Истребители. Трилогия

Поселягин Владимир Геннадьевич

– Угу. Похоже они с соседнего полка. Там были СБ-шки, – задумчиво сказал Кириллов, с жадностью смотря на своих товарищей в небе.

– С прикрытием. А нам не дали. Сказали что нет, – хмуро сказал старшина.

– Может новую часть с внутренних округов перекинули? – спросил я не отрываясь, разглядывая самолеты. Все-таки это были свои. Такие же летчики. Только они были там, в небе, а ты ползаешь на земле с завистью глядя на них. Или с надеждой что они «дадут ТАМ за нас».

– Может быть, – ответил старшина, и пристав на локте, тоже стал

всматриваться в крестики на небе.

– Хотя нет. Ошибся я, – приглядевшись, со вздохом сказал я.

– В смысле? – не понял Кириллов.

– Это сборная солянка. Ведущий хороший пилот, видно как он барражирует, а вот ведомые желторотые птенцы, или из училища или с другой части. Ведомые, постоянно теряют ведущего, нет совместного опыта полета.

– Действительно, один ведомый отлетел в сторону, – услышал я вдруг рядом голос майора. Повернувшись, я увидел его рядом с той самой дивчиной, врачихой.

– Мессеры со стороны солнца на них заходят… – сказал я, указав в нужную сторону. Все смотрели на свои истребители и как-то прозевали немцев.

– Их всего двое, ну, сейчас наши им покажут, – радостно воскликнул Иванов, хлопнув себя по ноге от переизбытка чувств.

Поглядев на него как на несмышленое дитя, я стал монотонно перечислять что сейчас произойдет, каждое движение наших и немцев, было передо мной как открытая книга, и я предвидел все что сейчас произойдет.

– Судя по тому, как действуют немцы слетанность пары у них на очень высоком уровне. Такое постигается месяцами усиленных тренировок…

– Да ладно, сейчас наши их… – перебил меня рябой боец, глядя на небо блестевшими от предвкушения глазами.

– У наших шансов нет! – коротко проинформировал я их.

– Сейчас немцы атакуют сверху и собьют ведущего бомбовоза… Ну вот он падает… Вот сейчас они атакуют «ишачки». СБ от них никуда не денутся, а вот избавляться от помех они станут сразу. Судя по тому как они атакуют, немцы уже поняли уровень подготовки и собьют самого слабого, – это левый ведомый… Падает. Вот они уходят в пике и вверх. Сейчас наберут высоту и снова атакуют, уже сверху.

– Слушай да замолчи ты!! И так двух наших сбили, – не выдержал сержант Иванов. Майор Тонин молчал, но бросил на меня какой-то странный взгляд.

– Сейчас собьют второго ведомого и займутся ведущим, но и он долго не продержится. Потом они погонятся за остальными бомберами, – тихо сказал я.

Бросив на меня быстрый взгляд, майор стал смотреть в небо. Я тоже смотрел. Меня интересовало, как действовали немцы в боевой ситуации, все-таки одно дело смотреть на это в старинных кинохрониках и читать мемуары, и одно смотреть живьем.

Бойцы стонали и сучили руками, как будто это они там в кабине последнего истребителя, борются с немцами. Но бой недолго продолжался. Как я и говорил, сбив «ишачок» ведущего, немцы немедленно бросились за бомбовозами, оставив летчика опускаться на парашюте немного в стороне от нас. Пока мы смотрели, довольно далеко начавшийся бой, как-то

быстро стал вестись у нас над головой, так что покинув кабину истребителя летчик опускался фактически на нас.

– Быстро. Разведка, за ним, – скомандовал Тонин, очнувшись после завораживающего просмотра неравного боя.

Как только пяток бойцов во главе с Ивановым исчезли в направлении, куда относило ветром летчика, Тонин повернулся ко мне, и сказал:

– Папа показал? Научил летать? Хрена!!! А ну давай говори, откуда такие подробности знаешь, как действуют немцы? – жестко приказал майор.

Бойцы, в основном летчики Тонина, сгрудились вокруг, вопросительно глядя на меня.

– Да что тут такого? – пожал я плечами.

– У нас на аэродроме была четверка мессеров. Немцы подарили Союзу. Правда модификации «Е», но все равно. Дали на два месяца, для изучения и составления учебного боя между немецкими и нашими истребителями.

– Что ты этим хочешь сказать? – спросил у меня майор.

– В дивизию поступила новая техника вот ее и решили испытать в учебном бою с «мессершмиттами». Так что этих боев я насмотрелся по самое не хочу, там реально искали слабые и сильные стороны немцев. Правда модификация «Е», сейчас у немцев практически отсутствует, они на другую перешли, но все равно действия те же.

– Ясно. Действительно такое может быть, – после некоторых размышлений согласился майор.

– У нас на аэродроме еще «Хеншели» были и «Юнкерсы», – слегка хвастливо приврал я, надо же держать марку.

– Ну, это понятно для чего, дивизия же истребительная. Но все равно не помню я полковника Суворова, – сказал Тонин.

– Фамилия моего отца не Суворов, – ответил я лениво.

– Так, подожди-ка но ты же сам говорил что… Хотя, действительно не говорил, – вспомнив, признался майор.

– Тогда кто у тебя отец?

– Полковник, – чуть улыбнувшись, ответил я. Отвечать я не хотел категорически.

– Я помню что полковник. Фамилия какая?

– Не, не скажу. Он и так наверняка всех на уши поднял, так что не хочу чтобы меня в летную школу отправили, попаду в какой-нибудь полк, и пристроюсь там. Покажу себя.

– А Суворов?

– Девичья фамилия бабушки.

На дальнейшие вопросы я стал отвечать односложно и после некоторых попыток разговорить меня, даже рявкнув в приказном порядке ничего он не добился, и так хватит ему информации для размышления.

Еще через полчаса, когда мы отдыхали, прибежали разведчики-спасатели, таща на прицепе летчика.

– Немцы! Цепью идут. Лес прочесывают, – запаленно дыша, выкрикнул Иванов.

– Немедленно уходим, – крикнул майор, и обратился к летчику, который никак не мог отдышаться:

– Сто шестнадцатый ИАП?

– Да… товарищ… майор, – в три приема выдохнул лейтенант.

– Понятно. Это вы неподалеку от нас стояли. Я хорошо знаю вашего командира майора Пугачева.

– Я помню вас товарищ майор, вы неделю назад к нам на У-2 прилетали.