Истребители. Трилогия
Шрифт:
– Все! Уходим! – приказал я, вешая кобуру на плечо, благо длинный ремень подходил не только для носки, но и можно было быстро вскинуть собранный пистолет к плечу и открыть огонь.
Кречетов был прав, на выходе виднелись какие-то строения. Причем, как я понял, жилым было только одно. Осторожно выглядывая из-за валунов, мы осматривали постройки, отойдя от ущелья метров на двести в сторону, благо небольшой пологий холм скрыл наше перемещение.
– А вот этих не было, – удивленно пробормотал сержант, кивнув на легковую машину, стоявшую у входа в жилое здание
– А это шанс. Свалить подальше и уйти в горы. Дороги наверняка все перекрыты, но думаю с десяток километров мы выиграем, главное отсюда уйти подальше.
– Думаете товарищ майор?
– Не думаю, уверен. Давай подбираться поближе пока они не уехали. Мне пехом топать не очень охота. Видишь косогор, где бараны пасутся? Там нас от машины не увидят, есть возможность поближе подойти.
Так мы и сделали, правда, случайно обнаружили, что у отары есть пастушок.
Татарский мальчишка сладко посапывал под тенью высокой ели. Осторожно, стараясь не разбудить ребенка, обошли его по дуге, и вышли к крайней постройке.
Чуть-чуть высунувшись на уровне земли, я присмотрелся к вышедшим к машине людям.
Солдат, видимо водитель, отбросил папиросу и распахнул двери. Рядом стояли еще трое. Двое из них явно приехали на машине – это лейтенант и фельдфебель. Насчет третьего ответ был очевиден, хотя бы по парашюту, что нес унтер-офицер. Это явно был сбитый немецкий летчик, по цвету купола было видно, да и заметно прихрамывающий летчик в изодранном комбинезоне подтверждал эту версию. Однако они были не одни, вместе с немцами вышли двое, явно местные, с повязками полицаев, или как они тут назывались.
– Значит так! Сейчас я валю немцев и их помощников, потом мы бежим к ним, собираем оружие прыгаем в машину и уезжаем. Все ясно?
– Все, товарищ майор. Только один вопрос. Кто машину поведет? Я не умею.
– Блин!.. Ладно, я поведу, если что когда переключать коробку передач руль подержишь. Ну все, готовимся. Ты стой, из твоей тэтэшки даже в дом на таком расстоянии не попадешь, так что стрелять я буду. За тылом смотри, – приказал я устраиваясь для стрельбы стоя. Из-за руки стрелять прицельно не получалось, тем более на весу, однако на уровне груди была торчащая планка, вот на ней я плотно прижав приклад к плечу и пристроил ствол маузера выцеливая первую жертву до которой было чуть меньше ста метров.
Два бойца в плащ-палатках, внимательно наблюдали за перемещениями немцев на территории местного хозяйства по разведению овец и коз.
– Точно за немчиком приехали. Правильно вы говорили, товарищ лейтенант.
– Сам вижу. Дождемся, когда они уедут и пойдем по тропе, жаль что проходящая тут только одна, и ведет именно через эту долину.
– Местных в ножи?
– По обстоятельствам. Все, к машине подходят…
В это же время раздалась череда быстрых выстрелов. Немцы попадали. Большая часть медленно, явно получили пули, а вот водитель и летчик за которым приехали, рухнули быстро. Стрелок явно промахнулся.
Водитель
– Скрябин! А ну давай летчика сюда, пусть посмотрит, может это те самые которых ищем? – приказал лейтенант, наблюдая как стрелок вытащил за ногу из-под машины немецкого летчика и пинает его с явным удовольствием.
Через десять секунд боец вернулся с летчиком, который оказался старшим лейтенантом Микояном.
– Ваши? – спросил командир протягивая бинокль.
– Ага! Комбинезоны наши. Что-то не пойму кто это? Этот, с повязкой который, тот что немца пинает, где-то я его… Командир?! Он же во время тарана… Жив?!
Значит, мне не показалось, был парашют. А второй вроде сержант Кречетов, пилот «таира» в звене старшего лейтенанта Парамонова. Черт, они в машину грузятся.
– Где? Точно! Скрябин, сигналь им!
Почти сразу раздался выстрел и боец стал размахивать руками пытаясь привлечь внимание, однако его действия произвели совершенно противоположное действие.
Чуть ли не на месте развернувшись легковушка скрылась в поднятой колесами пыли.
– Тьфу. Бегай теперь за ними! – только и сказал лейтенант.
– Товарищ командир! Немцы! – окликнул их невысокий боец с пулеметом Дегтярева в руках.
Подбежав к лежавшим, я сходу врезал ногой по голове одного из полицаев, он оказался подранком. Стрелять не стал, шуметь больше не хотелось.
– Сержант, собирай трофеи! И не забудь документы и боезапас! – рявкнул я и, схватив летчика за левую штанину, несмотря на то, что он стал брыкаться костеря меня по своему, вытащил его из-под машины и выбил пистолет, который он как раз вытащил из кобуры.
– Есть! – козырнул сержант.
– Дом еще проверь… Ах ты сука! – попал таки немец, ударил пяткой по плечу когда я его тащил.
– Помочь, товарищ майор? – остановился Кречетов, когда я выматерился.
– Сам! Беги давай! На, сука! На, морда арийская! – хорошие у меня сапоги, не какие-нибудь яловые, а настоящие, красноармейские, чуть обрезанные. Главное, что немцу сейчас ну очень плохо.
Пинал я его тоже не просто так, а по свежей повязке. Пусть будет так же хреново, как и мне.
В хате приглушенно хлопнул пистолетный выстрел, потом второй. Остановившись, я прислушался приготовив оружие.
– Ну чё урод? Хватит тебе? – тяжело дыша, поинтересовался я, тревожно поглядывая на хату, а когда из нее показался сержант с интересом крутивший головой, ощутимо расслабился.
– Вы не имеете права избивать меня! Я военнопленный! – вдруг заявил немец на чистейшем французском языке.
– Ты мне поговори еще, – ответил я ему на том же языке: – Если бы сам сдался, то да, военнопленный. А у тебя оружие было, которого тебя лишили, так что забудь, под понятие военнопленный ты никак не попадаешь. Язык, вот более точное определение. А с языками у нас разговор короткий.