История. Узнавай историю, читая классику
Шрифт:
Мстислав Романович Старый (1156–1223), великий князь киевский с 1212 г. Много времени Мстислав провел в походах – воевал с половцами, с черниговскими князьями. Принимал участие в походе на монголов в 1223 г. Киевский князь тогда реку Калка не перешел. Построило его войско укрепленный лагерь, но в битву не ступило. Разгромив основные силы русских, монголы окружили киевские укрепления и пообещали «не проливать кровь русских князей». Когда киевляне вышли, монголы простых воинов перебили, а князей
Андрей Большой, удельный князь углицкий, и Борис, князь волоцкий, были младшими братьями Ивана III. Поначалу мирно они жили со старшим братом, но в 1473 г. вышла первая ссора – умер бездетный дмитровский князь Дмитрий Васильевич, а Иван III все владения его себе забрал, братьям ничего не выделив. Разрешился конфликт так: мать великого князя выделила сыну Андрею из своих владений город Романов, а Борису Иван III передал под управление Вышгород. Да, видно, сильно тяготились братья растущей властью Ивана III, не последней та ссора оказалась.
Иван III (1440–1505), великий князь московский и государь всея Руси. Много сделал для укрепления государства: новый кремль построил, единый свод законов принял, княжества подчинил: Ярославское, Тверское, Белозерское, Ростовское и Новгород, но особая его заслуга – свержение многолетней зависимости от Орды.
Огненный бой
Готовились воеводы, начальные люди, простые ратники и люди торговые и ремесленные, ставшие воинами, достойно встретить непрошеных гостей. Все новые полки становились на Берегу и в городах поблизости. И это были добрые вести.
Но были вести и тревожные.
Ко Пскову подошли большие вражеские силы.
У великого князя Ивана Васильевича с братьями его Борисом и Андреем Большим не утихала распря. Грозила русской земле, как в прежние времена, губительная княжеская междоусобица. Врагам на радость. Русским людям на беду.
Из степей татарские перебежчики доносили, куда и как движется Ахмат. Поняли русские воеводы: прознал хан от своих лазутчиков, что сильна оборона на Оке, и решил обойти ее слева. Стало ясно где – через броды на реке Угре.
Туда и направились русские полки.
Вдруг громом с неба, и без того затянутого грозными тучами, новость. И какая! Великий князь Иван Васильевич покинул войско и с ближними боярами и надежной стражей спешно отбыл в Москву.
Худо встретили ту новость рядовые ратники, бранью. Да и начальные люди выражали неодобрение и встревожились изрядно: дело ли это – великому князю бросать войско незадолго до подхода врага?
Никифор выругался крепко:
– Вот она, княжеская повадка! Чуть чего – в кусты. А с Ордой кому драться? Мужику!
– Не все князья так, – возразил Собинка.
– Верно, не все – многие.
Вскорости,
Иные говорили: ездил мириться с братьями. Другие: встретили, мол, его москвичи так, что хочешь не хочешь пришлось обратно поворачивать оглобли.
Собинка усмехнулся про себя. Вспомнил деда Михея. Должно, не обошлось без него и его друзей.
А тут известие, что затмило собой все прежние.
Переплыл холодную речку ордынский воин. Надеясь на богатую награду, сообщил великому князю Ивану Ивановичу и воеводам его:
– Завтра хан Ахмат с войском будет здесь…
Одарили воина щедро. Но до времени приставили крепкую стражу. Хотели убедиться: не обманул ли, не был ли ложным перебежчиком, а в самом деле вражеским лазутчиком?
Но нет, добро послужил великому князю. Утром, как и доносил, подошел к реке Угре хан Большой Орды Ахмат со всем своим многочисленным свирепым и хищным воинством.
Место выбрал с толком и умом.
Перед ним не широкая Ока – Угра узкая. И броды, которыми предстояло перейти, мелкие. Рядом земли Ахматова друга и союзника, великого князя литовского и короля польского Казимира, войска коего ждал себе в помощь хан Большой Орды.
Случилось то месяца октября в восьмой день года одна тысяча четыреста восьмидесятого.
Ночь накануне плохо спали русские ратники. Впереди бой. Кому ведомо, чем кончится? И думал каждый: может, придется сложить голову в том бою, тогда останется жена горькой вдовой, а ребятишки – сиротами…
Собинка тоже бодрствовал почти всю ночь. С разрешения дядьки Савелия и Евдокима остался подле Никифора-пушкаря и его двух помощников. Стерег вместе с ними грозную пушку Вепря и боевые припасы, сложенные на двух телегах.
Того утра вовек не забыть Собинке.
Едва стало светать, солнышко еще не выглянуло из-за темного леса, на правом берегу – всадники. Не один, не дюжина. Число бессчетное разом. Ровно тараканы в избе худой хозяйки. Куда ни глянь – повсюду кишмя кишат. Шлемы-шапки острые. В блестящих или кожаных доспехах, в стеганой одежде. У иных кривая сабля или копье. У большинства же приторочены к седлам луки и по два колчана со стрелами.
– Началось… – перекрестился Никифор троекратно. Приказал: – Заряжай, ребята!
Помощники его, Гришка с Порфишкой, без суеты и спешки подали пороховой заряд и остальное, что надобно. Собинку разбирает нетерпение. Кажется ему, уж больно все делается медленно. Поторопил невольно:
– Скорее!
– Поспешишь – людей насмешишь… – огрызнулся Гришка.
– А сам иной раз наплачешься вдосталь… – добавил Никифор.
Ордынские воины тем временем на всем скаку – в реку.
– Ала-ла! Ала-ла! – донесся дикий, леденящий душу крик.
Зазвенели тетивы тугих луков. И тяжелые, острые стрелы с протяжным свистом ударили по русским полкам.