История жизни, история души. Том 2
Шрифт:
7 В журнальном варианте воспоминаний И.Г, Оренбурга «Люди, годы, жизнь» (Новый мир. 1961. № 1) сказано: «Муж погиб, Аля была далеко».
8 В материалах архива Главной Военной прокуратуры указана дата расстрела С.Я. Эфрона: 16 октября 1941 г. (см.: Фейнберг М., Клюкин Ю. «По вновь открывшимся обстоятельствам...» // Горизонт. 1992, № 1. С. 52).
9 Г. Эфрон погиб летом 1944 г.
10 Строка из стих. 1934 г. «Тоска по родине! Давно...» (II, 316).
11 Эту надпись на своей кн. «Мблодец» (Прага, 1925)
А.А. Саакянц
Милая Анечка, спасибо за утешительную весточку — дай Бог!
Приехать не могу главным образом потому, что подвернула ногу, получилось растяжение, и добраться в таком состоянии до Москвы немыслимо. Очень жаль, надо бы приехать. «Офицера»1 меня всё же огорчают, они будут диссонировать — да и патриотизм, мягко говоря, жидковат! Не находите?
А история стиха такова (истории, связанные со многими стихами помню) - на толкучке, в той, старой Москве, которую Вы знаете только по стихам, а я ещё застала ребёнком, мама купила чудесную круглую, высокую (баночку, коробочку?) из папье-маше с прелестным романтическим портретом Тучкова-четвёртого в мундире, в плаще на алой подкладке — красавец! И, хотя в те годы мама явно предпочитала Наполеона его русским противникам, но перед красотой Тучкова не устояла. Вот и стихи! Коробочка эта сопутствовала маме всю жизнь, стояла на её столе, с карандашами, ручками. Ездила из России, вернулась в Россию. Где она?
Культ Наполеона в те годы моего раннего детства, шедший ещё от бабушки, цвёл в нашем доме. Как мне попало, когда я раскокала старинную чашку, всю золотую внутри, с портретом императрицы Жозефины, и «овдовила» парную с ней чашку с Наполеоном. До сих пор помню!..
Да, я написала как-то Орлову, что очень довольна Вашим редакторством книги, то есть, что она именно в Ваших руках, популярно «разобъяснила», почему — но всё это не есть «чрезмерные похвалы».
Пока всё на скорую руку...
Целую Вас. Ваша АЭ
1 Речь идет о 4-й строке 4-й строфы стих. 1913 г. М. Цветаевой «Генералам двенадцатого года»: «...Вчера / Малютки-мальчики, сегодня / Офицера» (I, 194).
Е.Я. Эфрон
11 апреля 1961, Таруса
Дорогая Лиленька, пишу страшно наспех, т. ч. заранее прошу простить за последующую невнятицу. Вчера получила Ваше письмо, написанное в стр<астную> пятницу, рада была ему и, конечно, всё поняла и увидела. Когда читала о спешке и взаимных обидах, предстала
квинтэссенция всего этого — наша Ася. Бесконечные послания под копирку с жалобами, обидами и суетой, и не просто всечеловеческой суетой, а именно с библейской, с «суетой сует и всяческой суетой». Иеремиады1 по поводу резинок в трусах; глистов; каких-то втулок и штепселей; и т. д. Будто и нет неба над головой, почек на деревьях, ледохода, птиц, собак - а о людях уж и не говорю. Где душа, ум, сердце, талант? 1де совесть, наконец, ибо всю жизнь совестить других, не глядя внутрь себя, может только человек, лишённый совести!
<...> Почему пишу об Асе? П. ч. она, слава Богу, исключение. Всех нас загрызает суета, но есть минуты, часы, дни, когда каждый из нас расправляется, счастливый великим в малом и малым в великом. Потому что нарушения нашего «Я» — не внутри нас, а вне — нарушение, ускорение бега времени, нарушение каких-то норм поведения, быта, и т. д. И вот мы
Я вот думаю о чём: детство — это открытие мира. Юность — открытие себя в мире. Зрелые годы — открытие того, что ты — не для мира, а мир — не для тебя. И - установив это (или то, что ты — для него, а он - для тебя - что м. б. даже чаще бывает) - успокаиваешься. Когда ты внутренне спокоен — суета тебя охватывает, одолевает физически, а душа не тонет...
Простите за философию в телеграфном стиле! Надеюсь, что Ада будет у вас на Святой и притащит вам для развлечения моего Арагона2. У меня на Пасху был и кулич, и яйца, и кусочек пасочки, и в гостях была. В церковь не пошла — грязь невылазная, 15 км в оба конца, уходят вечером, приходят утром, всю ночь на ногах — в пути и в церкви... Ближнюю церковь на том берегу закрыли: «поп пил, с бабами путался», а дальняя существует, ибо «поп только пьёт» (по старости!).
Обнимаю обеих.
Ваша Аля
1 Иеремиады - патетические сетования, стенания.
2 См. примем. 4 к письму И.Г. Эренбургу от 22.IV.1956 г.
А.А. Саакянц
16 апреля 1961
Анечка, не знаю, как и благодарить Вас за «Гончарову»1. Это для меня просто огромная радость. Никакой «истеричности» нигде не
приметила, а просто мне кажется, что мы чудесно встретились в жизни, полюбили друг друга — я также беспокоюсь, когда умолкаете Вы... Я надеюсь и верю, что мы с Вами хорошо поработаем вместе над тем, что нам дорого обеим. Я недоверчиво отношусь, - как это ни странно — к тем, кто «любит Цв<етаеву>» — для меня это настолько ко многому обязывающее понятие! Но вот мне думается, что Вы любите так, как надо — и ей, и мне. И у Вас абсолютный на неё слух, т. е. та одарённость именно к ней, без которой невозможна абсолютная к ней любовь. Надеюсь, разберётесь в этом открыточном косноязычии. Срок сдачи Лопе2 неожиданно отодвинулся на осень, также неожиданно снизили построчную плату на 3 р<убля> — немало! Сейчас начинаю бешеную уборку всей зимней грязи, к к<отор>ой не притрагивалась, а Лопу пока побоку. Не увлекайтесь 0<рловым>, не посылайте слишком много, очень понемногу посылайте, поверьте мне! Портрет в клетч<атом> платье3 не из лучших, испорчен ретушью. Дня через 2 напишу как следует (?).
М. б., в мае приедете? Спишемся.
Целую.
Ваша АЭ
Как Тагор? Нет ли денег?4 Лопе подвёл.
’А. А. Саакянц переписала от руки в спецхране библиотеки им. Ленина очерк М. Цветаевой «Наталья Гончарова. Жизнь и творчество», опубликованный в трех номерах журн. «Воля России» (Прага) за 1929 г. (№ 5/6, 7, 8/9), и переслала его А.С. в Тарусу.
2 А.С. переводила для готовившегося в изд-ве «Художественная литература» 5-го тома собр. соч. испанского драматурга Лопе де Вега (1562-1635) комедию «Что случается в один день».