История Жанны
Шрифт:
– Душераздирающее зрелище, – изрек он, наконец, – баронесса, отдыхающая после стирки. Вы позволите?
И не дожидаясь разрешения, он уселся на дерево рядом со мной.
От такой наглости я просто потеряла дар речи. Сердце все еще колотилось от пережитого испуга, и мне очень хотелось кое-кого придушить.
Шатоден жевал какую-то травинку и лениво щурился на солнце, напоминая большого сытого хищника. Я затравленно смотрела на него, не в силах выдавить из себя ни слова. Господи, прошло столько лет, а я все еще чувствую
Внезапно он повернулся ко мне и уставился на меня своими серыми глазами. Боже мой, какие же они у него светлые! Как у волка.
Я однажды видела волка. Связанный, но не побежденный, он лежал и скалился. И был так страшен, что никто не осмеливался к нему подойти. Я помню, как горели его глаза.
И вот такой волк смотрел на меня сейчас. Я боялась вздохнуть. Белая повязка, которую я сама лично утром наложила на его голову, придавала ему вид пирата.
Его ранили три дня назад. Я чуть не задохнулась от ужаса, когда увидела, как его несут на руках, а эта глупая голова, беспомощно запрокинутая, вся залита кровью.
К счастью рана оказалась не опасной. Пуля просто чиркнула у виска, и всего через пару часов он пришел в себя. А к вечеру уже геройствовал, расхаживая по лагерю со своим обычным невозмутимым и высокомерным видом.
Удивительно, сколько иногда приходится прикладывать усилий, чтобы тебя заметили! А надо-то всего-навсего, чтобы мужчину хорошенько стукнули по голове.
Вот и тут произошло нечто подобное. Видимо, виконт де Шатоден очнулся и обнаружил, что, оказывается, рядом кто-то есть.
Он оторвал от меня свой взгляд и взял за руку.
– Ай-яй-яй, мозоли… Интересно, что еще могут эти нежные ручки?
Его пальцы гладили мою ладонь, и, честно признаться, это было очень приятно.
Н-да, теперь я понимаю всех этих бесчисленных Шарлотт и Генриетт, которые падали к его ногам как подкошенные.
Пришлось вырвать руку.
– Эти нежные ручки могут заштопать чью-то голову, а могут и проткнуть шпагой чей-то живот.
Он рассмеялся, и меня чрезвычайно встревожили эти низкие, рокочущие ноты в его голосе.
– Чем больше я за Вами наблюдаю, моя дорогая, тем больше Вы мне нравитесь.
Вот это да!
– П-простите, господин виконт… – я даже заикаться начала.
– Филипп, для Вас просто Филипп, моя дорогая.
Он пододвинулся поближе, медленно поднял руку и взял меня за подбородок. Я молча наблюдала за его действиями, с ужасом ощущая, что не могу пошевелиться. А когда поняла, что сейчас случится неизбежное, то просто закрыла глаза. От страха.
Сначала ничего не происходило. А потом моих губ коснулись другие губы, на удивление нежные. Поцелуй был коротким и не требовательным. Словно он боялся меня спугнуть. Пока.
Я открыла глаза и вдохнула. Он снова рассмеялся, на этот раз слегка хрипло.
– Ну, что ж, для начала более чем достаточно.
Для
Виконт спрыгнул с дерева и, не торопясь, направился в сторону лагеря. Через пару шагов он оглянулся и небрежно бросил через плечо:
– Да, кстати, мы выезжаем несколько раньше. Будьте готовы к семи часам.
Глава 19
Ровно в семь вечера мы выехали из лагеря и на рассвете были в Гийомарэ. Вероятно, мы ехали той же дорогой, что и почти два месяца назад, но я совершенно не узнавала мест, по которым мы проезжали.
Все изменилось чудесным образом. Снега больше не было. Кругом проглядывала молодая трава. Но главное: в воздухе пахло весной. Все вокруг оживало, и я чувствовала прилив сил, как будто я тоже, как земля, как деревья, долго-долго спала, а теперь пробуждалась от зимнего сна.
Гийомарэ был прекрасен. Гордый и величественный, он встретил нас скрипом подъемного моста. Я обрадовалась ему, как старому другу.
В комнате, которую я по привычке называла своей, уже растопили камин, и я с наслаждением вытянулась на роскошной постели. Какое блаженство! Решив, что ни за что не усну, а только минутку полежу с закрытыми глазами, я тут же заснула и проспала до самого вечера.
Спустившись вниз, я застала в зале большую и пеструю компанию. Здесь были и чрезвычайно важные особы, по виду настоящие вельможи, и духовные лица в черных сутанах, и простолюдины, державшиеся особняком и явно чувствовавшие себя не в своей тарелке.
Виконт с видом человека, которому все смертельно надоело, стоял возле невзрачного мужчины, разговаривающего с седым священником. Мужчина показался мне знакомым, и, напрягшись, я вспомнила, где его видела – в этой самой комнате, два месяца назад. Как же его звали?
– Господа, господа, прошу внимания!
Голоса начали стихать, и все взгляды обратились на говорившего. Высокий тучный мужчина в блестящем камзоле, надменно подняв голову, дождался тишины, а затем продолжил:
– Господа, позвольте мне напомнить вам, ради чего, собственно, мы собрались у нашего уважаемого друга, столь любезно предоставившего нам свой кров.
Галантный жест в сторону камина, и головы присутствующих повернулись туда же. Виконт де Шатоден коротко кивнул, ни на мгновение не утратив скучающего вида.
– События последних недель явственно показали нам, что для исполнения великой миссии, возложенной на нас провидением, нам совершенно необходимо принять решение о надлежащем руководстве нашими действиями…
– Которое вы, д’Эльбе, со свойственным вам благородством решили взять на себя, – под общий смех закончил эту витиеватую фразу мужчина, просто одетый во все черное.
Господин д’Эльбе слегка покраснел, но не смутился.
– После смерти нашего глубокоуважаемого друга и предводителя маркиза де Ла Руэри…