Истребитель закона
Шрифт:
Реакция Стаса была мгновенной, недаром он уделял фехтованию с учителем не менее часа в день. Удар назывался иайдо-бакухацу, и в технике батто-дзюцу [54] он наносился снизу вверх одновременно с поворотом. Этот удар можно было квалифицировать и как гоно сэн, то есть контратаку, следующую раньше атаки. Но тот, кто кашлем предупредил о своем появлении, не только знал, что за меч держит Стас, но и умел с ним обращаться. Он не стал отклоняться, отпрыгивать или защищаться своим оружием, он просто продемонстрировал синкэн-дори, прием из арсенала великого искусства воина-кэндоиста, и перехватил удар, зажав лезвие
54
Батто-дзюцу – техника иай-дзюцу (иайдо, искусство нанесения удара одновременно с мгновенным выхватыванием меча из ножен), применяемая на ходу внезапно, с разворотом на сто восемьдесят или триста шестьдесят градусов.
Впрочем, как оказалось, противником Стас посчитал его напрасно. Взрыв пси-мины, установленной пентархом на его посохе, инициировал возврат Хранителя из небытия, и он сразу оценил ситуацию, в какую попали земляне из «запрещенной» реальности.
Фигура Хранителя не претерпела изменений, лишь потеряла тусклый блеск золота. Перед Стасом стоял высокий, выше его на голову, несмотря на горб, старик в плаще с капюшоном, накинутом на голову, с посохом, воткнутым в землю. У него было морщинистое лицо будды со светящимися, мудрыми глазами и длинная седая бородка, выступавшая за край плаща.
– Нейтрализатором высших непреодолимостей не следует размахивать, как обыкновенным мечом, – сказал он с полуулыбкой, отпуская ромбовидную пластину синкэн-гата, зажатую меж ладоней. – Куда путь держите, молодой человек?
Говорил он вроде бы не по-русски, но слова складывались в понятную речь, и Стас сообразил, что «слышит» Хранителя телепатически. Оглянулся на застывшую почему-то цепь атакующих «чертей».
– Они сейчас… мне надо…
– Не беспокойся, это всего лишь реализованные пентархом особые охотничьи программы, они не слишком опасны. А Удди напрасно потревожил меня, что является еще одной его ошибкой. Однако не будем об этом. Итак, вы ищете своих друзей: Соболева, Парамонова, девушек…
– Откуда вы знаете?! – Стас глядел на Хранителя во все глаза.
– Ну, выяснить это несложно. – Васиштха усмехнулся. – Честно говоря, вам бы следовало поторопиться, законы Материнской реальности поколеблены, требуется срочное вмешательство аватары.
– Мы ищем…
– За чем же дело стало? У тебя в руках меч Воина Закона справедливости, он знает, где его хозяин.
– А разве… не я… Воин?! – Стас был ошеломлен и не скрывал этого. – Мне сказали, что Воин… это я!
– Ошибка, молодой человек, хотя и несущественная. Ты – оруженосец Воина, поэтому синкэн-гата и не сопротивляется тебе, но настоящий Воин в нынешние времена – Матвей Соболев.
Стас облизнул внезапно пересохшие губы.
– Мы думали, что он – аватара…
– О да, его Путь – карма аватары, но он им еще не стал, и станет ли – неизвестно. Все будет зависеть от того, как он поступит, пройдет или не пройдет до конца Путь Воина и от многих других причин. Если хочешь помочь ему – торопись.
– Но я не знаю…
– Где он? Я уже сказал: знает меч. Представь Соболева, передай синкэн-гата желание и окажешься там же, где сейчас находится Воин.
Стас помотал головой, словно отгоняя наваждение, оглянулся на тела лежащих учителей и Марии, переступил с ноги на ногу.
– Я без них… они мои друзья, близкие…
– С ними все будет в порядке, я помогу. – Хранитель вдруг замер на мгновение, прислушиваясь к чему-то. –
– Но как же?..
– Я спрячу твоих близких и отвлеку Удди.
Стас глубоко вздохнул, унимая дрожь пальцев, успокаивая сердце, распрямился, возвращая себе хладнокровие и уверенность, и сосредоточился на образе Матвея Соболева. Затем, ощущая вздрагивание возбудившегося меча в руке, приказал ему доставить его к другу, оставившему в душе неизгладимый след. Но последний взгляд Стас бросил на лежащую Марию, и, быть может, именно этот взгляд, несколько «сбивший прицел» синкэн-гата, и стал причиной неточной высадки Стаса в другой реальности. О чем он узнал не сразу…
Хранитель же, еще раз ощупав доступный ему диапазон «розы реальностей» всей сферой чувств, вернул ландшафту первозданность: горы, скалы, тишина, ровная площадка перед входом в пещеру (лес и поляна были всего лишь виртуальной реальностью, вызванной взрывом пси-мины), – перенес лежащих без движения людей в пещеру и зарастил камнем отверстие за собой.
Появившаяся над горами огромная четырехлапая птица – «проекция» пентарха Удди – увидела площадку, мечущихся по ней охотников и спикировала вниз, туда, где некогда стояла «живая статуя» Хранителя этого мира.
Глава 41
ТАЛИСМАН ПОМОГАЕТ СИЛЬНЕЙШЕМУ
Бабуу-Сэнгэ чувствовал, что находится под неусыпным наблюдением Рыкова и его людей, но неудача с Юрьевым подорвала его уверенность в своих силах, и из Москвы улетал совсем другой человек, нежели тот, что прибыл почти месяц назад для решения рутинных задач корректировки реальности. Прилетал повелитель социума, полный решимости и спокойствия, улетал старик с погасшим взором, понимающий, что ему не скрыться от ликвидатора нигде, в том числе и в стенах монастыря Гаутамы на Алтае. Но бывшему координатору Союза Неизвестных России больше некуда было податься.
Пребывая в состоянии прострации, переодетый в «музыканта», Бабуу-Сэнгэ заказал билет на самолет и утром девятого июня поехал в аэропорт Домодедово, сопровождаемый пока еще подвластными ему бойцами личного манипула. Но они были обычными людьми, хотя и профессионалами своего дела, поэтому засаду, подготовленную лично Германом Довлатовичем в аэропорту, заметить не смогли.
Атака на манипул началась в тот момент, когда объявили посадку в самолет, вылетающий рейсом Москва – Барнаул.
Бабуу-Сэнгэ понял значение возникшей тихой паники в рядах своих телохранителей не сразу, занятый своими медленными мыслями, а когда понял – сделал ошибку, что говорило о глубине психологического кризиса, в котором он пребывал. Вместо того чтобы обратиться к службе безопасности аэропорта, что дало бы ему запас времени на анализ угрозы и поиск решения, он бросился бежать, ощущая слепой примитивный страх.
Его ждали три машины в разных концах аэропорта: две на площади перед зданием аэровокзала, одна на летном поле, – и Бабуу-Сэнгэ выбрал этот путь отступления, направляющий его прямо в руки Рыкова.
Они встретились на поле в десятке шагов от стены технического корпуса аэропорта, недалеко от черного «Доджа», ждущего Бабуу-Сэнгэ. Рыков вышел из-за оранжевого тягача, приткнувшегося к стене здания, и остановился, перегородив путь, расставив ноги, засунув руки в карманы пиджака.
Бабуу-Сэнгэ остановился тоже. Четверка телохранителей, прикрывающих его со всех сторон, попыталась было убрать неожиданно появившееся препятствие, но была мгновенно уничтожена снайперами рыковского манипула, засевшими в здании и на прожекторной вышке в полусотне метров.