История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 10

Казанова Джакомо

— Тогда я попрошу у вас снять мои размеры, чтобы изготовить мне башмаки.

— Я не смею этого делать, потому что я идальго. Снимая с кого-то мерку, я себя

унижу, я zapatero [47] de vieco (старый), так что, не будучи обязанным никому касаться ног, я ни в чем не унижаю свое благородство и не наношу вреда своему происхождению.

— Не хотите ли тогда починить мне эти башмаки?

— Я их верну вам как новые; но я вижу, что они нуждаются в большом ремонте, это будет стоить вам один pezzo duro.

47

холодный сапожник — прим. перев.

Это составляло сотню французских су. Я ответил, что это меня устраивает, он берет башмаки и уходит, наотрез отказавшись

со мной пообедать.

Вот вам холодный сапожник, который презирает простых сапожников, которые должны, в свою очередь, насмехаться над ним. Ливрейные лакеи во Франции пренебрегают комнатными слугами, потому что те должны помогать своим господам в те моменты, когда вынуждены унижаться для неблагородных услуг.

Назавтра я отправил человека с домино, масками и перчатками моей богомолке, не отправляясь туда сам и не прибегая к услугам пажа, которого не мог заставлять это делать, и с наступлением ночи я сошел у ее дверей с четырехместной закрытой коляски. Я нашел все готовым, оживленным и в самом радужном настроении. Мы поднялись в коляску вместе с матерью, у которой имелось большое манто, и высадились у дверей залы, оставив мать в коляске. Дорогой мне дочь сказала, что ее зовут донна Игнасия. Уже начали танцевать, и было много народу.