История. Часть 2
Шрифт:
—Мне Тьерран рассказал. И, наверное, больше никто не знает.
—Наверное или не знает? Черт, как я ошиблась. Просила же никому не рассказывать—и уже через пять минут приходишь ты с этой информацией. Что же делать…
—Ты же не думаешь сейчас о том, что делать с Тьерраном, да?
—Как раз об этом и думаю. Если наемники уйдут оттуда—найти их вновь будет очень сложно… Но это еще не беда. Им больше некуда идти, то место идеально и единственное подходит для их целей. А предугадать, как поведет себя загнанное животное, невозможно… Но сюрпризы будут… Чертов Тьерран.
—Ты можешь отправить его на эту прогулку.
—Он отказался. Точнее, я ему отказала. Мне не нравится идея, что он готов на все, чтобы навредить
—Ты собираешься его убить?
—Это один из вариантов, кстати, наиболее беспроблемный. Знаешь, как сказал один наш лидер—нет человека, нет проблемы… Но тебе это не нравится, я вижу… и меня почему-то волнует этот факт… а потому я его накажу и заодно обезврежу. Да…
—Гелла, послушай, я бы не хотел…
—Милый, ты здесь ни при чем. Или он предупреждал тебя о том, чтобы ты держал в секрете рассказанное им? Нет. Так что ты подошел ко мне обсудить его просьбу—а я сделала соответствующие выводы… А теперь иди.
—Не делай глупостей, милая.
—Мне хватит уже сделанной.
Гелла
Да, глупость наказуема. И сейчас я создавала один магический яд, главное свойство которого заключалось в его способности начисто высасывать магические способности, а учитываю организм демонов, который питается магией—еще и частично ослаблять жертву. Без магических способностей и слабый как котенок Тьерран не опасен… А дозу я рассчитала так, что хватит на месяц с лишним—срок, к которому я точно закончу комбинацию.
После того, как яд был готов, я задумалась над вопросом: как его споить Тьеррану? Вряд ли я могу просто подойти к нему и дать стакан с вином, водой… Хорошо хоть не имеет значение, вино это или вода. Да хоть молоко! Конечно, можно всучить бокал Весте—но Тьерран выделит и запомнит такую заботу, а значит—свяжет события… Нет, я уже ошиблась, попытавшись задействовать лишних людей, и во второй раз такого не повторю. Интересно, что меня заставило сделать этот шаг, за который придется теперь платить? Хорошо хоть цена оказалась не так высока, как могла бы—ведь с Тьеррана сталось бы и поделиться этой информацией с кем-нибудь похуже Данте. Данте-то меня не предаст—но я не могу сказать того же о многих других…
Я говорила, что благотворительность наказуема? Хотела помочь Тьеррану наладить хоть какие-то отношения с Вестой, поэтому и предложила сопроводить ее. Ведь если мыслить рационально—он там не нужен, Веста сама прекрасно справится… Вот так всегда. Нет, больше никакой романтики и веры в любовь. Есть дело—есть чувства, есть работа—есть отдых. И не надо мешать.
Итак, сегодня я еще успею простить Тьеррана и позволю остаться ему здесь. Даже, пожалуй, предложу все-таки отправиться на прогулку с Вестой, да… Насколько я знаю, Тьерран любит вино оставлять в своей комнате, у него в последнее время завелась привычка пить перед сном… Не спится бедняге, ха! Скотина… Откуда я это знаю? Ну, если работать всю ночь и спать всего пару часов, то с утра болит голова. С такой головной болью очень сложно не то что работать, но даже адекватно отвечать на простые вопросы… И тогда, когда дом опустевает (демоны сматываются “на работу” во дворец, Веста отправляется с каким-либо поручением, горничная уходит за покупками на рынок…)—тогда я пытаюсь избавиться от головной боли с помощью физической работы. А поскольку я не умею ни махать мечом, не люблю мыть посуду и тем более стирать… Я убираю комнаты. Сколько полезного можно узнать о человеке, всего лишь неделю убирая его комнату! У Тьеррана с утра всегда стоит пустой графин—такие я покупала специально для вина. А вечером я часто сталкиваюсь со служанкой, которая относит этот графин, только полный, в комнату поганца. Значит…
… Все шло хорошо. За ужином я холодно отметила, что все планы остаются в силе—то есть фактически объявила Тьеррану, что он прощен. Интересно, у него хоть шевельнулось
Из-за стола я вышла рано—голова снова болела, и есть совершенно не хотелось. Данте бросил на меня обеспокоенный взгляд—и на душе отчего-то потеплело. Есть тот, кто обо мне беспокоится. И именно поэтому сегодня Тьерран получит в вино не смертельный яд, а всего лишь это безвредное зельице.
Самое время для второй части моего плана. Флакон мирно лежал в кармане моего платья (все-таки есть польза в этих безразмерных балахонах! Мне этот флакон никогда бы не спрятать ни в деловом костюме, ни в джинсах и майке.) Сейчас все в столовой—служанка следит за сменой блюд (она у меня одна), повариха на кухне (я не дождалась десерта, а сегодня в меню был один, который нужно готовить прямо перед тем, как выставить на стол… очень сложный десерт!)… Все спокойно ужинают.
Я прошла по лестнице на второй этаж, затем по коридору… Комната. Служанке я сегодня разрешила уйти сразу после ужина—а поэтому вино должно быть уже на месте. Проскользнув в комнату Тьеррана, я увидела графин и рядом бокал. Так, бокал нам не нужен… Что делать? Чтобы Тьерран пролежал слабеньким котенком месяц, после которого информация о прогулке уже будет неактуальна, нужно, чтобы он выпил все содержимое флакона. Можно рискнуть и вылить часть вина, а остальное разбавить зельем… но это будет подозрительно. Значит, оставим как есть. Я вылила в графин содержимое флакона и аккуратно вышла. Завтра надо не забыть зайти к уже больному и унести графин… чтобы особо дотошные не стали проверять. Конечно, на меня не выйдут, но Данте будет обо всем догадываться, и давать ему в руки улики против меня… Нет, так не пойдет. В теле Тьеррана яд не диагностируется, и действует, пока вся доза не будет выведена из организма. Другое дело—вино. Там этот состав найти проще простого. Слава богам, что хоть на вкус не различим.
Перед тем, как отправиться спать, я зашла к Владу. Он уже спал, и эта картина меня умиротворяла. Мой ребенок… Может, стоит выйти замуж за твоего папу? Как ты думаешь? Я подумаю… Ведь он меня еще никогда не предавал, и всегда, когда нужен, рядом. Может, это и есть любовь?
Я лежала в постели, когда дверь легонько скрипнула. Я притворилась спящей. В темноте вырисовался силуэт, и некое шестое чувство (у меня их было всего пять!) шепнуло: “Данте”. Он тихо проскользнул к кровати (мелькнула гадкая мысль: отрабатывает навыки шпионажа, а потом будет муштровать своих теней!) и наклонился надо мной. Задумчиво так. Я открыла один глаз.
—Что-то забыл?
Он вздрогнул и отшатнулся. Нет, шпионом быть ему не светит—нервы никуда не годятся.
—Милая, как хочешь, но сплю я теперь здесь.
—Да? И кто тебе такое сказал?—от удивления я раскрыла второй глаз.
—Никто,—прошептал он мне на ухо. Аккуратно завернул меня в одеяло и обнял. Стало тепло и уютно. Даже головная боль поутихла.
—Милая, разобралась с Тьерраном?
Я хмыкнула. Буду я ему еще что-то рассказывать! Обойдется! И так из постели не выгнала…
Последней мыслью, посетившей меня перед сном, оказалось: а может зря я держала его на расстоянии? Конечно, он гад, и я не уверена, любит ли он меня, а не абстрактную ли… но… дальше я не додумала.
Данте
Гелла за ужином почти ничего не съела, и меня это обеспокоило. Снова ее головные боли? Черт бы побрал этого Тьеррана… В конце концов—моя ли ни в чем не виновата! Пусть сам разбирается со своими проблемами! Закончив ужин, я ушел в свою комнату. На столе сиротливо прикорнули документы по пошлинам на металлы—с ними я так и не разобрался. Ну и черт с ними. Раздевшись, лег.