Итоги № 12 (2012)
Шрифт:
Война — дело в каких-то случаях благородное, в каких-то наоборот. Но всегда предельно неблагодарное. По сути дела это грязная работа, которую кому-то приходится выполнять. И перевес между праведными и неправедными делами в условиях боевых действий всегда будет на стороне дел неправедных. Потому что, как сказал один генерал, «армия создана для того, чтобы убивать людей и уничтожать вещи, другой задачи у нее нет и быть не может». Но это, разумеется, не исключает применения к военным моральных критериев. Моральная оценка не просто уместна, но необходима. Во время войны нужно не только руководить военными операциями, но и контролировать все, что происходит в районе боевых действий. Иначе жизнь мирного населения превратится в кромешный ад. Я знаю случаи, когда в Чечне гибли мирные жители в ходе военных кампаний. Но я наблюдал
Все разговоры о том, что наша армия зверствовала в Чечне, это как минимум преувеличение. Здесь мало правды, но много выдумки. Взять, например, мой боевой опыт. Чтобы мои бойцы хотели с кем-то расправиться, а я их от этого удерживал нет, такого не было. Я ни в коем случае не хочу ввести читателей в заблуждение, и я отвечаю за свои слова. Уровень ответственности за свои поступки у бойцов отделения, которым я сам командовал, был высочайший. Никто не позволял себе зверств, мародерства всего того, что могло бы опорочить честь российского солдата. В моем подчинении находилось двенадцать человек, из них восемь получали высшее образование. Это были будущие офицеры и интеллигентные парни. Порой они вели себя даже нарочито, подчеркнуто корректно. Не по законам военного времени, я бы сказал.
Армия, в которой царит здоровый дух и налажена система управления, всегда имеет внутренний иммунитет по отношению к неоправданной жестокости со стороны отдельных солдат. Во времена Советского Союза этот иммунитет был довольно сильным. Каких бы собак ни навешивали на Красную армию, имея в виду поведение наших солдат во время Великой Отечественной войны, элементарное сравнение потерь среди мирных жителей на территории Советского Союза, Восточной Европы и Германии говорит в нашу пользу. Цифры просто несопоставимы. Настрой по отношению к мирным жителям в советских войсках был куда более здоровым, это подтверждается сотнями документов.
Но любые усилия по наведению порядка в армии будут иметь ограниченный эффект, если в стране все не слава богу. Армия это вообще-то отражение государственности в том виде, в каком она существует в данный момент. Поэтому все происходящее сегодня с армией США это закономерность. Их солдаты такие же, как и наши. Но они заражены американской идеологией, гласящей, что весь мир населен недоразвитыми людьми, которых нужно научить демократии, приведя к общему знаменателю «цивилизации». В общем, мессианство в чистом виде... Такое самоощущение американского общества, бесспорно, сказывается на ментальности солдат. Но это не значит, что подразделения других стран, в том числе и России, от подобных вещей застрахованы. Как ведет себя полиция, как ведут себя чиновники, как ведет себя власть в целом так будет себя вести и армия. А кто как себя ведет в России, мы знаем.
Что касается аналогий. Рифмовать Афган, который находится в противоположном от США полушарии, и Чечню, которая входит в состав России, очень сложно. Не знаю, в чью пользу получится такое сравнение. У нас другая война, другие задачи, и солдаты находятся в другой ситуации.
Говорят, власти США к солдату-садисту готовы демонстративно применить смертную казнь. Напомню, что у нас тоже имели место показательные суды. Я не хочу выступать адвокатом Буданова, моего однофамильца Прилепина и прочих граждан, которые проходили по этим делам. Главное заключается в следующем. В Чечне объявлялась амнистия: простили участников антироссийского сопротивления, среди которых было немало таких же Будановых. Например, людей, ответственных за расстрел многих тысяч российских семей, проживавших на территории Грозного. Поэтому одно из двух. Если амнистия, то действительно всеобщая. Если показательные суды — то опять же для обеих воевавших сторон. Избирательность закона сродни беззаконию.
Постой, паровоз
/ Дело / Капитал
«Сказки о том, что Поднебесная вытянет весь мир за счет роста внутреннего потребления, я считаю чистейшим бредом сивой кобылы»
Вся официальная китайская статистика — от лукавого. Еще не стерлись из памяти данные о росте экономики Поднебесной в первом квартале 2009 года на 6,1 процента при значительном снижении выработки электроэнергии, как буквально на днях китайские счетоводы подкинули новую пищу для размышлений. Выяснилось, что торговый баланс страны показал рекордный с 1989 года торговый дефицит — 31,5 миллиарда долларов по итогам февраля.
Конечно, можно поверить официальным властям, утверждающим, что, мол, провал произошел из-за того, что в этом году китайский Новый год праздновался в январе, а не в феврале, как это было в 2011-м. А можно копнуть чуть глубже. Например, за счет чего вырос импорт в Китай? За счет ввоза нефти. Произошло это не потому, что китайская экономика, мировой локомотив, несется вперед на всех парах, а потому, что в Пекине решили пополнить стратегические запасы черного золота — как раз недавно было введено в строй новое крупное нефтехранилище. Принимая во внимание ту взрывоопасную ситуацию, которая сложилась на Ближнем Востоке, китайские власти решили запастись нефтью по полной: хотя бы чтобы хватило на три месяца «сухого пайка». Вот за счет этих поставок нефти впрок и появился такой большой дефицит платежного баланса, который взбудоражил аналитиков.
Однако эти объяснения вовсе не отменяют тот факт, что китайский локомотив действительно резко замедлил свой бег. Более того, сказки о том, что Поднебесная вытянет весь мир за счет роста внутреннего потребления, я считаю чистейшим бредом сивой кобылы. И вот почему.
Последние 18 лет прямые инвестиции в промышленность Китая вкупе с растущим экспортом составляли до 70 процентов ВВП. Это ненормальная ситуация, и она должна была рано или поздно измениться. В какую сторону? Прямые иностранные инвестиции в китайскую экономику впервые за 10 лет сокращаются уже четвертый месяц подряд. В итоге китайцы пытаются соперничать с экономиками высокой добавленной стоимости (Германия, Япония), которые производят качественные продукты. Да, дешевый труд — это, конечно, замечательно, но это лишь малая часть расходов на ведение бизнеса и производство товаров. Есть и другие. Например, китайцы никогда всерьез не задумывались ни об охране окружающей среды, что является огромным тормозом для развития той же европейской и американской экономики, ни о социальных гарантиях рабочим. Сейчас Коммунистическая партия Китая заявляет о том, что она собирается заняться этими вопросами.
То есть, с одной стороны, у китайских производителей будут расти издержки, связанные с социальной политикой государства. Ладно, если бы на этом все и закончилось. Но дело в том, что налоговые обязательства китайских промышленников составляют от 50 до 60 процентов выручки. Это очень высокий коэффициент! Если добавить к этому большое кредитное плечо, с которым они работали, крайне низкий уровень добавленной стоимости, которой едва хватает на обслуживание долгов, то мы получаем взрывоопасную ситуацию, а именно — китайцы теряют свою конкурентоспособность в глобальном мире.
Идем дальше. Порядка 70 процентов кредитования осуществляется четырьмя госбанками. Они в основном обслуживают госкорпорации. Частный бизнес кредитуется в сером секторе, а там ставки значительно выше официальных. В 2011 году был создан интересный прецедент: около 600 миллиардов долларов было изъято с депозитов этих четырех госбанков, и эти деньги были фактически пущены в оборот серой банковской системы, которая выдала их малому и среднему бизнесу.
Китай находится в реально сложном положении: ему нечем заменить падающий экспорт, ставка на внутреннее потребление себя не оправдывает, в стране есть свежепостроенные города без единого жителя, улицы и кварталы пустующих домов, в которых никто не живет, потому что это не по карману среднестатистическому китайцу.