История Жанны
Шрифт:
Наступила страшная минута. Я опустилась на колени перед отцом, и он прижал меня к себе. Я не могла говорить.
– Девочка моя любимая, запомни и постоянно повторяй про себя – это ненадолго! Просто надо немножко потерпеть. Очень скоро все переменится. И мы снова будем вместе. Я обещаю тебе!
Я не заплакала. Даже улыбнулась, целуя его на прощанье.
Я не плакала, когда мы прощались с Матильдой и Альфонсом. И пока шла к берегу. И потом, когда обнимала Гастона и Жерома.
Самое ужасное, что я вообще не могла плакать. Сердце рыдало и обливалось
Все происходило как во сне. Я механически двигалась, отвечала на вопросы и даже что-то спрашивала сама, но так, как будто это не я, а кто-то другой. Я словно впала в спячку.
Ночь выдалась ветреная и темная. Приближалось новолуние. Под прикрытием темноты и в полной тишине мы поднялись на борт «Креола» и просидели в каюте до самого отплытия.
Ровно в полдень «Креол», никем не задерживаемый, вышел в море.
А утром следующего дня меня принял лорд Уолдгрейв, губернатор острова Джерси.
Он был дальним родственником лорда Дартмута, мужа моей тети Софии. Когда-то давно они почти одновременно начинали дипломатическую карьеру и вместе приехали в Париж в далеком 1763 году для заключения мира, завершившего Семилетнюю войну. И даже за тетей Софией, порхавшей тогда при дворе, они ухаживали оба. Но тетя предпочла лорда Дартмута и уехала с ним в Лондон. А лорд Уолдгрейв уехал на остров Джерси.
Он выправил мне нужные бумаги и посадил на корабль, отправляющийся в Портсмут.
А уже в воскресенье утром мы с Катрин в почтовой карете ехали в Лондон.
Часть 2. Англия
Глава 6
Уже начинало темнеть, когда мы, наконец, приехали в Лондон. Кондуктор высадил нас на Флит-стрит и помог нанять кэб.
Огромный город буквально оглушал. Вдоль высоких домов с зеркальными окнами проезжали бесчисленные кареты, повозки и подводы. Тысячи свечей озаряли витрины с выставленными товарами – серебром, фарфором, тканями и изделиями ювелиров. Кричали разносчики горячей и холодной снеди. Слышался бой церковных курантов. Играли и пели уличные музыканты.
За всю мою жизнь я никогда не уезжала дальше Фужера и Сен-Мало. Поэтому ничего удивительного, что увиденное меня просто потрясло.
Постепенно улицы становились шире, а расстояния между домами больше. И я поняла, что наше путешествие подходит к концу.
Кэб остановился, мы выбрались из него и оказались перед парадным крыльцом большого дома, одного из нескольких, окружавших уютную площадь. Сюда не доносились звуки уличных музыкантов. Не лаяли собаки, и не сновали люди.
Я глубоко вдохнула и постучала в дверь.
Довольно долго никто не открывал, и я уж подумала, что в доме никого нет. Наконец, дверь распахнулась, и на пороге показался худой человек, сильно напоминавший
С высокомерным видом он осмотрел нас с Катрин с ног до головы, и, похоже, ему не очень понравилось увиденное.
– Что вам угодно, мисс?
Его ледяной тон мог заморозить воду. Я догадывалась, какое жалкое зрелище мы собой представляем, и в другое время, наверное, смутилась бы и растерялась. Но за последние дни моя чувствительность сильно притупилась.
– Мне угодно видеть леди Дартмут.
– Ее светлости нет дома, – сказала сушеная треска и закрыла дверь у меня перед носом.
Нам некуда было идти, поэтому я снова постучала.
Через несколько секунд дверь приоткрылась.
– Я настоятельно рекомендую Вам, мисс, не вынуждать меня прибегать к сильнодействующим…
– Бэнкс, в чем дело? Кто там?
Треска отступила в сторону, и в просторном холле я увидела высокого и полного пожилого господина в отлично сшитом сюртуке. Он натягивал перчатки и, похоже, собирался уходить. Выглядел он не очень дружелюбно, но мне, честно говоря, было все равно.
– Прошу прощение за беспокойство, но мне совершенно необходимо видеть леди Дартмут. Я Жанна д’Аранкур, племянница леди Софии.
Господин замер, а потом резким движением сдернул с руки только что надетую перчатку.
– Прошу Вас, входите! Племянница леди Софии? Боже мой! Да входите же! – он склонился над моей рукой. – Лорд Дартмут к Вашим услугам. Бэнкс, занесите вещи и проводите леди в гостиную. Попросите миссис Смолл приготовить чай. Скажите ей, что я буду ужинать дома, и что у нас гости. Моя дорогая, пожалуйста, располагайтесь. Чувствуйте себя, как дома. Я присоединюсь к Вам буквально через несколько минут.
Бэнкс занес с улицы наши вещи и величественно, не теряя достоинства, поплыл впереди, показывая дорогу.
Белая с золотом гостиная поражала роскошью – мебель, обитая голубым бархатом, картины, вазы. Я падала с ног от усталости, но осталась стоять, дожидаясь лорда Дартмута. Через несколько минут он вошел в гостиную и остановился рядом со мной.
– Так-так-так, – сказал он, с улыбкой разглядывая меня. – Неужели, это действительно племянница моей Софии? Та самая Жанна!
– Да, это я, – тоже улыбаясь, ответила я. – А Вы, должно быть, муж моей тети, тот самый сэр Генри.
– Абсолютно точно, моя дорогая. Вы позволите мне так Вас называть?
Лорд Дартмут был приветлив и доброжелателен. Он мне определенно нравился. Я расслабилась и через какое-то время с удивлением обнаружила, что рассказала ему все и даже больше. Тут я с некоторым опозданием вспомнила, что когда-то сэр Генри был дипломатом.
Мы с Катрин сидели на мягком диване и пили чай с печеньем. Тети Софии действительно не было в городе. Она с детьми находилась в Миддлтоне, поместье Дартмутов в графстве Суффолк, и в Лондон должна была вернуться не раньше, чем через месяц, к началу светского сезона. Нам еще повезло, что мы застали сэра Генри в городе – завтра утром он тоже уезжал в Миддлтон.