История Зеербургского подполья
Шрифт:
– А ведь посмотришь - все детская игрушка.
Уважения к овощам у меня после этого прибавилось.
После столь впечатляющей демонстрации мы прошли в библиотеку - курить сигары и пить коньяк.
Разговор завязался о сложностях, с которыми ученым приходилось сталкиваться в своей работе. Профессора очень увлекательно рассказывали о том, что и как они преодолевали. Наслушавшись, Супонька не без зависти сказал.
– Да... Занятие у вас сродни нашему. Опасно и нос утереть некому...
– На счет опасности и всего прочего - да, - согласился Дрюня, - а вот на счет "нос утереть"... Находились, знаете ли такие, что пробовали.
–
– Да как вам сказать... Отчасти даже, пожалуй можно сказать что и утерли...
– Быть такого не может!
– искренне удивился я.
– Может...
Профессора переглянулись. Клямке махнул рукой, пробормотав:
– Мы подписок не давали.
– Работал у нас лаборант, - продолжил Дрюня.
– Молодой парнишка. Вот вроде него.
Профессор кивнул на Рожу.
– Хороший парень, только разгильдяй. Мы с коллегой Клямке в то время над выведением взрывчатого репейника работали, а мальчишка наш тогда же захотел нас переплюнуть и сделать зоовзрывчатку. Мол эти старики что-то осторожничают, занимаются какими-то глупостями, вместо того чтоб заниматься настоящим делом. В общем, нос нам утереть захотел, так сказать. Конечно зоовзрывчатка вещь это сама по себе хорошая, только уж больно беспокойная. Наша-то морковь или тот же репейник больше на месте стоят, а вот выведи взрывоопасного комара, да выпусти его...
– Неужели сделал?
– изумился из своего угла Супонька.
– Ну, слава Богу, на комара у него сил не хватило.
– А на что хватило?
– На яйца.
Маленький заржал.
– Не знаю, что вы подумали, молодой человек, но речь идет о простых, куриных яйцах. Наделал он их штук 150 и отправил посылкой к себе домой...
– Странный выбор.... Но далее понятно... Свой дом подорвал?
– Если бы свой!
– вздохнул Дрюня.
– И ничуть не странный для него. Вы наверное понимаете, что мы ради науки ничего не пожалеем - ни своей, ни чужой жизни, но мальчик этот нас, старых дураков, что его, имбицила, на работу взяли, переплюнул. Родился, надо сказать, он в городе Швах. Есть такой городишко милях в 20-ти от Сан-Кристобаля. Раз в году жители города проводят у себя чемпионат страны по приготовлению яичницы.
– Чего?
– переспросил я, подумав, что ослышался.
– Именно. Яичницы. Вы не ослышались. И вот каким-то Божьим упущением этот ящик попадает на соревнования...
– Понятно, -сказал Маленький.
– Были жертвы.
– Жертвы и разрушения, - солидно кивнул Дрюня.
– Крытый стадион имени прошлого президента разнесло на части. Слава Богу, никто из непричастных не погиб, но оказалось около трехсот раненых.
– Да-а-а-а. Такие соревнования лучше смотреть по телевизору, - заметил Рожа.
– Дороговато обошлось обществу удовлетворение некоторыми учеными своего научного любопытства.
Террористы невесело рассмеялись.
– Научное любопытство?
– возмущенно переспросил Клямке.
– Нет там ни грамма научного любопытства, а есть авантюризм и разгильдяйство! Вот мы с профессором живем в ожидании несчастного случая. Ежеминутно мы помним об этом, и возможно только поэтому мы и живы до сих пор. Да, нами движет научное любопытство, но есть и осторожность. А им двигала гордыня. Возвыситься захотел. Вот и получил!
– Что же и ему досталось?
– Я разве не сказал? Так ведь его там же, на стадионе....
– Понятно, - сказал Супонька.
–
Он прижмурил один глаз, видимо представляя, как оно может быть и я вместе с ним представил картину - комар садится на президентскую спину и деликатный адъютант, стараясь согнать кровососа, слегка хлопает своего шефа по спине... А с другой стороны поскольку классового сознания у комара нет и быть не может, получается от такого оружия и свои пострадают... Нет. Рано еще об этом.
Последнюю фразу я машинально произнес вслух. Папа Шульц покивал.
– Но ведь движение вперед не остановить. Что-то и в этой сфере делается. Военные моряки в свое время этим направлением очень интересовались, но...
Он развел руки.
– Сами понимаете - секретность...
Реальность.
Рожа. "Голубые бригады" Засеванда.
Под эти разговоры я и стал задремывать, теряя нить разговора. Почувствовав, что еще немного и по-настоящему засну, я вышел из дома в сад. Несколько минут стоял на крыльце, слушая невнятный разговор, доносившийся сверху, а когда глаза привыкли к темноте, осторожно пошел по светлой бетонной дорожке вглубь сада. Время от времени на глаза попадались светлые стволы деревьев - это стояли уже знакомые по профессорским рассказам взрывчатые яблони. Они росли на воле, так как профессора совершенно справедливо полагали, что яблоко - это не пушинка одуванчика и унести ветром его вряд ли может. Единственно предосторожностью было окрашивание их в белый цвет - это напоминало гостям, что стоять под этими деревьями вредно для здоровья, особенно ветреным осенними днями. Вспомнив профессорский полигон (да уж не огород, а самый настоящий полигон) я, подстрекаемый какой-то бравадой, подошел к яблоням. Тут было спокойно, как и в родной деревне. Прислонившись к шершавому стволу, я немного посидел, а затем улегся, на землю, закинув руки за голову. Над головой, сквозь кружевное сплетение веток и листьев мерцали звезды.
Глядя в небо, я думал о своей суматошной жизни, о профессорах и конечно, о том, что все это должно скоро измениться. Из приятного состояния полудремы меня вырвал легкий шум. После секундного замешательства я сообразил, что кто-то совсем рядом со мной очень аккуратно раздвигает ветки кустов. Кому тут ползать? Очень осторожно я протянул руку к пистолету, но достать его не успел - сверху навалился кто-то здоровый и прижал к земле. Я хотел крикнуть, но чужие пальцы сдавили горло, и вместо крика с губ сорвался едва слышный сип.
– Лежи тихо, сволочь, - посоветовали мне из темноты, - может все и обойдется...
Ласковые уговоры прервались ударом в живот. Я задохнулся и словно рыба зашлепал губами, пытаясь глотнуть воздуха, но вместо воздуха почувствовал, как раздирая губы, в рот входит кляп...
Несколько секунд я соображал, что делать, но стальной холодок около горла привел меня в чувство. Это мог быть или нож, или глушитель... Скорее всего глушитель...
Очень хотелось, чтоб обстояло именно так. В ином случае, то, что я хотел сделать вело прямиком к смерти... Собравшись с силами, я чуть дернулся, обозначая, что готов сопротивляться, и когда холодок у горла исчез - мой невидимый противник взмахнул рукой, чтоб оглушить я опережая, ударил его головой в лицо. Враг охнул, на секунду ослабив хватку, но этого оказалось достаточно. Освободив руки, я отбросил нападавшего, и рванул кляп.