Истребивший магию
Шрифт:
Но чувство справедливости мешало просто жевать и наслаждаться простой человеческой радостью, еще не проглотила кус, но зло прошамкала:
– А зачем брешешь? Или хочешь сам управлять людьми по непонятным своим правилам?
Он ответил размеренно:
– Тому, кто желает вести народ за собой, приходится идти за толпой. А ты видишь, иду против самой главной страсти толпы: получать всего и много… бесплатно, без труда! Так где отыскала жажду власти?
– А вот отыскала!
– Где?
– Да вот в этом! – прокричала она. – Люди жизнью
Он проговорил строго:
– Рисковать нужно только для защиты рода, племени, народа… а то и жертвовать. Вор тоже всегда рискует! И что? Риск – благородное дело?.. Воры благороднее тех, кто работает честно?
– То воры, – возразила она, – а то искатели сокровищ!
Он осведомился:
– Они ищут в горах серебряную или золотую руду?.. Долбят камни, чтобы добыть алмазы?.. Не-е-е-ет, они хотят отнять уже готовое! Не вскидывайся, я тоже вижу разницу: отнять у живого или снять с мертвого. В первом случае это воровство, во втором – мародерство. А то, что человек умер не сегодня утром, а сто или больше лет тому, дела не меняет.
– Еще как меняет! – возразила она, но вдруг ощутила, что, хотя правда на ее стороне, все-таки доводы ускользают, как рыбешки из пальцев. – А вот все не так!
Олег проворчал брюзгливо:
– Искатели сокровищ… Подлейшее, даже преподлейшее занятие. Но, ишь ты, как все сумели перевернуть в людских головах!.. Теперь эти дураки и бездельники, что не хотят ни работать, ни учиться, выглядят почти героями. Ишь, отправляются отыскивать и забирать сделанное или заработанное чужим трудом!
Она запротестовала:
– Ну что ты такое говоришь? Эти сокровища теперь никому не принадлежат.
– И что, – поинтересовался он ядовито, – тем самым законно их отыскать и присвоить?
– Ну да!
Он сказал хмуро:
– Да, конечно, по людским законам так. Но как насчет закона, который дан нам свыше?
Она невольно посмотрела вверх.
– Кем?
Он пожал плечами.
– Не знаю. Да это и не важно. Только чувствую, что такой закон есть. Человек должен работать, трудиться, создавать… а не подбирать чужое.
Она запротестовала еще жарче:
– Какое чужое? Или ты хочешь, чтобы оно попало в руки плохих людей?
Он насмешливо скривил губы.
– Плохих? В смысле, еще хуже?.. А что, есть разница?.. И те, и другие считают соперников плохими и недостойными. И как оправдание себе говорят, что надо поскорее прибрать это к рукам, чтобы не досталось тем сволочам.
– А что, – съязвила она, – будет лучше, если разбойники доберутся до сокровища раньше?
Он покачал головой, во взгляде была такая жалость, что Барвинок едва не заревела от обиды и возмущения.
– Ладно, – сказал он так мирно, что она еще больше насторожилась, – предположим, разбойники добрались до сокровищ первыми. Понятно, что после этого разбойничать и рисковать жизнями, скрываясь в ночи под мостами, уже не обязательно. Можно купить себе дворец, нанять слуг, пить и есть вволю, устраивать празднества…
Он говорил все медленнее, словно давал возможность высказаться ей, но она только настороженно буркнула:
– Ну и?
– Не заполучив сокровище, – сказал он все так же медленно, – они не захотят возвращаться к унылой и постылой работе, что оплачивается так плохо. А оплачивается плохо, потому что это обычно отбросы общества, которые ничего не умеют! Умные не пойдут искать сокровища. Они занимают достойные места при королях, у них и так дворцы, а если пока нет, то понимают: могут их получить своим умом и трудолюбием.
Она пробурчала настороженно:
– Хочешь сказать, хорошие поменяются местами с плохими?
– Я это уже сказал, – ответил он.
– Ерунда, – возразила она с возмущением. – Какая ерунда!.. Ерундее ничего не слышала!
Он пожал плечами.
– Не хочешь признать, что вообще-то нет разницы между людьми или группами людей, отправившимися на поиски сокровищ. Они все плохие!.. Потому что ничего не создают, а хотят получить готовенькое.
Она поморщилась.
– Ты это уже говорил. И вообще, тебе кто-нибудь говорил, кроме меня, что ты – зануда?
Она ожидала, что обидится и будет спорить, однако Олег спокойно кивнул.
– Да. Много раз.
– И что?
Он посмотрел в удивлении.
– Что «что»? Я должен опровергать?
– Ну да, – сказала она, сбитая с толку. – Кому хочется слыть занудой?
Он пожал плечами.
– Мне все равно, что обо мне думают кабаны. Или пташки в лесу. Или люди, что по уму от них не отличаются. А умные не считают меня занудой.
– Они сами зануды! – сказала она победно. – Вот почему! Скучные, серые, равнодушные… У вас у всех погас огонь в крови, у вас нет взлетов, вы предпочитаете синицу в руке, а не журавля в небе, а у людей яростных в жилах кровь кипит, им нужно все и сразу, у них души не спят, а требуют крыльев…
Она в страхе отшатнулась, зеленые глаза волхва зажглись яростным огнем, сам он побагровел, тугие желваки едва не прорвут кожу, лицо окаменело, она впервые видела его таким и даже отпрянула в испуге.
– Ты, – проговорил он так, словно грыз горло самого лютого врага, – ты не понимаешь…
– Чего? – пискнула она отважно.
– Я сам такой, – пролязгал он зубами. – Я сам хочу чудес!.. Даже многих чудес!..
Она спросила трепещущим голоском:
– Так в чем же дело?
– Потому что так нельзя! – заорал он. – Нельзя!.. Во что человек превращается?.. Человек должен работать, а не лежать под деревом и ждать, пока яблоко упадет в рот!.. Он должен выкопать яму, посадить туда черенок, вырастить яблоню, а потом еще и ухаживать за нею, чтобы яблоки были крупные и сочные!..