Истребительный батальон (очерк 1942)
Шрифт:
Уже рассветало, когда возвратился наш посланец Бондаренко. Он доставил командиру батальона мое донесенье и привел с собой пополнение в 18 человек с политруком тов. Салуткиным. Они же принесли хлеб, воду, боеприпасы, оставленные сзади в балочке. 3toi позаботились о нас Райком партии и Райсовет. Иду с.Бондаренко. В кустах встретил Николая Петровича Салуткина. Он рассказал новости о поселке. Самым отрадным было то, что о нашем батальоне помнят, беспокоятся. Все раненые получили медицинскую помощь и чувствуют себя хорошо, за исключением Фомина, который очень ослабел от большой потери крови. На позиции обещали прислать горячий обед и ужин в термосах.
С удовольствием мы позавтракали
В последующие дни – 26. 27 и 28 августа немцы вели по нашим позициям беспорядочный \огонь и лишь на правом фланге с ними была пара стычек.
Мы улучшали свою оборону, закапывались и маскировались. Стали привыкать к боевой обстановке.
Ночью с 28 на 29 августа командир батальона капитан Костюченко отдал приказ об отходе на линию обороны во втором эшелоне. Нас сменил некий полк НКВД. Через полчаса в полной темноте «спустились в глубокую балочку к речке. Не заходя в поселок, заняли оборону в районе бетонного моста. С рассветом начали оборудовать новую позицию, Первое боевое испытание батальон выдержал, но жестокая битва за родной город только начиналась.
Фронт приближался к горящему, израненному городу вплотную. Бои шли не только на нашей северной, но и вдоль всей западной окраины города. Немцы бросали в бой все больше и больше живой силы и техники. Прибывали и наши войска.
На рассвете 2 сентября нас вторично сменили. Молодой лейтенант, из ставшей впоследствии знаменитой Гороховской бригады, принял у меня позицию. Красноармейцы, прямо с марша, заходили в пулеметные гнезда и стрелковые окопы с покрытиями и одеждой крутостей, щупали доски и накат, ложились на солому и, довольно посмеиваясь, спрашивали: «Ай да работяги, и где вас так замечательно выучили окапываться?».
«Да мы это еще на занятиях в прошлом году проходили, сколько земли перекопали», – с нескрываемым удовольствием отвечали наши бойцы.
Тепло распрощались с красноармейцами и отправились в поселок, в батальон, который покинули десять дней тому назад. Вскоре проводили в армию десять своих товарищей, в том числе: Туликова, Талдыкина, Салуткина, Коган. Работы в поселке для нашего батальона было много – ночное патрулирование по поселку, охрана объектов, работа с заградительными отрядами. Случалось всякое: находились и враги и просто дрянненькие, неустойчивые люди. Однажды поймали молодого парня в оранжевой майке, с вороватыми глазами. Он нес полмешка сахара. Сахар отобрали, а его направили в военкомат и предупредили. Через день он снова попался с уворованным мешком муки. Поступили с ним по закону осадного положения.
С каждым днем ожесточеннее становились и налеты вражеской авиации, и минометный и артиллерийский обстрел. На окраинах поселка шла беспрерывная стрельба. Систематически бомбился и обстреливался завод. Загорелись нефтехранилища, запылали цехи красавца-завода. Густой черный дым стлался далеко вокруг.
Ночами на Волге работали многочисленные переправы. На лодках, катерах, баркасах, плотиках, по штурмовым мостикам на нашу сторону шли воинские пополнения, боеприпасы… За Волгу переправляли раненых, эвакуировали жителей с немногочисленны и и узлами и детьми на руках. Берег Волги, крутой, обрывистый был весь изрыт землянками, блиндажами, командными пунктами. Всюду виднелись провода, стучали движки раций. В воду, со свистом рассекая воздух, падали мины. Иногда вдоль береговой полосы делали заход вражеские бомбардировщики, и тогда все гудело вокруг, стеной поднималась пыль, а по единственному
Сталинград героически оборонялся. С Заволжья его поддерживала артиллерия, минометы, через наши головы летел на врага смертоносный металл. Шестерка за шестеркой «Илы» на штурмовку вражеских укреплений. Крепче стали держали оборону волжской твердыни чудо-богатыри легендарной 62 армии.
Наш батальон нес службу по-прежнему. Бойцы и командиры батальона мужественно работали в условиях почти беспрерывного обстрела. Несколько раненых выбыло из строя. На Волге у батальона были переправочные средства, которыми кроме своих грузов перевозили пополнения и боеприпасы, раненых и эвакуированных жителей.
Кольцо вокруг города продолжало сжиматься, но советские воины стойко, насмерть стояли, защищая каждый метр сожженной, политой кровью земли. Поселок последовательно разрушался и становился полем боя. Штаб батальона сменил уже второе здание. В первых числах октября мы «дислоцировались» в одном из оврагов, выходящих к Волге у Нижнего поселка СТЗ. В почти отвесные стенки оврага были врыты ниши и кое-как укреплены. И все же это была более надежная защита, чем разрушающиеся здания. Вражеская авиация начала методически, упорно бомбить узенькую береговую полоску между обрывом и Волгой. В такое время все, кроме наблюдателей и находящихся в служебном наряде, забирались в свои щели и пересиживали налет. Массив берега дрожал. Пыль, смешанная с газами разрывов, затрудняла дыхание. Однако бодрости никто не терял, хотя впереди было совсем немного земли, а сзади только Волга.
Однажды в конце сентября месяца, когда в блиндаже находились бойцы, вернувшиеся из ночных операций, раздался глухой взрыв, не похожий.на разрыв авиабомб, хотя и шла обычная, повседневная бомбежка. Ветер принес запах керосина и клочья чёрного дыма. Вместе с бойцами я быстро поднялся по лестнице наверх крутого берега – территорию нефтескладов. Жуткое зрелище представилось нашему взору. Пылал огромный бак. Горящая жидкость, точно огненная река, в стремительном беге неслась к открытому резервуару, в котором хранился большой запас нефти. Мы бросились с лопатами пробивать толстую насыпь, окружающую резервуар, чтобы спустить нефть в Волгу, но не успели: загорелся край резервуара. Поднялся вихрь. Пламя жутко гудело. Ветер закручивал гигантские спирали огня и бросал их с яростью во все стороны. Мы оказались в огненном коридоре. Надо было срочно спасать оружие и боеприпасы. Быстро, не помню даже как, скатились по лестнице вниз и стали грузить лодки. Нам потом пришлось напрячь все силы, чтобы опередить несущуюся по течению реки горящую лаву нефти. С большим трудом, наконец-то, выбрались в заливчик реки. А Волга, казалось, вся горела… Сквозь дым еле-еле был в наш горящий блиндаж и плоты. Через несколько часов выше прежнего места мы принялись оборудовать новый блиндаж. Вскоре, совершенно для нас неожиданно, поступило распоряжение вывести все истребительные батальоны города на левый берег Волги, расформировать их и бойцов с высокими квалификациями отправить с эвакуированными уже за Волгу заводами, а остальных передать в Красную Армию.
Темной ночью переправились через Волгу. Вычищенные и густо смазанные винтовки и пулеметы, патроны, гранаты, подсумки и прочее снаряжение каждый сдавал нашему новому «начбоепитания» тов. Блюмкину. В палатке гора оружия. В штабе оформляли списки. писали справки. В хозяйственной палатке готовили продукты отъезжающим.
Вот и готова к отправке первая партия – на завод. Короткое прощанье.
Через день уходит вторая партия – в Армию. Снимаются палатки, оружие и другое имущество, подлежащее сдаче, грузится на машины.