмом. Творчество основоположника и теоретика натурализма Золя, как и ряда других крупных писателей, считавших себя натуралистами, порой не укладывается в жесткие рамки натуралистических теорий.

Значение натуралистических направлений, получивших широкое распространение и в Европе, и за ее пределами, в разных национальных литературах было неодинаковым. Наиболее отчетливо черты натурализма, о которых шла речь выше, проявились во французской литературе. Немецкий натурализм сыграл свою роль в преодолении упадка и провинциализма, проявлявшихся в немецкой литературе второй половины века. Творчество самого крупного представителя немецкого натурализма Гауптмана отнюдь не ограничивается рамками натуралистической доктрины. В Англии роль натурализма была меньше. Развитие натурализма в литературе США относится к более позднему периоду. По мере его распространения в натурализме возобладали эпигонские тенденции, доктрина окончательно одерживает верх над живым развитием и обнаруживает свою узость, и натурализм заходит в тупик. Новый подъем реализма в западноевропейских литературах на рубеже веков связан с активной борьбой против натурализма.

Судьбы реализма в русской литературе значительно отличались в этот период от его развития на западноевропейской почве. Во второй половине века русская литература по своему объективному значению выходит в авангард мирового литературного процесса. Основные историко-культурные предпосылки исключительно интенсивного развития русской литературы — то особое место, которое литература занимала в жизни страны, где она была ведущей формой общественного сознания, и ее связь с освободительным движением, приобретшим необыкновенный размах.

«У народа, лишенного общественной свободы, — писал в 1851 г. Герцен, — литература — единственная трибуна, с высоты которой он заставляет услышать крик своего возмущения и своей совести. Влияние литературы в подобном обществе приобретает размеры, давно утраченные другими странами Европы». Этой особой функцией литературы в жизни общества определяются и представления о типе художника, отличные от тех, которые господствовали в Западной Европе. Конечно, и многие западноевропейские писатели играли активную роль в общественной борьбе, выступая на стороне прогрессивных сил. Достаточно вспомнить участие многих из них в революционном движении 1848 г., знаменитые памфлеты Гюго против «Наполеона малого» или заявление Золя по делу Дрейфуса. Но более распространены были в то время различные концепции «искусства для искусства», нашедшие свое выражение в знаменитой формуле «башня из слоновой кости»; с другой стороны, художника приравнивали к естествоиспытателю, от него требовали «научной объективности». Все это во многом было обусловлено глухой стеной отчуждения от публики, а порой враждебности ее искусству, о которой постоянно говорят западноевропейские писатели того времени и которая характерна для тогдашнего буржуазного общества. В России складывается принципиально иной тип отношений между писателем и публикой, основанный на интенсивном духовном контакте. Писатель если сам и не участвует активно в освободительной борьбе, как это делали Герцен и Чернышевский, то глубоко переживает ее перипетии и служит прогрессивным общественным идеям «сердечным смыслом» своего творчества. Отличительная черта русской литературной жизни — широкое участие читателя и критики в спорах вокруг общественно значимых произведений (вспомним полемику, вызванную книгами Тургенева, Гончарова, Островского, Толстого, Достоевского).

Знаменательно, что подобный тип писателя-гражданина и соответственное отношение к нему читателя, который нередко видит в нем учителя и наставника, характерны в то время для многих литератур народов России. Такой тип писателя складывается также и в других регионах, отмеченных острыми социальными столкновениями. Можно назвать кубинского поэта-революционера Хосе Марти, филиппинского писателя Хосе Рисаля, ставшего национальным героем страны, египетского борца за освобождение аль-Баруди. Такую же роль играют и многие писатели в странах Центральной и Юго-Восточной Европы, ведущих национально-освободительную борьбу (например, Ботев и Вазов в Болгарии).